За что поставить “отлично” классному руководителю?

За что поставить “отлично” классному руководителю?

Сразу замечу: больших открытий мы не увидели. Институт освобожденных классных руководителей решает важную для конкретного населенного пункта социальную проблему – трудоустройство педагогов, которые в Кинель-Черкассах находятся в переизбытке. Это бесспорный плюс. В остальном же с освобожденными классными руководителями школа приобретает не меньше серьезных проблем, чем разрешает их. И опыт кинельчеркассцев в этом смысле показателен.

Смерть пионерской и комсомольской организаций выбила почву из-под ног многих классных руководителей, структурно и содержательно строивших свою воспитательную работу на могучих плечах общественно-политических организаций. “Что делать?” – задумались светлые головы, придерживающиеся мнения, что обучение и воспитание – составные части единого процесса, происходящего в стенах учебного заведения. Этот же вопрос пять лет назад повис в воздухе школы # 1. А когда было найдено новое “могучее” плечо в виде методики коллективных творческих дел, стало очевидным: учителю-предметнику не по силам такая нагрузка. И в школе появились первые освобожденные классные руководители, пока лишь в старших классах, заняв ставки воспитателей групп продленного дня. “Освобожденные от чего? От работы?” – раздались возмущенные голоса предметников, усмотревших в коллегах бездельников, получающих зарплату “ни за что”. Впрочем, были на первых порах и такие, и не только по причине отсутствия у них педагогического образования. Администрация школы, введя новый институт, не подкрепила его своевременно необходимым набором должностных, функциональных обязанностей. Такой неопределенный статус оставляет возможность сужения-расширения, а также толкований в оценке деятельности освобожденных классных руководителей. Что закономерно и происходило в коллективе, по большей части женском, не искоренившим в себе советскую привычку считать деньги в соседском кармане. Так или иначе эсперимент пошел (благо, нашлись взаимопонимание и деньги), и сегодня в школе работают 20 освобожденных классных руководителей. Направления их деятельности: работа с семьей, организация досуга ( в основном посредством коллективных творческих дел), “надзор” за учебой (классный руководитель выступает как посредник между учителем-предметником и учеником, помогая в исправлении оценок, и одновременно как статист, фиксирующий рост или падение уровня знаний по выставленным в журнале оценкам). Классный руководитель вместе с детьми составляет план работы класса или школы, ведет дневник индивидуального наблюдения за каждым своим подопечным (не реже, но, похоже, и не чаще, чем раз в полугодие). Все ныне работающие освобожденные классные руководители имеют педагогическое образование, некоторые ведут уроки (3-5 час. в неделю) либо кружки.

Но практически все освобожденные от уроков классные руководители – педагоги, в принципе лишенные перспективы нормального профессионального роста как предметники. И кинельчеркассцев это печалит, особенно молодых педагогов (у Т.И.Зимовец – 11-й разряд, у А.Н.Павлова, недавнего выпускника педвуза,- 9-й). Выйти же на аттестацию как воспитателя они опасаются, поскольку, по их мнению, не имеют специальных знаний по психологии, социальной педагогике. Отсутствие серьезной психологической подготовки мешает освобожденным классным руководителям подняться на более высокий уровень оценки своих воспитанников, не говоря уж о проведении серьезной диагностики и, может быть, психокоррекции личности. А должно ли все это входить в обязанности классного руководителя? Может быть, это забота психолога, как правило, единственного на школу?

Я склоняюсь к тому, что иметь знания в области психологии (и, конечно, использовать их в своей работе) освобожденный классный руководитель просто обязан. Тогда написанный им дневник индивидуального наблюдения станет реальным помощником как предметнику в его работе с учеником, так и самому классному руководителю в сотворении личности.

Если же отбросить эту сторону деятельности и взглянуть на классных руководителей в первую очередь как на организаторов досуга, несоизмеримо вырастает потребность в ярких индивидуальностях. Ибо по-настоящему увлечь каким-либо делом сможет истинно творческая личность с незаштампованным сознанием.

