Юрий ТАРАН, начальник Управления образования и науки Липецкой области: Мы делаем ставку на системность

– Юрий Николаевич, что в первую очередь характеризует липецкую систему образования?- Начну с человеческого фактора. Липецкая область образовалась в 1954 году. Через год, в январе 2014 года, мы будем отмечать юбилей. За 59 лет существования области я четвертый руководитель системы образования. Поэтому я бы сказал, что для нас характерна определенная кадровая стабильность. Вторая наша черта – мы стараемся успевать за инновациями, но всегда примеряем их на собственную систему образования, на собственную специфику, на складывающуюся в регионе социально-экономическую ситуацию.

– Например? – Мы не пошли сразу в федеральный комплексный проект, связанный с переходом региональных систем образования на нормативно-подушевое финансирование, новую систему оплаты труда. Мы пошли своим путем, потому что посчитали для себя одно из условий – переход на ученико-час в системе оплаты труда – пока неприемлемым. Ветер перемен мы уловили, но отправились в путешествие своим фарватером. Порой участие в федеральных экспериментах, действительно нужных, вызывает некоторую нервозность, связанную с повышенной отчетностью. Ты, может быть, и хочешь сказать, что у тебя что-то не получается, но опасаешься, что тебя не так поймут. – Как вы определяете приоритеты? – Стараемся попробовать все, а уж затем решаем, что для нас принципиально важно. Например, вместе со всей страной мы сегодня участвуем в двух направлениях, связанных с детьми-инвалидами, – это дистанционное обучение и создание безбарьерной среды. Занимаемся этим третий год. Средства в общем и целом закладываются немалые. Но мы сейчас начинаем понимать, что, возможно, гнаться за двумя зайцами в данном случае не стоит. Система дистанционного обучения для детей-инвалидов практически сформирована, для определенного контингента детей ее будет достаточно. Значит, надо делать акцент на безбарьерную среду – не точечную, в трех-четырех городских школах, а более массовую. В образовании денег сегодня достаточно, надо научиться их правильно тратить. – Юрий Николаевич, знаете, что мне нравится в липецкой системе образования? То, что даже в самые худшие времена вы продолжали заниматься воспитанием. – Да, это правда, мы делали и делаем акцент не только на учебную деятельность и даже не столько на учебную деятельность, сколько на воспитательную, социализирующую функцию. Это в характере липецкой школы. Мы одни из немногих, кто активно участвовал в советские годы в эксперименте по введению должности освобожденных классных руководителей. Потом она называлась «классный воспитатель», «старший воспитатель». И хотя сегодня из наших школ эти должности потихоньку уходят, потому что в новую канву развития школы они не всегда вписываются, но их существование на протяжении более чем 10 лет серьезно повлияло на формирование воспитательного потенциала и воспитательной системы многих образовательных учреждений. – Уходят из штатного расписания не только должности старших воспитателей, но и психологов, например… – На заре механизации сельского хозяйства, в 30-е годы, в Советском Союзе появились машинно-тракторные станции. Кадры и средства сконцентрировали в определенных местах. Потом технику раздали по колхозам. Я вспоминаю об этом, когда думаю о психологической службе в школе. Мне кажется, что когда психолог один в школе, он варится в собственном соку, не выполняет предназначенную ему роль. Он, являясь членом педагогического коллектива, должен предъявлять к этому коллективу порой жесткие требования, связанные с пониманием ребенка и его защитой. Психолог должен быть независимым от школы, от директора, от коллектива. Мы создали областной психолого-педагогический центр и постепенно будем выводить психологов из штатных расписаний школ и концентрировать их в муниципальных и районных центрах. Вы в самом начале нашей беседы спросили меня, чем характерна Липецкая область. Я бы сказал, что главное – мы делаем ставку не на количество мероприятий, мы делаем ставку на системность. Например, мы не просто занимаемся пропагандой здорового образа жизни, мы хотим, чтобы все учащиеся начальной школы научились плавать. Чтобы к началу занятий в