За булку хлеба – в колонию, или Почему же так легко “засадить” подростка

Все беды Владимира Клименко начались пять лет назад, когда умерла мама. Отец, занятый добычей денег, и раньше не обращал на сына особого внимания. А теперь увидел в десятилетнем мальчугане бесплатную рабочую силу. Пусть сынок посидит в торговой палатке, почувствует, как достаются деньги, решил предприимчивый папаша. Володю вместо школы ждали другие университеты. Деньги на еду, одежду он должен был отныне зарабатывать сам. Мальчишка пробовал возражать взрослому, мол, ему надо учиться, ходить в школу. Однако у отца находились весомые аргументы – кулаки. Так продолжалось несколько лет. Однажды, не выдержав угроз и избиений, шестнадцатилетний подросток убежал из дома, предварительно взяв деньги из отцовского сейфа. Скитался по городу, ночевал в подвалах, боялся появиться дома. А тем временем на Владимира Клименко было заведено уголовное дело…
От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Видно, эта пословица верна не только по отношению к взрослым, но и к детям. В скором времени суд города Красноярска вынес свой приговор – отправить шестнадцатилетнего подростка за решетку. Краевой суд также не нашел в этом деле обстоятельств, смягчающих вину Владимира. И только спустя полгода по протесту прокурора края уголовное дело на подростка было прекращено. В действиях Володи Клименко не было обнаружено состава преступления. Теперь уголовное дело заведено на отца – за жестокое обращение с сыном.
Владимир сейчас на свободе. Но какой ценой она ему досталась? Почему беда подростка стала его виной? Почему взрослые дяди и тети не сочли нужным поинтересоваться его жизнью, расспросить мальчишку, как ему живется? Почему перед лицом правосудия предстал не запутавшийся в жизненных обстоятельствах беззащитный ребенок, а закоренелый преступник? Вопросы можно задавать долго.
Однажды мне пришлось провести несколько дней в спецшколе – учреждении для детей, нуждающихся в особых условиях воспитания. По сути дела, оно ничем от колонии не отличается. Те же высокие заборы с колючей проволокой, строгий режим, охрана, хождение в строю… Только дети там в возрасте от десяти до четырнадцати лет.
Потеря одного из родителей, различные семейные неурядицы – и ребенок выпадает из категории благополучных. Таким выпавшим из семейного гнезда одна дорога – сюда. Ведь рано или поздно бездомный ребенок совершит какое-либо правонарушение… Но почему мы, взрослые, никак не можем понять таких очевидных вещей и отгораживаем их от нормальной жизни высокими заборами? Нам что не ясно, с какими жизненными установками выходят они оттуда.
Тогда в спецшколе я пыталась выяснить у взрослых, а как потом устраиваются в жизни их юные воспитанники. Некоторые пожимали плечами, нас это не касается, другие рассказывали, как пытались пристроить своих подопечных, но зачастую все усилия были тщетны. Кому они нужны с печатью спецшколы! Давали мне тогда почитать бесхитростные письма-откровения ребят. “Пишу вам не с воли, а из колонии. Сидят здесь наши ребята… Недавно отсюда ушел во взрослую зону мой друг…”
Очевидно, что ребенка должен лечить педиатр. Он знает особенности физического состояния и развития детского организма. Никому не придет в голову отправлять ребенка во взрослую поликлинику. Ведь ему там правильный диагноз могут и не поставить. Так почему же тогда несовершеннолетние предстают у нас перед взрослым судом? Преступник-дядя за кражу чужих драгоценностей и мальчуган – за две банки варенья получают одинаковые сроки.
Недавно состоялась Всероссийская конференция неправительственных организаций, действующих в интересах детей. 510 неправительственных организаций из восьмидесяти регионов страны представляли свои проекты по спасению ребят группы риска. В числе других насущных вопросов обсуждалась и проблема воссоздания в нашей стране ювенальной юстиции. Ведь она существует во всем мире, была в свое время и в России. И только с “легкой” руки генпрокурора Вышинского уничтожена. Тогда к двенадцатилетним детям стали применять те же наказания, что и к взрослым. Установка сталинской эпохи судить всех одинаково строго действует до сих пор.
– Чего греха таить, у нас сегодня в обществе господствует репрессивное мышление, – говорит президент благотворительного фонда “НАН”, эксперт Государственной Думы Олег Зыков. – Не так просто избавиться от груза прошлого. До сих пор мы решаем все проблемы с детьми по старинке: выявить виновных и наказать!
