Зачетный урок. Смотрите, кто пришел?!

​Во вторник в школу Серега, конечно же, опоздал. Не так, чтобы уж очень сильно, но когда он заскочил в парадные двери, звонок на урок уже дозванивал свои последние нотки. Пока сбросил одежду в раздевалке, пока взлетел на третий этаж, дверь в кабинет истории была уже закрыта, а въедливый голос Александры Семеновны что-то бубнил за покрытыми коричневым облупившимся пластиком створками.

Может, совсем не ходить? – подумал он. – Будет сейчас грузить!» Но появившаяся в дальнем конце коридора фигура завуча Анны Георгиевны пресекла возможность отступления. Эта не отвяжется, начнет выяснять: «Куда? Откуда? Почему опоздал?» Лучше уж на историю. Вежливо стукнув в дверь, Серега толкнул створку и нарисовался на пороге класса.- Извините, Александра Семеновна, можно войти?- Ой! Кто к нам пришел! – фальшиво-радостно всплеснула руками учительница. Крупная, пышная, с явно обозначенными над верхней губою черными волосками усиков, она смотрела на него с наигранной нежной радостью матери, дождавшейся возвращения единственного сыночка домой после тяжкого трудового дня.Класс радостно оживился, предвкушая развлечение.- Ну наконец-то! Мы уж ждали, ждали, всякую надежду терять начали! Ну как? Выспались? Или случилось что? Пожар? Потоп? Цунами? Землетрясение? Что же вы молчите?- Ну это… Я проспал. Я больше не буду.- Надо же! – Александра Семеновна, приготовившаяся, видимо, еще иронизировать по поводу надуманных оправданий опоздавшего, была будто бы слегка разочарована. – Проспал! Почему я ни разу не проспала?Серега молчал. «Ну че привязалась, – думал он. – Сказал же, извинился, ну че еще надо?»- Мне, между прочим, в школу добираться гораздо дольше, а я не опаздываю. А вы считаете возможным приходить тогда, когда вам удобно, отрывать время от урока, и при этом…«Погнала, – думал Серега, перестав слышать, что ему говорят. – Завелась».Но учительница закруглила нотацию неожиданно быстро.- Ладно, садись, – перешла она с ироничного «вы» на привычное «ты». – Садись, говорю!Серега оглядел класс. Два с лишним десятка пар девичьих глаз глядели на него с привычным сочувствием. Витальки не было. Он прошел к последней парте и уселся в гордом одиночестве. Сидеть с девчонками он не любил, а парней в классе было всего двое, он да Виталик.«И зачем я только пошел в педагогический класс?» – подумал он в который раз, достав тетрадь и привычно делая вид, что внимательно слушает слова учительницы.Девятый класс он окончил неплохо, всего с одной тройкой по геометрии, поэтому в десятый его брали без вопросов. Десятых набирали три: физико-математический, педагогический и общеобразовательный. Ни физика, ни математика Серегу не привлекали, учил он их так, по привычке, в общеобразовательный отправляли тех, у кого в аттестате были сплошные тройки, туда не пустили родители, вот и подал он заявление в педагогический. Когда в конце августа зашел в школу узнать расписание и увидал списки классов, чуть не обалдел. Все нормальные пацаны оказались в общеобразовательном и физико-математическом, а в педагогическом остались он да Виталька вместе с двадцатью пятью девчонками. Да и девчонки-то… Директорша, к которой он рванул в надежде перевестись в другой класс, сначала что-то долго ему впаривала про особое доверие, про помощников учителей, про педагогику и психологию. Говорила про облегченное поступление в педагогический институт, куда Серега вовсе не собирался, а потом просто спустила собак, заявив, что если он не хочет учиться, то может забирать документы и валить на все четыре стороны. В общем, первого сентября они с Виталькой оказались, как хихикали приятели, в «малиннике».Впрочем, все оказалось не так страшно.