пятом классе ребенок мог либо 10-15 минут держаться на воде, либо десятиметровый бассейн проплыть туда-обратно. – А материальная база позволяет это сделать? – Позволяет. Сегодня у нас в каждом муниципалитете есть бассейн, есть десяток школ, где собственные бассейны. Эта работа неформальная. Сначала проводятся тестирование детей, разговор с родителями. Каждое образовательное учреждение ищет свою форму. Кто-то проводит это как дополнительные занятия с педагогом дополнительного образования, где-то этим занимается классный руководитель. В маршруты школьных автобусов встраивается подвоз к бассейнам. Нашу инициативу многие родители и учителя восприняли в штыки. Мол, не дело это школы. А мы-то считаем как раз, что самое важное – научить ребенка главным жизненным навыкам. С созданием системы муниципальных бассейнов у нас практически в два раза сократилось количество трагедий на воде. Потому что наша программа – это приобщение не просто к здоровому образу жизни, это приобщение к культуре безопасного поведения. – Юрий Николаевич, кем вы были в предыдущей жизни, до должности начальника управления образования и науки? – В Липецком государственном педагогическом университете работал заведующим кафедрой управления школой. Моей специализацией как раз были педагогика, психология, теория и методика воспитательной работы, управление воспитательным процессом, управление школой. – Кстати, Липецкому педуниверситету не грозит слияние с кем-нибудь? – Мы потому спокойно относимся ко всем этим новациям, что прекрасно понимаем: важна не форма, важно содержание. Я уверен, что педагогическое образование, безусловно, останется. Мы рады, что наш педагогический университет – один из немногих среди педагогических вузов – вошел в число эффективных учебных заведений. Впереди у коллектива большая работа. – На ваш взгляд, какими качествами должен обладать сегодняшний учитель? Что это такое – учитель новой школы? – Школа начинается с учителя, но есть учитель учителей – директор школы. Поэтому для себя мы трансформировали этот вопрос так: в новую школу – новое качество управления школой. А от качества управления школой и будет зависеть то, каким будет учитель. Учителя, работающие в школе, – это прежде всего команда. Сегодня побеждает не та школа, где есть сильные учителя-одиночки, а та, где очень мощный командный дух. Поэтому для меня новый учитель, качественно работающий учитель, хороший учитель – это педагог, который ответственно относится к своему делу. Человек, который умеет брать ответственность на себя. Человек, который умеет работать в команде. Человек, который очень хорошо умеет ориентироваться в многообразии педагогических идей, методик, технологий и может смело сказать, что в его арсенале будет полезно, а от чего он отказывается. Он должен много знать, но не бояться признаться, что чего-то не знает. – А школа к чему должна готовить ребенка? – Мы сегодня должны научить ребенка быть счастливым здесь и сейчас, сделать так, чтобы в школе ему было уютно и комфортно. Мы должны научить его ответственно относиться к своему будущему с точки зрения здравого смысла. Сказать, какие знания, умения, навыки ему пригодятся через 10 лет, мы вряд ли сможем. Футурологи сегодня рисуют самые разные картины мира. Но с точки зрения здравого смысла мы понимаем, что если он будет заниматься физкультурой, не будет иметь вредных привычек, ему должно быть хорошо. Если он будет знать несколько иностранных языков, ему тоже будет хорошо. – Несомненно, что в будущем мире будут возрастать конфликты. Разные. Мне кажется, мы должны учить ребенка умению в конфликтных ситуациях находить компромиссные решения, умению слушать другого, не лезть в драку, даже если не нравится что-то… – Я с вами полностью согласен. Беда лишь в том, что, к сожалению, тьюторов, педагогов, которые бы этим занимались, мало. У меня на столе лежат две папки. В одной – жалобы учителей друг на друга, на директора, на низкую зарплату. А во второй – жалобы родителей на учителей. Я как-то давал интервью местному телевидению. Пошли звонки в прямой эфир. Один – от учителя: «Пусть скажут спасибо, что мы за такую зарплату работаем». А второй – от мамы: «А за что им, учителям, платят, если мы нанимаем репетиторов?» Вы абсолютно