Юрий Лукин, Ленинградская область: Литература в школе. Упрощение отменяется?

“Уроки литературы в школе убивают интерес к чтению!” “Если хочешь отвратить детей от интересной книги – вставь ее в школьную программу!” Оспаривать эти и им подобные утверждения – напрасный труд. Голоса оспаривающих вызовут шквал опровержений с многочисленными примерами, с которыми опять-таки не поспоришь.

Спорить бесполезно еще и потому, что вышеприведенные высказывания ничего конструктивного в себе не несут. Потому что пересмотр программы в расчете только на интерес школьников неизбежно обернется ее упрощением и снижением уровня литературного образования.

Между тем недаром существует пословица: “Корень учения горек, но плод его сладок”.

Любой школьный предмет для большей части учащихся скучен по определению, что вполне нормально. Но если кому-то неинтересно и скучно решать задачи по геометрии – это отнюдь не повод изучать математику по упрощенным до развлекательного комикса учебникам.

Интерес – важный стимул в образовании, но далеко не основная и даже не одна из первостепенных его составляющих. Учиться надо уметь с увлечением, иначе сам процесс становится более мучительным при достижении положительного результата, но увлечение и развлечение не одно и то же.

Школьные уроки литературы формируют не интерес, а навыки и умения вдумчивого чтения, учат разбираться в художественных достоинствах произведения того или иного автора и его месте в истории литературы или хотя бы иметь представление об этих достоинствах, опираясь на образцовые в этом смысле книги – то есть на классику. То, чему учат ребенка в школе, необходимо взрослому и не очень интересно ребенку, которому всегда есть чем себя занять. Образование и воспитание, таким образом, изначально предполагают давление учителя и воспитателя на личность ребенка вопреки его интересам, если у ребенка нет другой мотивации, а способные мотивировать ученика педагоги уровня Песталоцци, Корчака, Ушинского и Макаренко – исключительное явление. Упрекнуть же любого учителя в том, что он не Песталоцци, легко, только общая картина от этого не изменится.

Чтение как потребность – удел избранных. Читающих детей всегда было немного, и утверждение, что современные дети не читают, не соответствует действительности – они просто читают на порядок меньше, чем представители старших поколений, для которых книга была основным, а когда-то единственным источником знаний о мире и основой духовного развития. На самом деле количество читающих в любом классном коллективе всегда составляло от 10-20 до 30-40 процентов от общего числа учеников. Программа же изучения литературы в школе предполагает, что читателями являются все – иначе постоянное опускание образовательной планки неизбежно выльется в полную профанацию предмета.

Их немного, но всегда есть ученики, которые прочитают Толстого, Достоевского по собственному волеизъявлению без оглядки на учителя. Благодаря учителю число прочитавших увеличится примерно до 20-30% процентов. Из оставшихся половина прочитает непрочитанное в школе потом, ну а те, кто не прочитал в школе и не прочитает никогда, по крайней мере, будут хоть какое-то представление иметь о Пушкине, Толстом и Достоевском. Если кому-то в рамках представления о задачах школьного предмета этого мало, то прошу заметить, что нет предела совершенству, и всегда есть, к чему стремиться – во всех сферах человеческой деятельности и не только в образовании. И любое изменение как в сторону сокращения, так и в сторону расширения списка изучаемых произведений ничего в описанной выше картине существенно не изменит, а отказ от изучения сложных по определению Ф. Достоевского, Л.Толстого и др. в угоду мнению ребенка-троечника или дилетанта (даже если таковой – думский деятель), повторяю, неизбежно приведет к профанации и деградации образования. Особенно в ситуации, когда подобные новации учителям навязывают извне, не спрашивая их мнения или опираясь на мнение заурядного серого меньшинства, привыкшего работать по старинке и чуждающегося любых, в том числе и положительных новаций, потому что они требуют критического пересмотра накопленного педагогического опыта.