Ужиться с девчонками оказалось несложно, особо они не донимали, но относились как-то странно, вроде и за парней не считали: могли и юбку задрать, чтобы поправить колготки, про тампоны и прокладки говорили без смущения. Но и заботились: на контрольных всегда помогали, домашку списать давали без проблем, когда с уроков сбегал, всегда отмазывали. Вот только поговорить, пообщаться, кроме Витальки, было не с кем.Учебой грузили не сильно, педагогика, которая была раз в неделю, оказалась каким-то занудством, но потерпеть было можно, а психология, та понравилась. Прикольная оказалась штука. Вела ее Оксана Петровна, школьный психолог, молодая, с хорошим чувством юмора, она казалась порою не учительницей, изрекающей истину в последней инстанции, а старшей сестрой, которая хоть и смотрит с превосходством, но мозги разными словами не пудрит, нотаций не читает, а если что и советует, то с таким видом, будто говорит: «Как лучше поступить, я тебе сказала, а уж как ты поступишь – дело твое». С ней было не только интересно разбираться в закономерностях мышления и поведения, но и поговорить можно было по-человечески. Серега даже стал подумывать, а не пойти ли ему на психолога.Была у них и педагогическая практика. Весь десятый класс возились с малышами. То на экскурсию с ними ездили, то елку им устраивали, даже уроки проводили, когда учительница болела. Ну, конечно, не совсем как бы уроки. Шли в класс вдвоем, а то и втроем, девчонки пытались что-то объяснять, а Серега ходил надсмотрщиком, пресекая попытки малышни побаловаться. Летом, в июне, целый месяц работали в школьном лагере вожатыми. Серега и в футбол с ними играл, и в лес ходил, и кормил в столовой, и спать после обеда укладывал, и сказки читал. А когда к нему подбежала на прогулке девчушка из его отряда и, прижавшись своими тонкими, совсем воробьиными косточками, сквозь отчаянные рыдания прошептала, что она описалась и не знает, что теперь делать, ему захотелось и засмеяться, и заплакать одновременно.У родителей и двух бабушек он был один. Когда сам был маленьким, все просил родителей купить ему в магазине сестренку или братишку, потом, когда подрос, перестал, было даже приятно быть единственным объектом любви и внимания. А тут вдруг снова стало обидно, что нет у него вот такой сестренки, которую можно было бы опекать, защищать и воспитывать.Два оставшихся месяца лета прошли, конечно, клево, но не так прикольно. Июль тусовался на даче у бабушки, а в августе с родаками поехал в Турцию. Жили в отеле, на самом берегу моря. С утра до обеда был пляж, купался, загорал, после обеда заваливался спать, чтобы после ужина двинуть на дискотеку, где беситься уже до самого рассвета. Родаки не доставали, только из отеля никуда не уходи, отец поглядывал даже с какой-то легкой завистью и одобрением. Мать, когда он приходил под утро, обязательно просыпалась, целовала и, как ей казалось, незаметно его обнюхивала. Но тут Серега был спокоен: курить он не курил, разве изредка, за компанию, да и спиртное его не прикалывало, если только бутылочку пива в начале дискотеки.Однажды, спасаясь в прохладе номера от послеобеденной жары, пока мать ушла на массаж, они с отцом ели арбуз, и тот заговорил о Серегином будущем, о том, куда ему пойти после окончания школы.- Ну что, Зайка, – отец любил называть его этим детским прозвищем, произошедшим когда-то от имени: «Сережа – Серый – Серенький – Зайка Серенький», – ты что-нибудь решил? В какой институт готовиться будем? Может, в автодорожный, как я? – отец был главным инженером автобусного парка. – Или в экономисты, как мама?