Зачем нам культура письма?

Характерной особенностью нынешней педагогической науки является разрушение традиционных эффективных систем обучения. Так произошло и с обучением письму.

Самым трудным из школьных предметов для детей является овладение каллиграфическим письмом. Любое правило и стихотворение каждый в состоянии выучить, а вот заставить руку двигаться так, чтобы получались красивые буквы, гораздо труднее. За века эта проблема была решена с помощью постепенного обучения детей письму по тетрадям с косыми линиями. И в этом учителя начальных классов добились превосходных результатов. Практически все дети писали каллиграфически правильно, имея по чистописанию “отлично”.
Ученик, овладевший каллиграфическим письмом, – это уже принципиально другой ученик, чем тот, который только что пришел в школу. Он на личном опыте убедился, как от каракуль дошел до отличного письма. Теперь он все будет делать красиво, аккуратно, досконально серьезно, уверенный в своих силах и способностях.
Следовательно, каллиграфическое письмо – это не только общеобразовательный предмет, но и средство воспитания необходимых в жизни положительных черт характера человека.
Эта технология отрабатывалась при обучении детей, приходивших в первый класс в возрасте 10 лет. Теперь приходят в школу крохи 6-7 лет. У них еще слабая, неокрепшая кисть руки. Несмотря на это в 1966 году диссертанты-соискатели ученых степеней из педагогических центров втайне от учителей и родителей сняли с производства тетради в три и две косые и сразу 6-летних детей заставили писать в тетрадях в две линии с косой. Каков результат? Россия лишилась письменной культуры и грамотности.
Те, кто окончил начальную школу 100 лет назад, до глубокой старости писали только каллиграфически правильно. Теперь молодые ученые, инженеры, врачи, учителя культурой письма не владеют. Но самым прискорбным является то, что они легко поверили ученым-педагогам, что у них патологически врожденная дисграфия и они не могут научиться красиво писать.
Нет и еще раз нет. Плохой почерк стал массовым явлением в России не потому, что население поразила врожденная дисграфия, а потому что в школе детям насильно навязали извращенную практику обучения письму.
Сегодняшними негодными результатами обучения письму население можно убедить, что почти всех детей России поразила страшная болезнь – дисграфия, но нельзя в этом убедить тех, кто видел на августовских учительских конференциях стопки тетрадей всех учащихся начальных классов, написанных красиво, каллиграфически.
Тогда, в донаучный период педагогики, учителя не знали даже слов “патологическая дисграфия” и по незнанию этой болезни учили всех детей отличному письму. С 1966 года выставок тетрадей не делается, так как нечем хвалиться.
Надо считаться с тем, что каллиграфия имеет важное эстетическое воспитание, и именно поэтому в японских школах этот предмет преподается с 1-го по 12-й класс.
В условиях демократии и вариативности методов обучения должны были бы действовать параллельно оба метода: традиционный и предложенный реформаторами. А жизнь сама разберется, какой метод лучший.
Но диссертанты-реформаторы оказались жесткими диктаторами. Они знали, что их метод худший и в школе сохранится традиционный. Чтобы отстоять свой метод, реформаторы в помощь учащимся еще дали тетради на печатной основе. Зная, что их методом нельзя научить культуре письма, реформаторы, вопреки здравому смыслу, пошли на дальнейшие осложнения в обучении.
Прежняя, донаучная педагогика, чтобы закрепить прочные навыки каллиграфического письма, веками во всех начальных классах сохраняла учебный предмет “Чистописание”. Это на всю жизнь обеспечивало человеку каллиграфическое письмо. Поскольку новая методика не позволяет ученикам овладеть каллиграфическим письмом, тогда отпадает и необходимость в этом предмете. Поэтому в семидесятые годы педагогические центры сняли из учебного плана два базовых предмета: “Каллиграфию” и “Чистописание”.
Такое произвольное решение в ущерб всего населения страны стало возможным потому, что до сих пор не установлена целесообразная ответственность за образование между государством и обществом. Ясно, что государство не может и не должно обладать монополией на все решения в системе образования.
Самыми заинтересованными людьми в успешной работе системы образования являются родители школьников. Но министерскими чиновниками они отстранены от всех управленческих структур – от школы до федерального министерства.
При федеральном Минобразе должен существовать независимый Федеральный родительский совет (ФРС), а также во всех подведомственных министерских структурах.
Разумеется, что структурные подразделения Минобраза не будут подотчетными ФРС, но ФРС как выразитель интересов населения страны должен иметь право “вето” на его решения и решения других организаций независимо от их формы собственности, если они допускают вредное воздействие на подрастающее поколение.
Вот и сейчас министерство утвердило Базовый учебный план (БУП) 12-летки, в котором, к сожалению, нет предметов “Каллиграфии” и “Чистописания”. А это большая потеря для возможности совершенствования личных качеств человека.
В послевоенные годы школа была превращена в широко открытый для безответственных экспериментов над детьми полигон. Педагогические центры и сегодня имеют право проводить различные опыты в отдельных школах и классах. Но никто не давал им монопольного права 35 лет проводить эксперимент над всем населением страны.
За эти годы педагогические центры ни разу не отчитывались перед населением. Это означает, что центрам хвалиться нечем.
Чтобы покончить с такой порочной практикой, Госдума должна установить уголовную ответственность для лиц, проводящих разорительные эксперименты.

Полина КАНЫГИНА,
Василий СОВАЙЛЕНКО
Новочеркасск