За гранью доверия,. или Как защитить половую неприкосновенность учеников

​Конфликты, в которых фигурируют учителя, вступившие в интимную связь со своими учениками,в последнее время вспыхивают с пугающей частотой. Вдобавок ко всему телевидение как под копирку штампует фильмы, где главная сюжетная линия – запретная любовь учительницы и ученика.В результате такой «обработки» кое-кто начинает думать: «А что тут такого? И раньше женилисьна учительницах и выходили замуж за любимых педагогов». Но в школе-то интима, как правило,не было. Учителя терпеливо ждали, пока их юные возлюбленные вырастут. Если же посмотретьна зарубежный опыт, то, как известно, там за интимные отношения с несовершеннолетними сажают за решетку, и надолго. Мы же, пытаясь оправдать «педагогов», переступивших грань, рискуем потерять нравственный закон в самих себе и в результате скатиться к деградации. О том, как защитить половую неприкосновенность школьников сегодня, рассуждают руководители образовательных учреждений, психологи, юристы, родители…

Юлия КОПЕЙКИНА, адвокат адвокатской палаты Томской области: Подростку нужен особый доступ к правосудиюХочется сказать о чисто юридических аспектах проблемы «слишком близких» отношений учителей и учеников, взрослых и детей. Латентность половых преступлений бьет все рекорды. Я не уверена, что хотя бы каждый десятый случай доходит до расследования и суда. В случае с несовершеннолетними, полагаю, латентность еще выше. Тут нужно понимать психологию ребенка – тут и страх огласки, страх «оказаться плохим» в глазах самых близких людей – родителей, чувство вины. За те 16 лет, что я занимаюсь семейным правом, ко мне не раз обращались взрослые, столкнувшиеся с насилием в отношении своего ребенка. И всегда приходилось, несмотря на внутренний ужас, сухим, канцелярским языком объяснять, что будет происходить в случае их обращения в правоохранительные органы. А произойдет следующее: ребенок и семья пройдут через семь кругов ада. На следствии ребенку придется давать показания несколько раз, причем такого плана, с такими подробностями, в том числе анатомическими, что и взрослый не выдержит, причем под видеозапись. Затем это все придется повторить на более широкую публику, то есть в судебном заседании. Более того, пройти через судебно-медицинские и психологические экспертизы, где сухо и жестко профессионалы будут препарировать тело и душу. Родители уходили от меня в слезах, потому что единственной помощью адвоката был совет – найти грамотного психолога и всеми способами, окружив любовью и вниманием, реабилитировать ребенка после травмы. Теперь о том, что делать. У нас в стране сложилась какая-то ситуация неприятия вокруг понятия «ювенальная юстиция». Тем не менее, думаю, большинство может согласиться со мной, что ребенку, подростку нужен особый доступ к правосудию. Бережный, щадящий, деликатный. Для этого нужен особый порядок расследования и судопроизводства.Та система защиты прав ребенка, которая существует в России – а это в первую очередь органы опеки, – не справляется с валом наложенных на них обязательств. Про институт Уполномоченного по правам ребенка и говорить не хочется, он стал полной фикцией, поскольку кроме задекларированных функций «по защите» абсолютно не наделен властными полномочиями.Возможно, выходом было бы создание специализированного суда. Именно по делам несовершеннолетних. Когда ребенок будет наедине с судьей и психологом. Больше ни с кем. И даже с родителями – по его выбору. Это потребует специального образования и подготовки специалистов. Но даже без масштабной реформы судебной системы вполне возможно выделить и подготовить одного судью в каждом районном суде.Татьяна ХУДЯКОВА, кандидат психологических наук, заведующая кафедрой практической психологии Воронежского государственного педагогического университета, руководитель Воронежского регионального отделения Российского психологического общества:Где и как провести границу? Конечно, наши студенты обращают внимание на конфликтные и неадекватные отношения между учителями и учениками, о которых пишут и говорят СМИ в последнее время. Мы обсуждаем эти вопросы и понимаем, что однозначных универсальных рецептов предложить невозможно. Есть много факторов, которые провоцируют такие действия и со стороны учителей, и со стороны учащихся. Мы проводим исследования, в том числе буллинга в школе, обсуждаем конкретные ситуации, приглашаем педагогов-психологов из школ, которые встречаются в своей практике с подобными ситуациями. Студенты в таких обсуждениях участвуют активно. Но как психологи мы видим разные аспекты сегодняшних сложных явлений. Наши дети – заложники всех тех социальных влияний, которые не всегда может проконтролировать школа. А семья находится в кризисе доверительных отношений между детьми и родителями. Случается так, что ребенок не находит друзей в своем классе, нет доверительного контакта с родителями, поэтому он часто обращается за помощью и поддержкой к учителю, школьному психологу. В этой связи самый сложный сегодня вопрос – это вопрос о границах доверия ученика учителю, а также родителей – учителю. Второй вопрос – о границах контроля за действиями учителя и ребенка. Это очень неоднозначный момент, недостаточна нормативная база, юридические аспекты до конца не определены. То есть мы встречаемся с совершенно новыми для школы явлениями, которые необходимо обсуждать, давать им общественную оценку и принимать адекватные решения. Светлана ЯРОСЛАВЦЕВА, директор Русской классической гимназии №2 г. Томска: У несовершеннолетних нет еще внутреннего стержняДля меня сексуальные отношения между ребенком и взрослым – табу. Конечно, на слуху истории про некие «отношения» учительницы с учеником или учителя с ученицей. Барышни всегда влюблялись в учителей, юноши – в учительниц. Девочки могут нафантазировать себе «любовь» с