Вообще-то они и раньше разговаривали на эту тему, но Сергей все никак не мог определиться, чего же ему хочется. Ни один из школьных предметов у него особого восторга не вызывал, так, учил все понемножку, потому что надо. О будущей профессии думалось смутно. Хотелось в первую очередь много зарабатывать, но и чтобы интересно было. Автомобили, конечно, штука интересная, хорошо когда есть навороченная тачка, не то что отцовская «Лада», чтобы девчонки тащились, но копаться в ее внутренностях – это совсем не катит. Уходить, как отец, на работу в половине седьмого утра, возвращаться к ночи, нет, Серегу это не прельщало. Но и тягомотиной, как мать, которая, хотя и приходила домой раньше, но приносила какие-то бумаги, а потом сидела с ними допоздна, заниматься было неохота.- Я в педагогический пойду, – неожиданно для самого себя бухнул Сергей, – мне понравилось.Отец аж арбузом подавился.- Куда?- Ну в педагогический. У нас и поступить туда можно, и парней, говорят, всегда берут.- М-да, – отец прокашлялся. – А ты хоть знаешь, что это за работа такая, учителем быть?- Ну в общем… – Серегу вдруг действительно увлекла мысль о профессии учителя. – У нас педагогическая практика была, мне понравилось.- Практика? Понравилось? – отец вообще-то довольно смутно представлял, что происходит у Сереги в школе, года два назад он даже путался, в каком классе учится его сын. – И что же тебе понравилось?- С детьми понравилось.- С детьми-и-и? – протянул отец, чуть иронично дернув бровью и покосившись на сына, но от комментариев по поводу «детей» отказался. – С детьми, это, конечно, да. С детьми, конечно, интересно. И что же ты будешь с ними делать, с детьми?- Учить буду.- И какому же предмету?- Ну не знаю. Мне компьютер нравится, информатику преподавать буду.- М-да… Слушай, а здесь тебе нравится?- Где здесь?- На курорте, в отеле, на пляже, на дискотеке?- Ничего, прикольно.- Прикольно? Хм. Никак к вашему сленгу не привыкну. Прикольно – это значит нравится или так себе?- Нравится.- И ты бы хотел так проводить свой отпуск потом, когда будешь взрослым, в смысле – самостоятельным?- Конечно. Хотя, говорят, в Италии круче.- Да, наверное, круче. А ты хотя бы представляешь, сколько эта поездка стоит?- Ну Турция вроде бы недорогой курорт.- Недорогой. Но путевки на троих – больше двух тысяч долларов, и с собой еще… Словом, четыре тысячи баксов как с куста. А какая зарплата у учителя, ты знаешь?- Кажется, небольшая.Серега задумался. Раньше ему как-то не приходило в голову соотнести размер зарплаты с теми благами, которые можно на нее купить. Но и сдаваться он не собирался.- Но ведь… У нас в школе, я слышал, и Анна Георгиевна в Египет отдыхать ездила, и Татьяна, англичанка, про Турцию что-то говорила.- Это все женщины, сынок. И ездили они наверняка потому, что мужья достаточно зарабатывают. А ты мужчин-учителей много видел? У вас в школе их много?- Ну это физрук, трудовик был, математик еще, кажется…- Вот-вот. А почему? Да потому, что мужчина, если он мужчина, должен семью обеспечивать. Он добытчик. На нем семья держится.- Но ведь и работа интересная должна быть. По душе.- Вот именно! А что интересного в работе учителя? Одно и то же долби из года в год, как попугай. Для этого много ума не нужно. Знаешь, как говорят: «Если что-то умеешь – иди работать, если ничего не умеешь – иди других учить». Сам же говорил, что вы, десятиклассники, учителей заменяли. Что это за работа – указкой размахивать да болтать! Это каждый дурак может. Работа у мужика должна быть интересной, трудной, от души. Чтобы рубаха к спине от пота прилипала. Тогда ты себя мужиком чувствуешь.Серега тогда ничего не ответил, не возразил, но и не согласился. Когда вернулись домой, разговор возник снова, уже в присутствии матери. Наконец отец сказал решительно:- Знаешь, сын, давай решать. Тянуть дальше некуда, до первого сентября неделя осталась. Если сейчас определиться, то за год подготовиться успеешь, а если дальше тянуть….