В молодости, кажется, все преодолимо. С самой юности Генриху Анохину, как и многим советским людям и младшего, и старшего поколения, здорово не повезло. Он нес на себе клеймо «чесеир» («член семьи изменника родины») за безвинно репрессированного и расстрелянного в 1938 году отца. На его долю выпало много бед: во время немецко-фашистской оккупации Таганрога он обморозил ноги, получил две контузии на фронте в Отечественную войну, прошел «фильтрацию» в советском концлагере, работал под конвоем в мокрых угольных ростовских шахтах, переболел туберкулезом легких и язвой желудка. А после окончания университета в Днепропетровске его никто не хотел брать на работу. Все эти беды Генрих Анохин лечил в горах. Альпинизмом он увлекся еще в студенческие годы, и не только ради любознательности, но и для того, чтобы «уйти от общества». Кстати, в горах благодаря восхождениям и траверсам (прохождение нескольких вершин), как он считает, ему удалось полностью «удушить» свой туберкулез. Без всяких лекарств. Сказались, очевидно, перегрузки в высокогорье с его ультрафиолетом и нехваткой кислорода.
К 1952 году у Анохина уже были десятки восхождений на вершины Кавказа. Он стал опытным альпинистом, ему доверили не только инструкторскую работу, но и заведование учебной частью альпинистского лагеря «Базардюзю», названного в честь находящейся рядом вершины.
Подобных спортивно-профсоюзных лагерей в послевоенное время в горах Советского Союза насчитывалось несколько десятков. При создании учитывалось и их оборонное значение: опыт войны показал, насколько важны войска, обученные в горных условиях. В альплагеря по профсоюзным путевкам для отдыха, обучения скалолазанью и горовосхождениям направлялись студенты, молодые рабочие, служащие.
Одна из заметных вершин Главного Кавказского хребта Базардюзю великолепно подходила для альпинистских занятий: с юга пологий склон был удобен для начинающих восходителей, а с севера – почти отвесная ледяная стена числилась по высшей категории трудности. Генрих Йосифович, как величали в лагере молодого завуча, мастера спорта, исходил вершину Базардюзю, можно сказать, вдоль и поперек: и в одиночку по ледяной стене, и с новичками, совершая и простые восхождения, и траверсом с пересечением вершины. Приходилось даже делать ночные переходы. И все же гора надолго запомнилась не по спортивным достижениям, а разгадкой своего названия.
Каждый альпинист, каждый путешественник волей-неволей становится исследователем географических названий. Ведь в их разгадке нередко раскрываются топография, расположение, история, этнография жителей этих мест. Анохин хотя и не занимался специально топонимикой, но и мимо пройти не мог.
Он стал аспирантом, а затем и сотрудником Института этнографии Академии наук СССР, защитил диссертацию, специализировался по скандинавской этнографии, этнопсихологии, но не забывал и Кавказ.
Со временем были изданы научно-просветительские монографии Генриха Анохина – «Восточный Кавказ» (1978 год) и «Малый Кавказ» (1981 год). Так что на кавказских тропах износились не одни ботинки.
По праву первовосходителей приходилось давать и свои названия. Ведь даже в таком, казалось бы, исхоженном и густонаселенном регионе оставалось немало безымянных вершин, на которые не ступала нога человека. Так, еще в студенческие скитания их группа в Западной Дигории после первопокорения окрестила вершины «Молодая гвардия» (4026 м) и «Днепропетровец» (3860 м), «Заря» (3710 м) и «Днепровская правда» (4000 м) (три из них в честь города и его газет, где прошли памятные студенческие годы). Но затем официальные игры в названия надоели, и пришло желание внести в топонимику гор что-нибудь свое.
Одну из безымянных вершин в Шалбузданском отроге решено было назвать Таня-даг (распространенная приставка «даг» с тюркоязычного переводится как «гора»), так как восхождение было совершено в день рождения дочери Анохина. Другую вершину на стыке Западного и Центрального Кавказа «окрестили» именем симпатичной испанской девушки-студентки, которая принимала участие в восхождении – Мерседес (3700 м). Со временем пришел разумный, зрелый вывод, что названия следует давать, как это принято у горцев, по конфигурации, внешнему виду, цвету горы, найденным полезным ископаемым, каким-то особым приметам. В последующем так и делали. Таким образом появились Острая в Ярудасском отроге, Чехичайская Подкова. Вообще же «имена мест», как переводится с греческого топонимика, полны парадоксов, курьезов, загадок, заблуждений, недоразумений, включая и трагические, и комические. Особенно если это касается гор.