правы. Мы потеряли искусство компромисса. К сожалению, очень многие педагогические коллективы являются источником бесконечных внутренних конфликтов среди взрослых. – Совет Европы выдвинул идею – отказаться от учебников истории. Считают, что при сегодняшнем обилии информации вполне возможно обойтись без них. Главное – хорошая подготовка учителя. Теперь в Европе большие средства будут вкладываться именно в повышение квалификации учителей истории. Как вы относитесь к этой идее? – Я думаю, что мы тоже когда-то к этому придем. Сегодня продвинутые ребята учебник используют как один из источников знаний. Рядом с ними энциклопедии, Интернет, специализированная литература. Учителей сегодня действительно надо учить работать не по учебнику, а как минимум по различным источникам информации. Я с этим полностью согласен. – Вы сколько лет начальником управления образования и науки? – Девять. – А сколько сельских школ закрыли за 9 лет? – Более пятидесяти. – Как это происходило? – Это всегда проходило болезненно. Хотя всегда на основании закона. Было два или три судебных разбирательства. Мы закрывали не только сельские школы, но и городские. Всего более ста. Пятая часть из них закрылась по причине полного отсутствия учеников. Почему мы это делали? Мы считаем, что при реструктуризации сети образовательных учреждений нужно обязательно учитывать психофизиологию ребенка и наличие или отсутствие детского сообщества. Ребенку нужно общение. На третьем году своей работы я побывал в одной школе. Двадцать человек, основная школа. Я увидел глаза мальчика, семиклассника, который семь лет учился один. Его звали Алеша, как сейчас помню. Семь лет он один готовится, один сдает. Учится на четвертки и пятерки. Но он один, он не знает, что такое одноклассники. Да, дружный школьный коллектив в целом. Но когда через несколько лет эту школу закрыли и ребята попали в другую – большую – школу, им потребовалось больше полугода на адаптацию. Фразу, которую один из них тогда произнес, «Господи, а здесь есть люди», мы часто сегодня повторяем. – Юрий Николаевич, но в России сильна исполнительская дисциплина. Поставили задачу – значит надо поскорее о ней отчитаться… – У нас тоже муниципалитеты начали с самого простого: с малокомплектных начальных школ. Там пять-десять детей. На собрание по поводу закрытия школы придут 15-20 человек. С ними легко справиться. А вот закрыть плохонькую основную школу, в которой учатся 50 человек, уже сложнее, там ведь соберутся ее отстаивать человек сто. Мы убеждали муниципалитеты, но бесполезно. Но сегодня на местах поняли, что как раз в начальной школе достаточно квалификации и сердечности учителя, а вот в основной, в среднем звене, уже и оснащение, и оборудование требуется другое, и коллектив там для подростка очень важен. Сейчас у нас начальные школы стали сохранять, появились начальные школы – детские сады, в основном идет процесс укрупнения средних школ, причем именно в старшем звене, где доминирует профиль. – Финляндия все время первая. Что ни возьми – PISA, TIMSS, PIRLS или последнее из международных сравнительных исследований ICCS. Когда я стал внимательно изучать, что у них происходит, то заметил, что они в самом деле создали равные условия для всех. Любая школа, будь она в Хельсинки или за полярным кругом, в Турку или Порвоо, показывает одинаково высокие результаты. Результаты Липецкой области похожи на финские? – Хотелось бы, чтобы наши результаты были именно такими. К сожалению, пока мы не достигли финского эффекта, но мы к этому стремимся. Это наша мечта, которую мы постараемся сделать явью, чтобы и по стандарту материального обеспечения, и по кадрам в любом образовательном учреждении, имеющем государственную аккредитацию, был обеспечен необходимый минимум. Больше, лучше – можно; меньше, хуже – нельзя. Несколько лет назад мы создали Центр мониторинга и оценки качества образования, который использует самые разные методики, технологии для оценивания уровня наших образовательных учреждений. В наших рейтингах на первых местах городские и крупные районные и сельские школы. Мы видим, что качество образования в них – средняя успеваемость, участие в олимпиадах, в других конкурсных мероприятиях – выше. Что еще мы сегодня замечаем? Новое явление – репетиторство. Не в смысле подготовки к экзамену, а как дополнительное изучение предметов, дополнительное освоение программ. Во многом успехи наших учащихся на олимпиадах, на едином государственном экзамене, наверное, связаны не только с тем, что с ними работают хорошие учителя. Третья часть родителей говорит в своих анкетах о том, что с их детьми постоянно работают репетиторы.  – Означает ли это, что учителя что-то недоделывают? – Да, самый поверхностный ответ – учителя что-то недоделывают. С другой стороны, может быть, в современных условиях, с нынешними стандартами, привычными учебниками, принятыми методиками учитель и не может больше. И появляется некая объективная необходимость, чтобы рядом с ребенком появился еще один учитель. Это есть некий возврат к тому, что было до революции, – домашним учителям, многие студенты тогда подрабатывали этим на жизнь. Чтобы ребенку добиться успеха в том, за что школа попадет в верхние строчки рейтингов, ему надо дополнительно заниматься с другими учителями, часто из другой школы или вуза. Это явление требует пристального изучения и осмысления. Хотя бы потому, что масштабы у него серьезные. У нас была областная премия имени замечательного педагога Галины Ивановны Горской – премия учителям, подготовившим победителей, призеров региональных и всероссийских олимпиад. Мы от нее отказались, потому что обнаружили, что к олимпиадам часто не учителя готовят, а репетиторы со стороны. Интересно, есть ли в других регионах эта проблема?- Есть, но они молчат об этом. С другой стороны, может, надо посмотреть на Японию, когда с первого класса и до поступления в университет параллельно с ребенком работают другие педагоги, обучающие его тому, чему не учат в школе. Для этой «параллельной школы» в японском языке есть даже специальный термин…  – Когда мы говорим, что педагог должен заниматься индивидуальным обучением, индивидуальным подходом, к сожалению, надо смотреть правде в глаза: у нас массовое, коллективное обучение. Отсюда и конфликты часто возникают между родителями и школой. Каждому хочется, чтобы именно его ребенку учитель уделял внимание, чтобы с его ребенком занимался по максимуму. Посмотрите на сельскую школу. Мы-то все думали, что когда в классе 3-4 человека – это и есть индивидуальное обучение, а на самом деле тот же коллективно-групповой подход, ничего в методике не изменилось. Мы и в вузах до сих пор учим фронтальной работе с классом. Я вспоминаю, что когда я работал в малокомплектной школе, мне проще было, если в классе сидели 15 человек, а не 3 человека. Я не знал, как с ними работать… – Кто может помочь учителю повысить квалификацию? – Массовому учителю, безусловно, система повышения квалификации. Но под системой повышения квалификации я подразумеваю не только наши институты повышения квалификации, где работают штатные методисты. Я считаю, они прежде всего должны быть организаторами системы наставничества, обучения у педагогов-практиков. По моему мнению, учителя сегодня, основная масса, хотят набраться техники, приемов. Только единицы от этой техники и приемов пойдут к обобщению. А у нас все равно основная форма в системе повышения квалификации – это лекция, семинары. Учителям сегодня нужны тренинги, практикумы, активное освоение нового оборудования. Поэтому я считаю, что учитель должен учиться прежде всего у другого учителя. – Юрий Николаевич, давайте теперь поговорим о проблеме высококвалифицированных рабочих кадров. Что делаете, чтобы обеспечить хотя бы региональный рынок труда?  – Прежде всего стараемся посмотреть правде в глаза, и эта правда часто бывает нелицеприятной. Сначала мы пытались сохранить систему начального профессионального образования. Что получилось? То же самое, что и со школой. Часть учебных заведений по объективным причинам осталась без контингента, они закрылись. Следующий момент: надо понять, что хочет работодатель. Он хочет получить подготовленные кадры – раз. И он хочет, чтобы учебное заведение как можно меньше его тревожило, – два. Чтобы готовить кадры высокой квалификации, надо насытить наши учреждения оборудованием. Поэтому мы создали восемь ресурсных центров. Я не могу сказать, что эти ресурсные центры обеспечены самым современным оборудованием, но сегодня оно у них есть – добротное, качественное, реально используемое в производстве. Наши ресурсные центры работают на среднесрочную перспективу.