О педагогическом институте Серега заговаривать больше не стал, уж очень тот разговор в Турции запомнился. Остановились на институте связи, там и компьютеры, и специальность инженерная. Пришлось за математику всерьез браться, на курсы ездить, к весне и репетитор появился, доцент из того самого института. Остальные предметы стали казаться ненужными, а уж педагогика, которая у них бывала раз в неделю, вообще вызывала тоску. И не у него одного. Большинство одноклассниц, как выяснилось, в учителя и не собирались, в крайнем случае в психологи. А что? Модно! Впрочем, и к выбору института они относились как-то иначе.Серега как-то пристал к одной из них, готовившейся поступать на юридический факультет, со своими расспросами:- Слышь, Тань, а почему ты на юридический решила? Ты в милиции хочешь работать?- Ты что, сериалов насмотрелся? Я псих, по-твоему? На фиг мне это нужно?! За гроши корячиться, с гадами разными возиться. Еще и убить могут или покалечить.- А где, в прокуратуре?- Да отвали ты, Сереж, там видно будет. Ну, может быть, адвокатом.- Как это, «может быть»? Ты же специальность себе на всю жизнь выбираешь!- Ой, я не могу! Ты, Сереж, ребенок прямо. Был бы диплом, а там видно будет. И вообще ты знаешь, как расшифровывается вуз?- Ну.- Что ну?- Высшее учебное заведение.- А вот и нет! Мне его мама так расшифровала: Выйти Удачно Замуж! Понял?Серега вроде и понял, а вроде и не совсем, просто еще раз убедился, что у женщин мозги как-то иначе устроены, не то что у мужчин.К апрелю вдруг выяснилось, что для получения годовой отметки по педагогике нужно обязательно дать зачетный урок в каком-нибудь классе по любому предмету. Вот тут неожиданно для себя Серега заволновался. Одно дело заменять заболевшего учителя, когда главная задача – чтобы дети сидели более или менее тихо, не мешали другим классам, а вот дать урок, да еще в присутствии учителей, завуча… Он выбрал биологию в шестом классе. И предмет, вроде бы, несложный, ботаника. Чего там особенного? Пестики-тычинки да вершки-корешки. Да и шестой класс – мелкие еще, с ними справиться проще.Биологичка Марина Петровна, пышная, старая, конечно, лет сорока, по общему мнению, глуповатая, его выбору не обрадовалась, но и отговаривать не стала. Посмотрели с ней журнал, какое-то планирование, оказалось, что через две недели тема урока будет «Корень».- А чего так долго, Марина Петровна? – заныл Серега, ему очень хотелось поскорее отделаться от этой докуки. – Давайте я послезавтра? А?- Нет, Сергей, вы, – Марина Петровна вдруг перешла на «вы», – вы не успеете, вам нужно конспект урока написать, я его посмотреть должна, боюсь, что-то подправить придется.- А вы мне не поможете?- Знаете, я вам образец дам, методическое пособие, вы за неделю напишите сами, а потом посмотрим. Успеете раньше, несите. Возьмите, кстати, учебник.«Фигня, – думал Серега. – Чего там неделю, я сегодня вечером все сделаю».Вечером он сел за составление конспекта и… увял. Параграф в учебнике был небольшой, его и читать-то минут десять, а если пересказывать, то и того меньше. Что целый урок делать? Ну в тетрадь запишут, ну нарисуют корень этот. Минут двадцать от силы. Потом, вчитавшись в методичку, понял, что надо все объяснять по отдельным вопросам, потом еще закреплять, потом проверить, что поняли, а что нет. Нужно придумать вопросы, задания. В общем, через три дня конспект вроде был готов. В субботу утром усадил вяло сопротивляющегося отца и выдал ему урок.- Ну? – Серега смотрел на отца с надеждой. – Понятно?- В общем, понятно, – отец отвечал как-то не очень уверенно, – только я насчет корневого давления не понял.- Что не понял? – Серега занервничал, полагая, что отец, как это не раз бывало, его просто подкалывает.