Заговор министров. Новые СанПиНы, и не только они, обсуждались в обстановке полной секретности

На минувшей неделе два министерства обсуждали в обстановке полной секретности важные вопросы национальной безопасности. Ведомство здравоохранения и образования, проинформировав общественность о том, какие серьезные разногласия царят между ними в связи с принятием новых санитарно-эпидемиологических правил, проблемы своих взаимоотношений решили обсудить без присутствия прессы.

То ли стеснялись своих нетрадиционных отношений, падая в объятия друг друга по поводу установленного в результате трехчасовой дискуссии, а может быть, наоборот, старательно скрывали синяки (разумеется, символические!), поставленные друг другу после коллегиальной потасовки.

Помыслов может быть много, но достоверно одно: представители двух министерств наконец встретились и к какому-то выводу пришли, чем-то пожертвовав. Но, к сожалению, цена жертвы для журналистов, в конце концов допущенных к министру образования РФ Владимиру Филиппову и главному санитарному врачу РФ Григорию Онищенко на пресс-конференции, так и осталась неизвестной. Спрашивается, как объяснить случившееся? Объяснения, вероятно, все же нужно искать не в недавней коллегии, а в событиях, предшествовавших ей, в том времени, когда состоялась другая – итоговая – коллегия Министерства здравоохранения РФ.

Чем была интересна та коллегия, проведенная после завершившейся к тому времени Всероссийской диспансеризации школьников? Казалось бы, министр здравоохранения Юрий Шевченко должен был с гордостью отчитаться о столь масштабной практической работе. Но не тут-то было! Юрий Леонидович в своем докладе сказал буквально следующее: «По итогам диспансеризации Минздравом России разработан комплекс первоочередных и долгосрочных мер по оздоровлению детей Российской Федерации, подготовлен доклад о состоянии здоровья детей». На этом все: ни текста доклада для широкого информирования уважаемой публики, ни единой цифры по итогам работы, ни намека на то, что собирается Минздрав сделать в будущем. Журналистам от образования, задававшим вопросы без устали, пресс-служба Минздрава РФ отвечала так: «Вам дали все материалы, которыми мы располагаем». Но в материалах о диспансеризации не было ни слова. Дальше следовало следующее: в планах намечена совместная коллегия Минобразования и Минздрава, вот там и будет все сказано. Журналисты успокоились и, как оказалось, напрасно. Проведение коллегии и в самом деле было запланировано, но то ли она заговоренная была, то ли кто-то очень не хотел ее проводить, только заседание откладывали раз за разом без всяких на то объяснений. Правда, Министерство образования РФ робко намекало, что оно-то готово, а вот Минздрав почему-то все откладывает. Откладывалось тем самым обнародование результатов Всероссийской диспансеризации, материалы были настолько засекречены, что ими не мог воспользоваться даже Институт возрастной физиологии РАО, которому уж сам Бог велел иметь эти сведения для дальнейшей работы.

Дальше еще интересней. Юрий Шевченко отправился на доклад к Президенту всея Руси. Прикремлевские журналисты ознакомили широкую общественность с тем, что, во-первых, президента наконец-то проинформировали о результатах диспансеризации (не прошло и полгода!), а во-вторых, порадовали сообщением о том, что здоровье детей сводит на нет… школа. Из сказанного подразумевался естественный вывод: ужо мы этой школе покажем! И показали 10 сентября 2003 года.

В бой Минздрав бросил свой стратегический резерв – главного санитарного врача Григория Онищенко. Ему отвели значительную роль в «разборках» с системой образования. Еще бы, ведь в руках главного санитарного врача находятся Сан-Пины – своеобразный бич, пришпоривающий любого руководителя, какую бы высокую должность он ни занимал. Дело в том, что санитарно-эпидемиологические показатели крайне конкретны, их можно проверить, измерить, за их соблюдение можно спросить. Вполне вероятно, что поэтому все вопросы по поводу здоровья детей аккуратно свели не к собственно медицинскому – лечебному, профилактическому и т.д. – аспекту, а именно к санитарному.

В ином случае пришлось бы ответить на несколько весьма неприятных для медиков вопросов. Например, почему столь высока смертность детей и матерей в то время, пока они еще не покинули стены родильных домов? Отчего так велик риск передачи всевозможных инфекций новорожденным, получения травм при родах? Чем объяснить то, что медики никак не справляются с выхаживанием тех детей, которые могут жить и нормально развиваться, но из-за отсутствия квалифицированной и своевременной помощи погибают в возрасте до года? В медицинских изданиях вопрос материнской и детской смертности рассматривается чуть ли не как самый серьезный вопрос. Мы говорим о демографической «яме», так эту яму медики «копают» весьма интенсивно.