Еще одно направление нам подсказали сами работодатели. Они называют специальность и говорят: «Нам нужно 25 человек». Мы объясняем, чтобы открыть специальность в училище, надо полгода заниматься только лицензированием, аккредитацией и так далее. «А сколько таких специалистов вам нужно на следующий год?» – «А больше нам и не нужно. Они придут на производство и будут работать долго и счастливо». Тогда мы говорим: «А не проще ли открыть у вас на предприятии учебный цех, получив лицензию?» Они задумались и согласились. И сегодня у нас уже около 100 крупных предприятий, включая наш флагман ОАО «НЛМК», имеют лицензию на образовательную деятельность и занимаются профессиональной переподготовкой кадров, работая на краткосрочную перспективу. Создав металлургический производственно-образовательный кластер – комбинат, технический университет с металлургическим институтом, два колледжа (металлургический и машиностроительный) и профессиональный лицей, – мы поняли, что это самый эффективный путь. Теперь прорисовываем еще три кластера – машиностроительный, строительный и агропромышленный. – Я как раз хотел спросить о кадрах для села. – Нам требуются высококвалифицированные специалисты для сельского хозяйства. У нас есть ресурсный центр, там самые современные комбайны, самые современные тракторы. Тех ребят, которые получили профессию на этом оборудовании, хозяйства, что называется, караулят. Практически все они после окончания профессионального лицея, если не уходят в армию, сразу находят место на производстве. Здесь есть еще один нюанс. Почему мы говорим про контакт с работодателем? Потому что работодатель должен научить молодого человека корпоративной культуре. Ты можешь освоить самую передовую технику, кстати, не дешевую, но если ты не привык, что именно ты несешь за нее ответственность, что необходимо вовремя проходить технический осмотр, что нельзя попить пивка, а потом садиться в кабину, ты никогда не станешь высококлассным специалистом. Должен сказать, что наилучших результатов мы достигаем там, где работодатель не просто является потребителем, а становится соучастником процесса подготовки профессиональных кадров. Мы в области с 2007 года по инициативе губернатора Олега Петровича Королева проводим съезды мастеров производственного обучения. Это наша главная трибуна для обсуждения возникающих в профессиональном образовании проблем. – А в училища, которые работают на сельское хозяйство, ребята идут?  – Одни учреждения выполняют план набора, другие – нет. Между ними теперь тоже конкуренция. Те ребята, кто хочет через 3-4 года получить действительно классную профессию и специальность, идут. Но у нас пока большинство родителей нацелено на то, чтобы их ребенок получил высшее образование – не важно какое, не важно где, главное, чтобы корочка была. А что он будет делать с этой корочкой – это их мало волнует. Мне кажется, мы должны менять общественное сознание, которое будущий успех в жизни ассоциирует только с высшим образованием. Мы всячески должны поднимать престиж рабочих специальностей. – Юрий Николаевич, я знаю одного молодого автослесаря, к которому запись на месяц вперед. Днем он чинит с удовольствием машины, а по вечерам играет в любительском театре. Многие состоявшиеся люди гордятся знакомством с ним… Мы разговариваем с вами накануне второго чтения закона «Об образовании в РФ». Он вам поможет или осложнит жизнь? – Я думаю, что новый закон осложнит жизнь, как осложняет жизнь любая переоценка ценностей. Это определенное хирургическое вмешательство. Что бы мы ни говорили о том, что этот закон ориентирован на учащихся, на родителей, пока не начнут работать чиновники, пока не начнут работать директора школ по его исполнению, мы не осознаем до конца его сильных и слабых мест. В данном случае практика покажет, насколько закон окажется эффективным. Я надеюсь, он осложнит жизнь, чтобы мы не стояли на месте, не загнивали… – Говорят, что закон нивелирует нашу школу, потому что нигде не прописаны лицеи, гимназии, спецшколы. Значит ли это, что школа будущего станет обычной массовой