Один из примеров тому – спор вокруг образовательной программы Р.Н. Бунеева, на основе которой позже сформировалась значительная часть заданий ЕГЭ и ВПР и которая предполагает развитие литературных знаний с опорой на соответствующий возрасту учеников читательский интерес, особенно в начальной школе и в среднем звене. Шквал родительского возмущения можно передать одной фразой: “Зачем в пятом классе в первой четверти деткам предлагают для изучения “Трех мушкетеров”, “Остров сокровищ”, а не привычные нам былины и “Сказку о Мертвой царевне”? Что будут знать наши дети, а ведь им ЕГЭ сдавать?!” То, что былины и “Сказку о Мертвой царевне” программа Бунеева не отменяла, а предполагала их изучение в другое время, в поле зрения протестующих и возмущенных как-то не попадало. Понятно, что и многим учителям литературы программа не нравилась – она требует совсем другого подхода к изучению литературы вопреки тому, к которому мы привыкли. Кончилось тем, что УМК Р.Н. Бунеева на три года выпали из Федерального перечня (сейчас по ним работать можно, но поезд, как говорится, ушел). Между тем многие требования ФГОС если не являются вытекающими из особенностей “Школы 2100”, то достаточно легко и логично накладываются на нее.

Другой пример: переход на 11 лет обучения кардинально методику в среднем и старшем звене не затронул, но часов на преподавание литературы стало на самом деле меньше. Более того, в 5-ом классе учителя по преимуществу и в рамках сертифицированных ФГОС программ работают так же, как ранее в 4-ом при десятилетке. Иными словами, именно с четвертого по седьмой-восьмой класс изучение литературы не только не мотивирует, но и действительно может убить интерес к чтению. Потому что имеет место быть дисбаланс между одиннадцатилетними подростками с их уже подростковыми запросами и методиками преподавания, рассчитанными на младший школьный возраст. Можно соглашаться или не соглашаться с якобы преждевременностью изучения Достоевского и Толстого в 10-ом классе, но перекос в инфантильность в среднем звене, а в 5-6 классах особенно, налицо – а это самый важный возраст, когда формируются читательские запросы. Именно запросы, а не интересы, которые формируются (или оказываются по тем или иным причинам не сформированными) раньше.

Но самое печальное в современных новациях (во многом правильных, неизбежных и хорошо мотивированных современной действительностью и потребностями дальнейшего развития качества образования) – прожектерство и декларация благих намерений при понимании изначальной их невыполнимости. Дело в том, что остается неизменным в изучении литературы принцип историзма в среднем звене. В старших классах тот же принцип (но не концентрический, а линейный) более чем оправдан, но в среднем звене начинать каждый год с фольклора, и постоянное возвращение к творчеству одних и тех же писателей само по себе набивает оскомину от классической литературы.

Еще раз повторяю: любое знание – удел избранных, а обучение – тяжкий труд, требующий от человека выстраивать приоритеты вопреки “легко и приятно”, но критикующие школьную программу здесь тоже правы: в 4,5,6,7 классах мы теряем от четверти до половины потенциальных читателей. Потому что список изучаемых произведений остается практически неизменным, но исторический подход к изучению литературы предполагает, как правило, опору на национально-освободительное или на революционно-освободительное движение. Лишенному права быть творцом на своем уроке и забитому нисходящими циркулярами “о введении едино(ЕГЭ)мыслия” учителю проще всего скатиться к лобовому морализаторству и работать по старинке, с опорой на тьму тьмущую устаревших методичек и поурочных планов. То есть притягивать за уши Дубровского к “крестьянским заступникам”, отравленного рабской психологией Герасима к бунтарям, Чацкого к декабристам, Обломова к паразитам и вменять в вину Раскольникову, что он в качестве протеста против “свинцовых мерзостей жизни” не прокламации расклеивал, а жалкую старушонку зарубил. Тот еще повод для когнитивного диссонанса: литература как часть Искусства, предназначение которого – пробуждать “чувства добрые” в “жестокий век” Прекрасным, Добрым и Вечным, навязывается для восприятия лишь как материал для социальных оценок “века минувшего”, что современных подростков не раздражать не может. Особенно на фоне навязчиво разрекламированных модных фэнтезийных книг или спекулирующих на проблемах воспитания и взросления коммерческих проектах, наподобие “Виноваты звезды” и им подобных. Невзыскательному (и даже взыскательному) читателю на их фоне русская классика с ее яростной социальностью, глубоким психологизмом и гуманистической направленностью действительно покажется беспросветно депрессивной.

