На чтение: ≈ 14 мин.Тишина. В университетской аудитории идет лекция. По доске быстро-быстро стучит мел. Студенты еле поспевают за своим преподавателем. Еще бы – предмет “древнерусский язык” – наитруднейший, да и преподаватель, профессор Николай Георгиевич Самсонов, строг, нерадивых не терпит. Те, кто хотя бы немножко изучал старославянский и древнерусский, знают, что это за “математика”, поэтому, наверное, уважение к знаниям своего преподавателя у студентов непререкаемое. Его бывшие ученики теперь разбросаны не только по Якутии, но и по всей территории бывшего СССР. Удивительно, что даже те, кто получал у принципиального Самсонова двойки, отзываются о нем только самыми теплыми словами. Так и хочется подумать: “Уж не гипнотизер ли Николай Георгиевич?”. Нет, не гипнотизер, конечно, а просто очень чуткий, внимательный, понимающий человек.
Говорят, что судьба предначертана каждому из нас еще до нашего появления на свет. Если этому верить, то Николаю Георгиевичу с самого начала суждено было быть учителем: мать с отцом, дядя с тетей были известными в республике учителями. Учителями стали их дети: сам Николай, две его сестры, двоюродные сестры, по стопам отца пошла дочь Николая Георгиевича Лариса.
– Все доброе, что есть во мне, заложено с детства, – говорит Самсонов, – примером родителей. Помню, уже на фронте мои друзья удивлялись, что я совсем не пью, а вина в Чехии, Венгрии было море разливанное. Однажды ребята решили все-таки напоить меня. Шутя, связали и сунули в рот шланг. Смеху было, но пить я не стал. А все потому, что родители внушили с детства, что вино и табак – плохие спутники человека, сами они никогда не пили и не курили. Отца, Георгия Никитича, односельчане даже прозвали “чемпионом трезвости”, и это при том, что родители были радушными хозяевами и гости в доме не выводились. Теперь, в конце жизни, я думаю, что по своим душевным качествам были они выше и меня, и моих сестер, хотя все мы – люди уважаемые.
С учителями Николаю Георгиевичу действительно везло всю жизнь. Война, как ни странно, тоже внесла в это свою лепту. С ее началом в Якутск были эвакуированы крупные советские ученые из Ленинграда. Николай тогда как раз поступил после школы в Якутский пединститут. Так судьба свела его с известными словистами того времени: А.М. Бабкиным, Т.А. Шубом, В.В. Яковлевым. Молоденький, пытливый паренек сразу приглянулся Бабкину, читавшему в пединституте лекции по филологии, своей сообразительностью и желанием учиться. Николай стал бывать у ученого дома, углубленно заниматься старославянским и древнерусским языками по его личным книгам. Для Самсонова и сейчас загадка, как удалось ленинградскому ученому в то время, в тех условиях привезти с собой в далекую Якутию ценную домашнюю библиотеку. Спустя десятилетия Николай Георгиевич собрал свою собственную библиотеку по словистике, равной которой в республике нет. На полках в его кабинете стоят редкие и очень ценные издания “Остромирова Евангелия”, “Задонщины”, “Слова о полку…”, книги, вышедшие за рубежом. Если б только мог мечтать об этом богатстве тот паренек из суровых военных 40-х…
И все же, несмотря на свою увлеченность учебой, он, как и тысячи мальчишек военной поры, обивал пороги военкомата с просьбами отправить его на фронт. И добился своего в 1943 году еще до того, как успело стукнуть восемнадцать лет. Но перелом в войне уже произошел. Сталинград выстоял, началось освобождение оккупированных территорий. Самсонов попал разведчиком в седьмой механизированный корпус Второго Украинского фронта.
– Во имя победы в войне нужно было все перетерпеть, выстоять, помогала в этом и фронтовая дружба. В нашей батарее были люди разных национальностей. Жили мы одной семьей – все пополам, один за всех и все за одного, часто рисковали своей жизнью ради друг друга, любили, берегли своих командиров – лейтенантов Николая Смирнова и Николая Белошицкого. Они, как отцы, заботились о нас. За два года войны пришлось хлебнуть всего: попадал не раз под бомбежку, причем один раз накрыли огнем свои же. Однажды противотанковый снаряд пролетел в нескольких сантиметрах от головы, был в окружении, в самом конце войны при штурме чехословацкого Брно был ранен. После операции некогда было отлеживаться – с товарищем перелез через железную ограду госпиталя, хромая, убежал, чтобы не отстать от родной части и вместе встретить День Победы в освобожденной Праге.
Самая дорогая и ценная фронтовая реликвия, бережно хранимая Николаем Георгиевичем, – небольшой походный альбом, сделанный из простого блокнота. За давностью времен он изрядно пожелтел. Но на обложке хорошо видна надпись “Альбом Николая Самсонова. Песни, записанные во время привалов и затишья боев. Чехословакия. 1945”. Обложку украшает нарисованный танк под номером “23” – первый советский танк, ворвавшийся в Прагу. А в тетрадке – слова известных теперь всем песен: “Огонек”, “Темная ночь”, “Синий платочек”, “В землянке”, несколько вариантов “Катюши” и ни слова о мести почти побежденному врагу, только грусть по мирной жизни и тоска по дому.