школой? – Считаю, что никакого нивелирования происходить не будет. И лицей, и гимназия, и спецшкола – как собственное название, за которым должны стоять и традиции, и история, и реальные результаты, – сохранится. У нас, например, в Липецке есть 55-я школа с собственным названием «Лингвист». Она никогда не была специализированной, но всегда делала акцент на изучение иностранных языков. Не секрет, что многие руководители стремились получить статус гимназии или лицея – это престижно и материально выгодно: у нас за статус 15-процентная надбавка. Сложно этот статус было получить, но еще сложнее его отнять. Даже по решению аккредитационной комиссии. «Как же так? – говорят обиженно директора. – Дети проучились 5 лет, будучи лицеистами или гимназистами, а теперь им что – учиться в обычной школе?» Начинается правдами и неправдами отстаивание своего нового статуса. Я уверен, что сильные школы останутся сильными школами, как их ни называй…  – Что такое с точки зрения начальника управление областной системой образования? Чем вы управляете?- Я управляю, безусловно, не сетью образовательных учреждений, я управляю нормативно-правовой средой существования и развития системы образования. Это формирование организационных и правовых механизмов, которые создают среду, в которой функционируют учреждения, а в учреждениях работают люди, учатся дети. – А финансовыми потоками вы управляете? – Да, безусловно. Это как раз связано с правом. Что такое нормативное финансирование для Липецкой области? Это наш областной закон под номером 180. В нем есть определенные нюансы. Мы, например, сохранили финансовую поддержку малокомплектных школ. У нас их осталось немногим более 40. Эти школы надолго, а может быть, и навсегда. Одни уникальны по своему опыту, традициям. Другие находятся в таких местах, что никакой подвоз не организуешь. Финансовые потоки реализуются через организационные и правовые механизмы. – Наша вкладка «УГ – регион: Липецкая область» выходит накануне Нового года. Поэтому хочу спросить у вас, как у Деда Мороза: ждать ли липецким учителям повышения зарплаты? – Зарплата будет на уровне средней по региону. Причем мы выбрали для себя схему: будем отчитываться в декабре за декабрь. Я знаю, что образовательные учреждения в конце года с нетерпением ждут подведения итогов – кто получит премию за достижения наивысшего качества образования – ДНК образования. Эта премия дается именно педагогическому коллективу. Но я в очередной раз хочу сказать, что средняя зарплата – это средняя температура по палате или по больнице, как в анекдоте. Есть учителя, которые получают 40 тысяч, а есть учителя, которые с трудом наскребают 5 тысяч. Одно я могу констатировать точно. Если раньше доля учителей, которые получали зарплату свыше 20 тысяч рублей, составляла 10 процентов, то теперь это четверть педагогических работников, около 25 процентов. Кстати, уже сегодня в большинстве муниципалитетов Липецкой области средняя зарплата педагогических работников значительно выше, чем средняя зарплата по муниципалитету. Скажем, средняя зарплата учителя 17-18 тысяч, а средняя по муниципалитету может быть около 12 тысяч. Учителя уже стали высокооплачиваемыми работниками по отношению к другим категориям населения. Настоящие, сильные учителя заслуживают этих денег. – Юрий Николаевич, кто был самым главным учителем у вас в жизни? – Главные учителя в моей жизни – это три богатыря. На первом месте мой отец. Он был директором музыкальной школы, простой крестьянский парень из глухой украинской деревни, который очень многого добился. Затем мой наставник, заведующий кафедрой, у которого я начинал как преподаватель школы. Сталь Анатольевич Шмаков, один из основателей «Орленка», тесно связанный с «Учительской газетой» матвеевского периода. Я очень многому у него научился. И третий богатырь – мой научный руководитель, тоже профессор Липецкого педагогического университета, ныне покойный Михаил Андреевич Вейт, немец по национальности, из Алтая… Кстати, и Шмаков, и Вейт – сибиряки, приехавшие на липецкую землю и здесь укоренившиеся. Эти три человека, абсолютно разные, оказали на меня огромное влияние. Благодаря им я такой, какой я есть… – Спасибо большое за беседу. Счастливого и удачного вам Нового года!