Зачем мы сегодня идем в школу. Размышления об учителе

Мы проводим Год учителя. Вещаем об уважении к этой профессии. И на каждом шагу унижаем человеческое достоинство учителя. Постыдной зарплатой. Требованием безумных бумаг. И настолько замордовали учителя, что он все принимает как должное. Нужна справка об отсутствии судимости? Бежим занимать очередь.

Нужно посещать курсы по повышению квалификации, на которых живого слова не услышишь. А что же делать? Идем.А писать, только писать о поступках и поведении – я и не говорю о том, как Пушкин защищал свою честь, и уж тем более Пенелопа, – это, конечно же, легко и не требует никакого душевного напряжения, как и провозглашать те пошлые банальности, которые обозначены в шпаргалке к части С. Но так воспитывают не граждан, не людей, а фарисеев и циников.А может быть, вообще какие-то очень острые для современности темы не следует выносить на экзамены, где, не забудем об этом, все-таки пишут на отметку, на баллы?Вот передо мной выписки из газет за лето 2011 года. «Сегодня (по данным майского замера 2011 года Левада-центром) о своем желании уехать насовсем из страны заявили около 22% взрослого населения». «Практически каждый пятый московский школьник желал бы работать, получать образование либо уехать на ПМЖ в страны Евросоюза, а каждый седьмой – в США». «Что касается молодых людей, то конкретных достижений, которыми можно гордиться в России, они назвать не смогли, а 25% опрошенных убеждены в том, что России гордиться нечем».Не берусь судить о цифрах. Но проблемы эти действительно существуют. А теперь обратимся к пособиям по подготовке к ЕГЭ по русскому языку. Я изучил все пособия по подготовке к части С, которые сумел купить и прочитать. Там все просто. Про патриотизм? Пиши про «Войну и мир» и книгу про Отечественную войну против фашизма. И никаких тебе проблем.Так, может быть, лучше вообще на такие темы на экзаменах, да еще на оценку, не писать?Я хорошо помню, как относились к службе в армии до войны и во время войны. Я видел, как относятся к службе в армии в Израиле. Но писать сочинения о защите Отечества как долге гражданина и ложиться при этом в больницу, чтобы откосить от службы в армии, – это просто постыдно. И когда в школу пришла телефонограмма, чтобы мальчики написали сочинение на эту тему, я отказался выполнять это распоряжение. Хотя бы и потому, что сам я в армии не служил. И у учительниц, чьи дети в армии не служили, на мой взгляд, нравственного права проводить такого рода сочинения нет.После выпускного вечера этого года ко мне подошла мать одного из выпускников: «Вот вы говорили на родительском собрании, что ученики должны писать то, что думают, то, что чувствуют. Опять не получилось, опять как в «Доживем до понедельника». По формуле «у-2». Помните?» Про эту формулу я забыл. Она мне напомнила. Дома я открыл сценарий фильма.«- Я теперь все понял: кто писал искренне, как Надька, – оказался в дураках, над ними будут издеваться… Кто врал, работал по принципу мотора «у-2» – тот подонок. Вот и все!- Что значит «у-2»? – заинтересовалась Рита.- Первое «у» – угадать, второе «у» – угодить. Когда чужие мысли, аккуратные цитаты, дома подготовленные, и пятерочка, можно считать, в кармане».Книжка со сценарием вышла сорок лет назад. Я воспринял эти слова матери как выражение сочувствия и сопонимания.Но через два месяца, когда все вернулись из отпуска, классная руководительница этого класса спросила меня, подходила ли ко мне мать такого-то ученика. Я рассказал об этом разговоре.- А мне она сказала по-другому: «Вот и нужно было Льву Соломоновичу не учить их думать, а готовить к ЕГЭ».Вы можете поставить камеры слежения в туалетах, откуда и выходят на связь с внешним миром. Вы можете поставить глушилки. Вы можете выгонять с экзамена за каждую попытку что-то спросить. Все бесполезно. Причина не тут.Я пролил слезы умиления, когда слушал по радио, как учеников призывали не жульничать на экзаменах, а помнить о чести и ответственности. (В одной из школ экзамен проходил под девизом «Честь дороже оценки!».)