педагогом, заигравшись, начать вести себя так, будто все уже «было». Мальчики могут реагировать на молодых учительниц … гендерно, скажем так. И те и другие могут путать любовь с человеческой близостью, ведь с учителем они зачастую общаются больше, чем с кем бы то ни было. Тем более что педагоги, пришедшие в школу по призванию, и в самом деле прекрасны. Им хотят подражать, к ним тянутся. Иногда больше, чем даже к родителям…Но не дай бог педагог, знающий особенности детской психологии, обладающий авторитетом и влиянием на детей, как-то «по-взрослому» отреагирует на подростковую игру гормонов… «Ответить» таким образом на чувства девочки и мальчика само по себе непрофессионально. Такой учитель или больной, или незрелый. И не надо в школе никакой набоковщины с лолитами и беременными выпускницами. У несовершеннолетних еще нет внутреннего стержня, отсутствует опыт нравственного противостояния соблазнам и искушениям. Потому для меня подобные отношения сродни инцесту. Травма на всю жизнь.  Сейчас в школах создается служба медиации, которая как раз и призвана решать проблемы во взаимоотношениях детей, родителей, учеников. В нашей гимназии она тоже есть, обратиться туда может и взрослый, и ребенок. Но такие службы начали развиваться совсем недавно. В обществе не сформирована потребность обращения к психологу, а тем более линия поведения в стиле «я не боюсь сказать». Поэтому службы медиации больше пока разбираются в каких-то межличностых отношениях детей, учителей и родителей. Родители не знают, не могут объяснить, как вести себя в случае неких сексуальных поползновений, практических навыков противостоять нездоровому обаянию яркого, умного, авторитетного педагога у детей нет тем более. Вот и выходит: с одной стороны, ханжество и нежелание говорить о проблеме, с другой стороны – искривление нормы общественного сознания в сторону вседозволенности.Ирина ВИТТЕ, директор лицея №214, Санкт-Петербург:Нужно расставить все точки над «i»Отношения между педагогами и учениками за рамками учебного процесса и за стенами учебного заведения отследить трудно. Это частная жизнь человека. Но если это происходит в школе, то это преступление. Интимная связь с несовершеннолетними наказуема. На мой взгляд, главная проблема в этой теме – морально-этические установки педагога. Нельзя обучать и воспитывать, не являясь при этом примером для ребенка. Странно было бы в школе вещать о высоком и нравственном, а после школы идти и, например, распивать с учениками спиртные напитки. Это политика двойных стандартов, а она в педагогической деятельности неприемлема. Когда я была молодой учительницей и только-только пришла работать в школу, то были поползновения от старшеклассников строить мне глазки, однако эти попытки были сразу пресечены. Ведь когда поступаешь в определенный вуз, то понимаешь, какая ответственность возлагается на тебя, какую миссию ты будешь выполнять, поэтому нужно сразу расставлять все точки над «i». Повторюсь, все и всегда зависит только от самого человека. Если говорить о профилактике подобного поведения, то за мои 25 лет работы в школе не было даже предпосылок говорить на данную тему. Возможно, это объясняется тем, что в коллективе, как правило, работали люди семейные, возрастные. Хотя я убеждена, что у моих коллег просто высокий культурный и нравственный уровень и они все точно знают, зачем пришли работать в школу. Олег ШУЛЬГИН, финансовый консультант, 54 года, г. Новосибирск:Если, конечно, мы хотим оставаться разумными людьми…Я отец двух девочек-подростков, и понятно, что мое отношение к сексуальным отношениям между педагогом и ученицами резко отрицательное. Странно, что родители мальчиков воспринимают такую ситуацию несколько иначе. Правда, гипотетически – не факт, что их отношение к реальной истории, в которой окажется их ребенок, будет таким же. Тем не менее мнения о том, что мальчикам нужно учиться науке любви и учительница тут как раз подходит как нельзя лучше, слышал не раз. Так же как и о том, что дети сейчас акселераты, сами кого хочешь соблазнят. Я лично воспринимаю это однозначно: люди, выражающие такое мнение, допускают для себя подобный сценарий поведения. Все рассуждения о том, что у детей выросло все, что надо для секса, – от лукавого. У них не выросло главное – сознание. Для них взрослый человек всегда прав, и пользоваться человеческой слабостью, а детской в особенности, гнусно. Если, конечно, мы хотим оставаться людьми разумными. Еще хуже, когда это делает учитель, которому, как говорят нам педагоги, дети и родители должны верить безусловно. Нравственность – это набор аксиом. Нельзя убивать, нельзя красть. Нельзя вступать в сексуальные отношения с детьми до 18 лет. Даже если они выглядят хорошо, даже если кому-то кажется, что от этого им будет только лучше. Это – табу. Любое отклонение от него должно пресекаться. Нельзя зажигать огонь на бензоколонке – может рвануть. Нельзя играть в любовь с детьми – рванет не сейчас, так позже: цивилизация вымрет.      К сожалению, общество слишком мягко относится к сексуальным отношениям с детьми, хотя их не оправдывают ни закон, ни религия. Наверное, нужно правовое воспитание, хотя бы изучение Семейного кодекса в школе. Дети должны знать свои права. Они должны знать, куда идти за помощью, если не помогают ни школа, ни родители. Не могу сказать, что нужно делать всем родителям для профилактики. Знаю, что буду делать я – воспитывать. Не нотациями, а разговорами по душам. Я обязательно попытаюсь объяснить девочкам разницу между любовью и сексом, попробуем составить алгоритм поведения в ситуации сексуальных домогательств. Вооружен – значит предупрежден. Объясняю дочерям, что не надо взрослых слушаться! Надо слушать, оценивать и понимать, потому что ты сам знаешь, чувствуешь себя лучше, и ты сам в конечном счете ответственен за свою жизнь.