- Нет, Сереж, – отец говорил без всякой иронии, – я действительно не понял, что такое корневое давление. Шестиклассники, наверное, не спросят, а мне просто любопытно. Ты вот сказал: «Вода и минеральные соли поднимаются по корню вверх за счет корневого давления». Я ведь технарь, то, что давление из ничего не возникнет, твердо знаю, значит, тут какая-то сила действует. А какая? Причем деревья-то высокие, до ста метров и больше бывают, значит, и сила порядочная. Чтобы воду, скажем, на двадцатый этаж поднять, такой насос нужен, что ого! А тут на высоту тридцати-сорока этажей и без всякого насоса… Интересно.- Не знаю…Серега действительно растерялся. В физике, как ему казалось, он разбирался, и то, что воду вверх качает насос, конечно, знал.- Наверное, это особое какое-то давление, корневое…- Нет, Зайка, давление, оно и в Африке давление, чтобы оно возникло, сила должна быть, энергия.- А остальное понятно?- Вроде понятно, – уверенности в словах отца все же не чувствовалось. – Ты учительнице покажи, она подскажет. А я…В понедельник он принес откуда-то толстенный том «Физиология растений» и зашел в комнату к сыну.- Вот, вроде бы понять можно, но я химию подзабыл, конечно, – отец говорил как-то смущенно.Серега посмотрел на страницы убористого текста, испещренные физическими и химическими формулами и удивленно поднял глаза на отца.- Да ты учительницу спроси. Хотя, может, и она не знает.Книгу Серега читать даже не пытался.На следующий день он принес конспект Марине Петровне.После того как она исчеркала весь его конспект поправками и пометками, он, слегка обиженный, решил ее поддеть.- Марина Петровна, я вот только не понял, корневое давление, оно за счет чего возникает? Оно же большое должно быть, раз воду на стометровую высоту подает?- Это хорошо, что у вас такие вопросы возникают, значит, думать способны.«Она меня, что, за идиота принимает? – подумал Серега, – Да я физику не хуже ее знаю! Сама-то она знает?»- В школе мы это, конечно, не объясняем, но если вам интересно. Понимаешь, – она привычно перешла на «ты», – дело в том, что за счет движения молекул воды по градиенту концентрации через полупроницаемую плазматическую мембрану клеток корневых волосков, создается так называемое осмотическое давление…После первых десяти слов Серега просто вырубился, воспринимая остальные фразы лишь как колебание воздуха.- Ну вот, если в упрощенном виде… Тебе понятно? Впрочем, это, конечно, не школьный материал.- А вы откуда это все знаете? – ляпнул, не задумываясь, Серега, и тут же смутился.- Я? – Марина Петровна, чуть улыбнувшись, взглянула на него. – Вообще-то я биофак университета оканчивала. Кстати, я вам в прошлом году кое-что про осмос объясняла, когда клетку проходили.Серега окончательно смутился. На биологии он слушал даже не вполуха, а в одну десятую. Может, потому что Марина Петровна строгостью не отличалась, всерьез ее как-то не воспринимали, на уроках и побеситься любили, особенно в классе седьмом-восьмом.- Ну а как конспект? – поспешил он уйти от опасной темы. – Урок-то мне можно давать?- Да, конечно, в следующий вторник на пятом уроке. Не опаздывайте, придите заранее, чтобы было время собраться, подготовиться, а пока, я вам советую, учите конспект. Если будете вести урок, уткнув нос в тетрадь, вряд ли что хорошее получится. Конспект перепишите, принесите мне, я вам его подпишу.- А кто еще на уроке будет?- Не знаю, может быть, Анна Георгиевна, а может, и никого.- Хорошо бы никого.- Не нервничайте, – когда речь шла об уроке, Марина Петровна упрямо называла его на «вы», – все будет нормально, только подготовьтесь как следует.Конспект Серега, конечно, отложил на потом, ему казалось, что он и так все помнит, хватился только в понедельник к вечеру. Засиделся допоздна, поэтому во вторник утром и в школу опоздал.