Зачем окно прорубали?

Как-то поинтересовалась у знакомой, что поет ее девочка на уроке музыки в школе. Знакомая огорченно обронила: “Что попало”. И тут же пояснила: “Дети “заказывают” учительнице понравившийся шлягер и разучивают его. Вот и вся музыка”. Огорчение ее было искренним оттого, что более двадцати лет она работает музыкальным руководителем в детском саду. “Мы им и песенки, и концерты, а в школе – все насмарку. Обидно”. Чтобы узнать, в чем же причина “развода” детского сада и школы, я обратилась к Станиславу Михайловичу Едунову, методисту кабинета искусств Санкт-Петербургского университета педагогического мастерства.

В детсаду совсем другие условия для музыкального развития ребенка. Там есть возможность заниматься с каждым индивидуально. Музыкальный работник существует для ребенка и ни для кого больше. Школа все меняет, в том числе и отношение к музыке.
А ведь с развитием музыкальной памяти улучшаются образное видение, воображение. Ребенок должен получать удовлетворение от самого процесса пения, от проживания себя в искусстве. Трудность в том, что в условиях Петербурга вообще невозможно вести фольклор, потому что прорубали окно… в Европу. Я резок, однако убедитесь сами: мы, как копировальная машина, штампуем классику, рок, поп, джаз. Хотя в той же Германии в школе музыке отведено в неделю 4 часа, в Японии – каждый день.
– Кадры, как известно, решают все…
– В отличие от Москвы, мы себя ими обеспечиваем. Но должен признать, что самое слабое звено у нас – это выпускники педуниверситета. С точки зрения дирижирования игры на инструменте у них очень неплохая подготовка, но к работе школьного учителя ребята не готовы. Путают или вообще не подозревают о существовании государственных программ, не видят различия между программами авторскими, региональными, федеральными. Лишь 25% идут в школу предметниками, и то невысокой квалификации. Совестно за такой факультет.
– А если музыку вообще исключат из БУПа?
– В БУП входит область искусства, однако если ее с государственной основы перенести на региональную, то кто-то из директоров школ может музыку как предмет пустить факультативом. Это значит, что наши дети утратят способность воспринимать прекрасное.
Хочу заметить, что все начинается с нас, со взрослых. Мы перестали петь, мы перестали писать песни для детей, потому что это экономически невыгодно. Смешно признаться, но что мы сейчас делаем? Пишем новые тексты на старые хорошие мелодии! На октябрятские и пионерские. Тем и живем.
– Неужели просвета нет?
– Почему? Москва, например, славится хоровыми студиями. Мы, в свою очередь, единственный из городов, вот уже 25 лет проводим хоровые олимпиады, где есть номинации: общеобразовательная школа, школа с углубленным изучением музыки и профессиональная школа (хоровая студия, школа искусств). В Университете педагогического мастерства ввели трехступенчатое повышение квалификации: от начального звена – школы – учитель продвигается до курсов по проблемам искусствознания. На последних нет методики, зато дается обширный материал по многим областям искусства, в том числе по живописи, истории русской духовной музыки, обрядам и традициям. Правда, этот курс бывает не каждый год, а в зависимости от выделенных государственных средств. И хочется верить, очень хочется, что в скором времени в России все же наступит Ренессанс. Песенный, духовный, человеческий.
Наталья АЛЕКСЕЕВА

Санкт-Петербург