В кинель-черкасской школе #1 … возрождают пионерскую организацию. Только ли увлечение детей внешней атрибутикой сыграло здесь свою роль? Не является ли это проявлением ностальгии самих педагогов школы по тем временам, когда все было понятно, когда для всех существовали единственно верный светлый путь и проверенные формы воспитательной работы по пяти направлениям? Нет-нет, речь не о том, что в этой замечательной сельской школе дефицит творческих личностей. Это опровергает и большое количество кружков – все они работают в здании школы, и собственная телестудия “Ровесник”, одноименная передача которой является чуть ли не самой любимой у кинельчеркассцев на местном телевидении, и нешаблонно проходящие вечера, фестивали.

Но, несмотря на все свои результаты, директор школы Владимир Иванович Гусаров повторял нам как самую главную свою боль вопрос: какой социальный заказ дает сегодня общество массовой школе?

Юлия ДЕНИСОВА

Фото Дмитрия ДЕНИСОВА

Их дом – тюрьма

Их дом – тюрьма

Недавно в Самаре и области побывал с инспекционной поездкой вице-президент российского отделения Международной организации по правам человека Борис Миллер. Осмотрев с пристрастием СИЗО и колонии, он признался: столь хороших условий для заключенных не встречал больше нигде в России, несмотря на то, что побывал на всех “зонах” – от Магадана до Карелии. “Если меня когда-нибудь посадят в тюрьму, я хотел бы сидеть в Самаре”, – пошутил высокий гость.

Прежде всего визитер интересовался, конечно, условиями содержания несовершеннолетних. Всего в самарском следственном изоляторе #1 их 173. Есть правила, по которым “малолетки” не должны здесь общаться с неоднократно судимыми, но оно соблюдается не всегда. По разным причинам… Так и здесь. Зато далеко не в каждой камере есть свой “батюшка” – священнослужитель. Он тут, увы, не только для воспитания и направления заблудших на путь истинный – сам осужден за участие в дорожно-транспортном происшествии с летальным исходом (погибла девочка). Бывает и так. Хотя вот написал апелляцию на приговор в Верховный суд и ждет ответа, надеясь на помилование. А пока святой отец ведет с подследственными душеспасительные беседы, причем не только в “своей” камере.

Попадают сюда ребята как минимум на три месяца. Чаще срок продлевается: следствие у нас неповоротливое. В самарской тюрьме не учатся, так что попал в изоляцию – считай, школьный год пропал. А оттуда редко кто возвращается в школу снова…

Но вот в сызранском изоляторе # 2 сумели возродить учебно-консультационный пункт для тех, кто поневоле пропускает уроки. И при желании можно не отстать от программы, попытаться сдать экзамены, а потом при необходимости продолжить учебу в Жигулевской исправительно-трудовой колонии.

Пятнадцать-шестнадцать лет – возраст роста, здорового аппетита. И хоть ограничений в продуктовых передачах от родственников в СИЗО нет, далеко не все родители торопятся подкормить своих отпрысков. Кто-то – потому что в семье самим кушать нечего, у иных, к сожалению, главная забота – как бы опохмелиться… А их дети в тюрьме зарабатывают, не выходя из камеры: делают для концерна “Резерв” несложные резиновые прокладки, которые идут на запчасти к автомобилям. В среднем на камеру получается тысяч по сто пятьдесят в месяц. На пряники.

Многие из здешних обитателей-подростков только в тюрьме впервые в жизни начинают получать трехразовое питание. На кормежку грех жаловаться – мясо всегда есть в необходимом количестве, зелень круглый год: администрация колонии позаботилась о теплицах, и сейчас юные правонарушители уже хрустят огурчиками нового урожая…

Их дом – тюрьма.

Людмила БОРОДИНА

Фото автора

На снимке: слева – начальник СИЗО В.Яковлев в камере для несовершеннолетних в следственном изоляторе #1 г.Самары.