Историю и две математики он еще кое-как отсидел, хотя конспект урока держал на парте, открывая его время от времени. Математичка ему даже чуть пару не вкатила за то, что он на ее вопрос ответить не смог. А он и не слышал ее вопроса, ему вдруг показалось, что он ничего не помнит, и судорожно начал перелистывать тетрадь с конспектом. На химии вообще думать ни о чем, кроме приближающегося пятого урока, не мог. Наконец химия закончилась, и Серега рванул в кабинет биологии.- Ну, ну, не волнуйтесь так, – Марина Петровна была серьезна. – Анна Георгиевна сейчас придет, мы вот тут, на последней парте, сидеть будем, если что, поможем. Таблицы я вам подобрала, вон они лежат стопочкой, по мере надобности вывешивайте на доску. Главное – спокойствие и по мере возможности не отклоняйтесь от конспекта, а то совсем запутаетесь.Пришла Анна Георгиевна, устроилась сзади, на галерке, стали заходить шестиклашки, показавшиеся Сергею вдруг необычайно взрослыми, прозвенел звонок на урок, и Марина Петровна, дождавшись тишины, перед вставшим классом объявила:- Ребята, сегодняшний урок проводить у вас буду не я, а Сергей Александрович, а мы с Анной Георгиевной посидим и посмотрим, как вы себя вести умеете. Пожалуйста, Сергей Александрович!«Какой Сергей Александрович? – отстраненно подумал Серега. – Ах да, это же я!»Повинуясь приглашающему жесту Марины Петровны, он шагнул к учительскому столу и замер, будто пришпиленная иглой букашка, под перекрестьем тридцати пар чего-то ждущих от него глаз. «Чего они вылупились? Чего стоят? – судорожно думал Серега. – Что делать-то?»- Здравствуйте, садитесь, – вдруг неожиданно для себя самого громко произнес он. – Тема нашего сегодняшнего урока…Написанный конспект всплывал в голове как бы сам собою, без усилий воли. Минуты через три он уже совсем освоился и даже успокоился. Кого-то спрашивал, ему что-то отвечали, на ответы он или одобрительно кивал, или отрицательно покачивал головою. Он даже осмелился минут через пять нахально отойти от учительского стола и продефилировал по классу, как вдруг, где-то возле третьей парты, с ужасом понял, что забыл, что делать дальше. Вот только-только помнил и вдруг забыл, словно корова языком слизнула.- Ну а теперь, – быстро двигаясь к раскрытому на учительском столе конспекту, тянул он, – ну а теперь давайте вспомним, – до конспекта было еще далеко, а потом, пока найдешь нужное место… – Давайте вспомним, какие еще органы есть у растения?Пока класс усиленно размахивал поднятыми руками, он успел добраться до спасительной тетради и нашел глазами нужное место. «Почти попал», – подумал он.- И какие функции эти органы выполняют? И какие же функции у корня? – связал он свой вопрос с нужной частью конспекта.Урок покатился дальше. Минут через пятнадцать он даже начал различать отдельные лица, а когда ученики взялись зарисовывать в тетрадь строение корня, снова рискнул пройтись по рядам.«Ну и ну! – думал он, глядя в раскрытые тетради на корявые рисунки и кривые записи, – неужели это я им такую фигню надиктовал?» Он обернулся, увидел собственные записи на доске, поразился их неразборчивости и даже заметил пару грамматических ошибок. «Провалил, – подумал он, – провалил урок, точняк!»Делать вроде бы было уже нечего, но до звонка оставалось еще несколько минут.- Ну, – потянул он время, – какие у вас будут вопросы?- Сергей Александрович, – хитроносый парнишка с язвительной, как Сереге показалось, улыбочкой тянул руку, – вот вы говорили, что корень поглощает только воду и минеральные соли, а зачем тогда навоз в почву вносят?«Ну это я знаю, – облегченно подумал Серега, – там в учебнике дальше про это есть. Этот гад, наверное, учебник вперед читает».