Но не замешана ли ложь в проведении экзамена на лжи в самом его фундаменте, когда заставляют писать то, во что не верят?Каждый пятый (точнее, 22,5%)  писал об учителе, о том, что «дети должны получать знания от учителя», а «если нет учителя, то в школе нечего делать». «Общение ученика с педагогом не заменит никто и никогда». «Ведь общение учителя с учениками – это не просто передача информации, а и формирование поведения, мировоззрения, характера человека». «Учителя делятся с нами своими мыслями, своим личным опытом, чтобы в последующей жизни мы не смогли ошибаться. Живые люди, а не машины должны проводить уроки».«Дети должны получать знания от учителей». «Объяснение учителя дорогого стоит. В своем объяснении, в своих эмоциях он передает смысл. А что аппарат? Общение ученика с педагогами не заменит никто и никогда». «Разве диск заменит учителя, который учит не только предметам, но и простым человеческим чувствам, таким как любовь к окружающему миру, человечность, верность, помощь близким». «Ни один компьютер не может заменить живого общения человека с человеком». «И в этот период необходимы авторитеты, люди, которые направят, помогут, поддержат. Поэтому общение с учителями не как с учителями, но и как с людьми необходимо».Проблема эта – учитель и ученик – исследована в монографии Игоря Кона «Мальчик – отец мужчины» (Время, 2009). Кон пишет о том, что, несмотря на все недостатки российской школы, российские учащиеся относятся к ней существенно лучше, чем большинство их сверстников в других странах. И еще одно важное обстоятельство: «по данным немногочисленных отечественных социально-педагогических исследований 1970-х годов, в образе «идеального» учителя первое место занимали его человеческие качества – способность к пониманию, эмоциональному отклику, сердечность, второе – профессиональная компетентность, уровень знаний и качество преподавания, третье – умение справедливо распоряжаться властью».На мой взгляд, и здесь произошли серьезные и принципиальные сдвиги. И дело не только в том, что и среди моих сочинений тех, где шла речь об учителе, было все-таки мало. Но есть еще и другое обстоятельство. Ведь все цифры, которые я здесь привожу, даны обобщенно по всем годам. И по всем годам ученики относительно стабильны в своих предпочтениях и взглядах. Кроме темы учителя, о котором с каждым годом писали все меньше.В чем же дело? Бесспорно, сказывается и падение престижа и авторитета учительской профессии в обществе. Но дело и в другом. Учитель, который часто был больше чем учитель, сегодня становится меньше чем учитель. Ведь и руководители народного образования, и администрации школ, и родители, а часто и сами ученики теперь хотят от школы и от учителя прежде всего, а то и только одного – практического результата в виде баллов сертификата по ЕГЭ. Обстоятельства заставляют учителей быть больше на своих уроках репетиторами, нежели учителями. Я это хорошо почувствовал, когда последние три года в своей школе читал лекции учителям литературы нашего округа (на городские площадки меня уже очень давно не пускают). Мне не возражали, но многие считали, что все равно жизнь заставляет прежде всего и в первую очередь готовить к экзаменам.Нельзя отрицать и того, что сегодня у многих школьников куда более обширный доступ к информации, чем у учителя, который давно уже перестал быть монополистом как поставщик знаний. Недаром его даже законодательно хотят поместить в сферу обслуживания. Спасти учителя как учителя может только возвращение к учительству в высоком смысле этого слова. Если это, конечно, возможно.Нужно сказать и о том, что урок учителя вызывает интерес у педагогических начальников только по великим праздникам вроде конкурса на учителя года. А так, обычно, повседневно кто же, кроме методистов, ходит на школьные уроки?А между тем займемся немного арифметикой, хотя все цифры у меня сейчас будут приблизительны и произвольны. Тут дело не в цифрах, а в сути.