Дальше – больше. Детей можно и нужно лечить, оказывая им помощь своевременно и квалифицированно. Вопрос в том, кто это может сделать. Логично задать вопрос: а сколько врачей трудятся на амбулаторном фронте, обеспечивая здоровое и безопасное будущее страны? По штатным нормативам, утвержденным приказом Минздрава ПФ от 16.01.01 года, на 10 тысяч детей в возрасте до 17 лет 11 месяцев 29 дней приходятся по: 12,5 участковых педиатров, 0,5 детских хирургов, 0,75 травматологов-ортопедов, 0,5 урологов и эндокринологов, 1,25 отоларингологов, 1,5 офтальмологов и неврологов, 0,3 кардиолога (ревматолога), 0,1 аллерголога-иммунолога. Прямо скажем, негусто, а ведь такие расчеты действуют и для врачей школьных, поэтому в школах их, как правило, и нет, а значит, и нет должного методичного и каждодневного наблюдения за здоровьем детей, хотя оно должно быть. Не школа губит детей, она получает их уже, мягко говоря, не совсем здоровыми. Но медицина не дает школе ни рекомендаций, как поддерживать здоровье питомцев, ни как его укреплять, ни помощи в этой работе, не заботится о том, чтобы зарплаты школьных врачей были иными, а без этого никакими калачами врачей в образовательные учреждения не заманишь. Словом, и в этой сфере нужна модернизация и как можно скорее. Тут бы Минздраву и в самом деле сесть с Минобразованием за один стол и обсудить ситуацию, но для медицинского ведомства приятней сидеть за столом с президентом и перекладывать проблемы с больной головы на здоровую. Вместо того чтобы помочь, Минздрав устремился в санпиновскую атаку. И тут совершенно неожиданно выяснилась одна весьма пикантная деталь.

Дело в том, что результаты проведенной Всероссийской диспансеризации по какой-то причине не вписаны в медицинские карты детей, хотя это нужно было сделать обязательно. Спрашивается, почему это не было сделано? Онищенко, человек простой и честный, невольно открыл частичную завесу над тайной диспансеризации: в большинстве случаев ее проводили… по карточкам, которые существуют в поликлиниках, амбулаториях и школах. Потом эти (отчасти теоретические!) данные обобщили, соотнесли с результатами предыдущей диспансеризации, сделали соответствующую поправку на изменение численности детей, и вот вам, пожалуйста, результаты, которые, конечно же, обнародовать нельзя, иначе станет явной та «липа», которую нам тут так долго взращивали. Но «среднюю температуру по стране» – любимое выражение Валентины Ивановны Матвиенко – получили, о ней-то, как можно предположить, и сообщили президенту. Интересно, а об израсходованных средствах Владимиру Владимировичу тоже сообщили? Или предпочли скромно умолчать?

Похоже, практика приблизительности в нашей стране становится нормой. Например, во время Всероссийской переписи населения семьи, живущие в нашем подъезде, описаны не были. Хотя, вполне вероятно, какому-то переписчику за сведения о нас заплатили, вопрос в том, у кого он эти сведения, кроме нас самих, получил? Если эти сведения приблизительны, то можно «порадоваться» за точность результатов этой совершенно замечательной переписи. А ведь как нас убеждали, что перепись важна для развития социальных программ и прочего. В истории с Всероссийской диспансеризацией мы имеем дело с еще более важной проблемой – нашим будущим. Но и с будущим нас провели, как младенцев.

К чести Министерства образования нужно отметить, что доклад первого заместителя министра образования РФ Виктора Болотова на совместной коллегии никаких недостоверностей не содержал. В самом деле, чего вводить друг друга в заблуждение? Да, в школу поступают 70 процентов здоровых детей, а заканчивают школу только 10 процентов здоровых.

Да, в России строят мало новых школ, и дети вынуждены учиться в две смены, в этом смысле в худшую сторону отличаются Калининградская (тут есть даже 3-я смена!) и Курская области, Республика Мордовия. В Саранске нужно построить аж 15 школ, чтобы перевести занятия в одну смену. 20% школ Тюменской области не имеют спортивных залов, в Калининградской области 30% сельских школ проводят занятия физкультурой в плохо приспособленных помещениях, объединяя на одном уроке по 2-3 класса.