“Здравствуй, дорогая сестра Роза!
Прими от меня далекий и сердечный привет с фронта. Сообщаю, что жив и здоров, жизнерадостен. Нахожусь в Австрии на Втором Украинском фронте, до германской границы километров 20. Вступил в бой 15 апреля 1945 года. Бои идут тяжелые, приходится брать каждый окоп, противник сильно сопротивляется.
…Больше года не получал от вас писем, не знаю, что дома, это очень беспокоит меня. Я прошел по Румынии, Венгрии, Чехословакии. Встречался со всяким народом. Советских воинов-освободителей встречают хорошо. Будь здорова, дорогая сестра! За меня не беспокойся. Я вернусь с Победой. Мой самый короткий путь домой – путь через Берлин.
Твой брат Коля. 18 апреля, 1945 год”.
Это письмо солдат Самсонов отправил в Якутск любимой сестре, когда до победы оставались считанные дни. Но 9 мая 1945 года война для него не закончилась. В обстановке секретности сразу же после победы войска срочно переправлялись на Восток, на другую войну с милитаристской Японией. И вот еще два года службы в Китае, под легендарным Порт-Артуром.
За любовь к книгам, особенно за пристрастие к древним текстам, однополчане прозвали Самсонова Юз-большой – была такая буква в древнерусском алфавите. Приглянулось, наверное, необычное название. А ведь они как в воду глядели.
В родные края солдат возвратился с двумя орденами, 11 медалями, значком “Отличный разведчик” и грамотой главнокомандующего только спустя два года после окончания войны с фашистской Германией. И опять сел за парту. Ленинградские наставники уже успели уехать, других специалистов по древнерусскому языку в Якутске не было. Продолжать начатую работу пришлось самостоятельно, методом проб и ошибок. Даже сейчас в Якутск поступают отнюдь не все новинки литературы. Как с этим обстояли дела в послевоенные годы, когда путь от Москвы до Якутска занимал недели, можно только представить. И все же молодой специалист, оставленный после окончания учебы при кафедре вуза, несмотря на трудность выбранной области филологии, невзирая на прочие препоны, продолжал свою научную работу наперекор всему.
Спустя годы имя ученого с далекого Севера знали уже в разных уголках земного шара: в 1973 году у кандидата филологических наук Н.Г. Самсонова в московском издательстве вышло учебное пособие для студентов университетов “Древнерусский язык”, по которому потом занимались студенты, без преувеличения, всего мира. Лекции профессора из северного университета хотели услышать и в Софии, и в Сегеде (Венгрия), и Мюнстре, и Гамбурге, и в Блумингтоне. Однажды в одной из таких рабочих поездок состоялась нежданная встреча с военным прошлым. Через 17 лет после окончания войны Самсонова пригласил читать лекции чехословацкий университет в Брно.
Бывать за рубежом Николаю Георгиевичу приходилось не раз и до, и после этого случая. Об этом свидетельствуют и многочисленные сувениры, украшающие стены профессорской квартиры. За годы из них получились целые коллекции: маски, амулеты, сувенирные тарелки, боевые ножи. (Совсем недавно горожане увидели всю коллекцию ножей, собранных Самсоновым по всему свету на специальной выставке. – Прим. авт.). На Земле осталось только два места, где не ступала нога этого человека: Австралия и Северная Америка. Но ни разу, так уж сложилась жизнь, ему не удалось примерить на себя роль туриста. Да вряд ли в этом была необходимость, потому что представить такого, как Самсонов, отдыхающим просто невозможно. Иначе когда бы он успел написать свыше 30 книг и учебных пособий, не считая многочисленных статей. Уже 30 лет он бессменный и незаменимый заведующий своей родной кафедрой русского языка на филологическом факультете Якутского университета. Перечислять все регалии этого человека можно бесконечно долго: лауреат премии РС (Якутия) в области науки и техники, член многочисленных научных обществ Республики Саха, России, дальнего и ближнего зарубежья. В 1995 году Н.Г.Самсонов был включен в состав Совета по русскому языку при Президенте РФ. Впечатляет то, что таких советников от Сибири и Дальнего Востока всего двое – писатель Валентин Распутин и наш Николай Георгиевич.
Наверное, вы удивитесь, если узнаете, что этот деятельный человек в следующем учебном году будет справлять 50 лет своей работы в родном университете. Несмотря на свои годы, энергии ему занимать у молодых коллег не приходится. Многие на факультете знают, что даже в самые лютые якутские морозы профессор всегда идет на работу пешком, без всяких лифтов ежедневно по нескольку раз поднимается на седьмой этаж, на котором располагается филфак. Его память поражает даже “стреляных” студентов, как только он начинает наизусть частить из древнерусских текстов. Совсем недавно в национальном издательстве вышла очередная новая книга Н.Г.Самсонова – “Якутские имена”.
И все же на вопрос, какой самый счастливый день в вашей жизни, Николай Георгиевич неизменно отвечает:
– Самый счастливый день – это День Победы, который я встречал в только что освобожденной Праге. До сих пор этот день для меня – самый большой праздник.
Ольга СЛЕПЦОВА
Якутск
Выбор читателей
Комментарии