Для подростков протест и обостренное чувство личного достоинства – главное условие взросления и личностного развития, и когда у учеников на этом этапе нет права озвучивать собственное мнение, это не значит, что у них его нет. Легче всего проблемы с учениками списать на инфантилизм современных школьников, но у многих из них протест проявляется как инстинкт самосохранения в мире взрослых на одном из двух путей. Или через бунтарство, то есть игнорирование учителя, предмета, литературы в целом, или через приспособленчество “под маской благочиния” – то есть поддакивания учителю и повторение якобы правильных слов из любых источников без какого бы то ни было критического к ним отношения. Оба эти пути вдумчивого чтения не требуют, равно как и напряжения мозговых извилин. Особенно в ситуации, когда мерилом работы учителя со стороны Руководящих, Проверяющих и Контролирующих становится хорошо написанный отчет о проделанной работе…

Не вижу смысла существенно менять программу в старших классах, но в среднем звене менять ее стоит капитально. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Толстой, Островский, Тургенев, Булгаков, Платонов, Шолохов и все русские поэты особенно от этого ничего не потеряют, но некоторые произведения даже этих авторов вполне можно заменить более актуальными или оставить для обзорного изучения в соответствии с очень конструктивным, как мне кажется, определением: “Классическим можно считать произведение, актуальное для читателей в течение 100-150 лет с момента написания. Если больше, то это шедевр на все времена”. Повторяю: это касается только среднего звена.

И последнее. Ностальгировать по урокам внеклассного чтения и сетовать на их отсутствие как причину потери интереса к чтению бесполезно. Во-первых, количество часов на изучение литературы в школе сокращать уже некуда, а увеличивать их число никто не будет. Во-вторых, методически уроки ВЧ мало чем отличаются от традиционных: за их счет когда-то шло расширение читательского кругозора. Рассматривалась та же классика, в том числе зарубежная авантюрно-приключенческая или высокохудожественные произведения для детей и подростков, затрагивающие их насущные возрастные проблемы. Иначе говоря, для учеников прежних лет они являлись своеобразным буфером между школьной классикой и альтернативным чтением по своему интересу, который у каждого читающего ребенка всегда был, есть и будет. Сейчас же так называемое “внеклассное” обозначает чтение книг за пределами школьной программы вообще. То есть учителя литературы должны не навязывать, а только рекомендовать действительно стоящие внимания детей и подростков книги современных авторов, но учтите: им новое читать некогда – им для удобства Руководящих, Контролирующих и Проверяющих надо отчеты писать, поурочные планы, работать со школьной документацией, готовить к ВПР, ОГЭ, ЕГЭ, олимпиадам и т.д. По этой причине и поскольку главная задача школы – все-таки формирование вдумчивого читателя, формирование читателя как такового вполне естественным образом переносится большей частью на родителей. Если же к 10-ти годам потребность в чтении у ребенка не сформирована, то окончательно убить ее проще простого, купив ребенку смартфон, и дико радоваться, что ребенок не бедокурит, не шатается по улицам, не пристает, постоянно чем-то занят и не требует к себе особого внимания. Переключить на чтение такого ребенка в среднем звене почти невозможно: для него книга – все равно что картинка на ламповом черно-белом телевизоре в сравнении с HD. В лучшем случае, его можно приохотить к просмотровому чтению электронных и прослушиванию аудио книг с развлекательным сюжетом и упрощенным языком – то есть опять же спровоцировать на отторжение серьезной литературы.

Школа и образование в целом не могут и не должны отвечать за все, пытаясь обнять необъятное. И лишь в порядке самоутешения при собственных родительских просчетах во всех (не в частных, а ВО ВСЕХ) случаях обвинить кого угодно и в первую очередь школу и учителей проще простого. Только это всегда не очень умно и зачастую непорядочно.

Об авторе:

Юрий Леонидович Лукин – учитель русского языка и литературы высшей категории Ивангородской средней общеобразовательной школы №1 имени Н.П. Наумова, г. Ивангород Кингисеппского района Ленинградской области.