- Дело в том, – начал он особым «учительским» голосом, – что органические вещества под действием бактерий медленно разлагаются и выделяют необходимые растению минеральные соли. Хотя об этом вы узнаете на следующих уроках.- А еще можно, Сергей Александрович? – парнишка не унимался.- Давай, – ободренный первым успехом уже увереннее ответил Серега.- Вот вы говорили, что корень вниз растет? Да?«Что же тебе надо? – думал Серега. – Ну погоди, я тебя на перемене поймаю…»- Ну да, вниз.- А откуда он знает, где верх, а где низ? Он что, думать умеет?«А правда, откуда?»- Или вот подсолнух, он все время к солнцу поворачивается, он что, его видит? – парнишка пытал его с настойчивостью инквизитора.«Поймаю – убью! – спокойно, как о решенном, подумал Серега. – Вот тебе и ботаника, тычинки-пестики. Как же я мало знаю, оказывается!»- Я бы мог ответить, – Серега постарался сказать это уверенно, – но на это нужно много времени, да вы и не поймете. В старших классах вы все это будете изучать на уроках биологии. А сейчас урок окончен, запишите домашнее задание.Пока класс уходил, Серега обессиленно рухнул на учительский стул, чувствуя, как мокрая от пота рубашка под тонким джемпером липнет к телу, приятно холодя кожу. Ученики, уходя, подходили к нему, о чем-то спрашивали, он что-то говорил в ответ. Наконец все ушли. С задней парты поднялись Анна Георгиевна и Марина Петровна, о присутствии которых Серега почти что забыл, и направились к нему. Он хотел встать, но завуч замахала рукой, мол, сиди, чего уж там.- Ну что же, Сергей, урок нормальный, я бы даже сказала, хороший. Для одиннадцатиклассника, конечно. Мы тебе решили пятерку поставить. Молодец. Ты в педагогический поступаешь?- Нет, в институт связи. – Серега отчего-то почувствовал себя виноватым.- Да? Жалко, из тебя толк бы вышел. Есть у тебя что-то врожденное. Впрочем, конечно. Ну ладно, удач тебе.Завуч ушла, а Марина Петровна взялась складывать раскиданные Серегой таблицы.- Марина Петровна, – Серега бросился ей помогать, – а у вас больше уроков сегодня нет?- Нет, сегодня все. Надо к завтрашним подготовиться.- А вы что, тоже к урокам готовитесь? И конспекты пишете?- А как же, – Марина Петровна улыбнулась. – Без этого урок не проведешь. Ты же это почувствовал, когда от конспекта оторвался?- А сколько же у вас уроков каждый день?- Пять-шесть. Но я, конечно, меньше тебя готовлюсь.Серега понимал, что, в общем-то, все, нужно уходить, но то возбуждение, которое он ощутил на уроке, будило в нем неуемное желание поговорить о пережитом.- А вам, правда, понравилось?- Правда.- А мне показалось, что я все завалил.- Это всегда так вначале кажется. Нет, все было нормально. И детям понравилось. Они вообще молодых любят, мужчин в особенности. Ты заметил, как тебе девчонки глазки строили?- Кто? Шестиклашки?!- Да-да, не удивляйся! Ты знаешь, в школе катастрофически не хватает мужчин. Хотя само слово «учитель» мужского рода. Да и работа это мужская, выдержки мужской требует, силы, спокойствия. Вот и ты в педагогический не пойдешь?- Нет, не пойду.- Правильно, конечно, что для мужчины за зарплата, хотя и жалко. Ну все, беги домой, отдыхай. С боевым тебя крещением!На крыльце школы стоял Витька, приятель, с которым они учились вместе до десятого класса. Теперь он был в общеобразовательном.- А, Серый! Ты что посреди урока? Выгнали? С какого урока?- Нет. У меня просто зачетный урок был по педагогике. Нас всегда после них домой отпускают. А ты чего?- А меня историчка с урока выгнала.- Александра? За что?- А довел я ее. Думал, не выгонит, а она выгнала.- Ну и козел!- Кто?- Ты!Серега отвернулся и зашагал по ступенькам вниз, слыша за спиной пораженные выкрики Витька: «Ты что, Серый? Ты что? Сам ты козел!»Василий ВАШКОВ, учитель химии лицея №1575