Да, нет денег на ремонт школ, на современное оборудование пищеблоков. Только 23% учащихся получают горячую пищу 2-3 раза в день, число учеников, пользующихся школьными столовыми, сократилось на 30 %, среди старшеклассников их услугами пользуются всего 10%. Питающиеся не получают различных ингредиентов до 80% от предусмотренных в возрастных нормах. Для удешевления питания во многих регионах используется «самообеспечение» столовых овощными и ягодными культурами, выращенными на пришкольных участках. Наши дети не получают в должном количестве мяса, рыбы, молочнокислых продуктов, свежих овощей и фруктов, сливочного и растительного масла, обеспеченность в калориях и пищевых ингредиентах составляет всего лишь треть от физиологической потребности. Стоит ли удивляться тому, что среди детей, получающих в основном макаронные и крупяные блюда, число имеющих дефицит массы тела увеличилось за последние 10 лет в 1,5 раза. Детям предлагают или каши, или буфетную продукции, по санитарному состоянию школьные столовые не могут предложить иного. Косметические ремонты проводятся силами родителей. Родители ремонтируют не только столовые, но и школы как таковые, их оборудование. Но могут они сделать немногое. Парадоксально, но нет центрального отопления в 40% школ в районах с суровыми климатическими условиями, например, в Читинской области и Таймырском АО. В Усть-Ордынском Бурятском АО нет центрального отопления в 66% учреждений, это наихудший показатель по РФ. Российские школы имеют свои котельные, но в большинстве случаев они отапливаются печами. Нас удивили и огорчили пожары в прошлом учебном году? Но это были не исключительные случаи – практически каждый день (или в лучшем варианте – через день) в России горит школа, эти невидимые и неизвестные миру слезы льются символической рекой, но пожары не гасят. Перебои в энергоснабжении в Приморском крае, Камчатской области и других регионах приводят к низкому уровню освещенности рабочих мест обучающихся. Неблагоприятная ситуация с освещением в Смоленской, Пермской, Магаданской, Сахалинской областях, в Удмуртской республике, там зарегистрирован наибольший удельный вес детских и подростковых учреждений, не отвечающих санитарно-гигиеническим требованиям (47-50%), что значительно превышает средний показатель по России. Школы давно уже не оснащаются в должном количестве современным безопасным учебным оборудованием. От 30 до 50% приборов и оборудования, обеспечивающих учебный процесс, устарели и требуют замены. Еще хуже ситуация с оснащением школ ученической мебелью. В Калмыкии, Северной Осетии, Карачаево-Черкесии, Камчатской области, Еврейской автономной области до 80% мебели не соответствуют гигиеническим требованиям, в Ставропольском крае росто-возрастным особенностям организма детей не соответствуют свыше 40% ученической мебели.

Известно ли все это, включенное в справку коллегии, нам? Известно. Но в состоянии ли коллегия двух министерств, даже такая представительная, решить проблемы, которые не могут быть решены ими, поскольку относятся к числу общегосударственных. В самом деле смешно полагать, что состояние питьевой воды, которая по санитарно-химическим показателям не должна потребляться школьниками и школами, изменится после решения коллегии. Не может Минобразование выставить воде «двойку» и после этого надеяться на улучшение ее качества. Тут должно сказать свое слово государство, ибо Минобр делает все, что только от него зависит: создает оздоровительные центры, программы, занимается формированием здорового образа жизни и разработкой здоровьесберегающих технологий обучения, увеличением уроков физкультуры и многое другое. По большому счету Концепция модернизации российского образования имеет своей целью резкое снижение учебной нагрузки. Что не может сделать Минобр? Улучшить экологическую обстановку в стране, модернизировать существующие школы и выстроить новые, дать деньги на организацию полноценного питания детей, покупку в массовом порядке школьного оборудования, мебели и многого необходимого, запретить Чубайсу отключать электроэнергию и заменить печное отопление централизованным. Вот и получилось, что в решении коллегии записаны все те же мероприятия: письма в регионы, предложения по улучшению дел, просьбы о восстановлении льготного и бесплатного питания для всех учащихся, медицинских кабинетов и медицинского обслуживания в учебных заведениях, обещания разработать методические рекомендации, мониторинги да мероприятия по формированию здорового образа жизни.

Однако, чтобы все это реализовать, только министерских стараний мало. Здоровье детей – задача государственная. И дать импульс к ее решению обязан президент.