Вот «следы» в знаменитой калифорнийской Долине Смерти меж хребтами Параминт и Амаргос – Ущелье Мертвецов, Трупный каньон, впадина Последний шанс, каньон Отчаяния, ущелье Сто Чертей, Гиблый распадок, ущелье Брошенного Фургона, пики Похоронный и Безголовых… А на Северном острове в Новой Зеландии название одного горного селения в переводе с местного маорийского языка означает: «Место, где Тамтза, человек с длинными голенями, известный горопожиратель, который двигал горами, взбирался на них и глотал их, играл на флейте для своей любимой».
Анохину как этнографу грех было пройти мимо, не интересоваться «языком Земли». Но название Базардюзю было у него на особом счету. Он свыкся с вершиной и по восхождениям, и по названию альплагеря. А главное, что задело его, – не было с ней ясности. Одни переводили ее как «гору с плоской вершиной». Другие называли ее Тикисаром – «Высокой головой». У лезгинов она известна, как «Гора ужаса» – Кичевнедаг. Альпинист-этнограф счел своим долгом найти собственную разгадку.
Книжные познания сами собой, но главное – беседы со старожилами-горцами. И вот что выяснилось. В переводе с тюркского Базардюзю означает «рыночная площадь», или более узко, как конкретный ориентир – «поворот к рынку, базару». И вот по какому поводу.
В средневековье, да, вероятно, и в древности, в этом месте, на границе России, в высокогорной азербайджанской долине Шахнабады, что восточнее этой вершины, проходили ежегодные большие многонациональные ярмарки. На них собирались торговцы и покупатели не только ближайших народов Восточного Кавказа – хыналыкцы, крызы, будухцы, но и многочисленные соседи – лезгины, рутульцы, цахуры, аварцы, лакцы, даргинцы, кумыки, ногайцы, азербайджанцы. Приезжали грузины и армяне. А с Ближнего и Среднего Востока – арабы, евреи, персы, индийцы. На ярмарках продавались и покупались скот, лошади, изделия ремесленников знаменитого азербайджанского аула Лагича, который славился производством украшенной медной посуды. Привозили сюда дагестанские ковры, изделия чеканщиков и резчиков по дереву и металлу, ну и, конечно, сельскохозяйственную продукцию.
На пути к ярмаркам издали бросался в глаза главный ориентир «рыночной площади», «поворота к рынку» – Базардюзю. Гора главенствовала над другими вершинами и была приметна издали. Когда перед караванщиками вставала ее ледовая стена, они знали, что следует повернуть влево, и тут уж недалеко, за нетрудным травянистым перевалом, рыночная площадь.
Массив был несложен для восхождения, особенно с перевала северо-восточной стороны горы – Каранлыг. На него, нужно полагать, поднимались охотники из местных селений. А первое документально зафиксированное восхождение произошло зимой 1873 года: русские топографы во главе с К. Александровым совершили его для установки триангуляционной вышки. По этому же пути специально запланированное ночное восхождение в августе 1952 года удалось осуществить Генриху Анохину. Ему же посчастливилось впервые взойти по ледовой стене Базардюзю в сентябре того же года.
Название вершинного ориентира «поворот к рынку» прозвучало неожиданно знаменательно, по-современному на крутом повороте русской истории. Это звучание стало актуальным и по другой причине. Раньше самой южной точкой Советского Союза была определена Кушка – поселок и крепость на юге Туркмении. Но с 1991 года появились новые независимые республики. Изменились границы. И вот оказалось, что самой южной точкой Российской Федерации стала эта приметная Базардюзю. Это высшая из горных вершин Республики Дагестан и соседнего Азербайджана. Ныне она фигурирует во всех учебниках по географии России.
Юрий СУПРУНЕНКО, кандидат географических наук
Комментарии