Ни красноярца Владимира Клименко, ни москвича Бориса Братчикова, который получил два с половиной года за кражу двух хомячков, никто не защитил. Их дела рассматривал взрослый, а не детский суд. А будь у нас ювенальный суд, он вряд ли бы вынес этим двум подросткам суровые приговоры с лишением свободы. В дореволюционной России, к примеру, дела несовершеннолетних рассматривались в присутствии врача, психолога и попечителя. Последний выполнял роль нынешнего социального работника. Вот эти-то три специалиста, “настроенные” на ребенка, добивались одного: максимально смягчить наказание, а после наказания создать наиболее благоприятную среду для исправления. Какую? Все зависело от конкретных обстоятельств.
Ювенальный суд – одно из важных звеньев ювенальной юстиции. Он выполняет свои функции – как можно внимательнее изучить все обстоятельства дела и смягчить наказание. Но тогда должна быть создана и специализированная прокуратура, и адвокатура. Необходим институт социальных работников, уполномоченных по правам ребенка. Речь идет о системе государственных и негосударственных органов, которые будут защищать права детей.
В одном из своих выступлений вице-премьер Валентина Матвиенко не без гордости заметила, что за последние пять лет у нас принято более ста нормативных актов и документов, направленных на улучшение жизни и защиты детей. Есть у нас и масса организаций в различных ведомствах, которые должны реализовать законное право ребенка на защиту. В одной столице, к примеру, около тысячи негосударственных общественных организаций, которые занимаются детьми, попавшими в трудные жизненные ситуации. Но, как правило, делают они это избирательно и не могут охватить всю огромную армию детей группы риска.
Мы постоянно принимаем срочные пожарные меры, проводим рейды, месячники. Но нет системной работы с детьми, оказавшимися в какой-либо жизненной передряге. Конечно, хорошо, что в стране развиваются социальные инициативы самих граждан, которые действуют в интересах детей (сколько добрых дел, спасенных жизней на их счету), но они требуют обязательной государственной поддержки. Увы, пока у нас этого нет. Недаром закон о ювенальном суде, за который ратуют Комитет за гражданские права и другие общественные организации, “затерялся” в Госдуме. В принципе никто из власть предержащих и слуг народа не возражает против создания системы правосудия по делам несовершеннолетних. Все понимают, что преступления легче предупреждать. Согласны, что малолетних преступников следует возвращать к нормальной жизни. Иначе говоря, без ювенальной юстиции нам не обойтись. Однако председатель Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и молодежи Светлана Горячева почему-то убеждена, что принятие закона о создании ювенальных судов ничего не изменит. Суды по делам несовершеннолетних и после принятия закона у нас не заработают. Почему? Надо, во-первых, сделать соответствующие изменения в Конституции, так как ювенальное судопроизводство в ней даже не упомянуто. А, во-вторых, для реализации законопроекта о ювенальных судах потребуются затраты из федерального бюджета. Одобрит ли эти затраты правительство? Если учесть, что до сих пор при разработках программ, связанных с детством, использовался остаточный принцип, то смею предположить, вряд ли.
Надежда ТУМОВА

Досье “УГ”

15 сентября 1990 года в России вступила в силу Конвенция ООН о правах ребенка.
В 1992 году Россия представила в Комитет ООН по правам ребенка свой первый Государственный периодический доклад.
28 января 1993 года комитет принял заключительные замечания по докладу и рекомендовал России провести всеобъемлющую судебную реформу в деле отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (ювенальной юстиции).
Рекомендация о введении sювенальной юстиции была снова повторена Комитетом ООН при рассмотрении Второго государственного периодического доклада РФ осенью 1999 года.
26 ноября 1998 года Постоянная палата по правам человека Политического консультативного совета при Президенте РФ одобрила концепции федеральных законов “О ювенальной юстиции” и “Об общественно-парламентском контроле за обеспечением прав несовершеннолетних в Российской Федерации” и направила их для дальнейшей разработки и принятия в Государственную Думу.
18 мая 2000 года Правительство РФ направило в Госдуму отрицательное заключение на проект законов о ювенальной юстиции. (Документ Правительства РФ N 1591 за подписью Виктора Христенко).