Юрий ЛОЗА:

Юрий Лоза – одна из самых противоречивых личностей современного медийного пространства. С одной стороны, он герой мемов, многие из которых стали классикой жанра, а также человек, получивший славу эксперта во всем. С другой – песни композитора живы и известны людям разных поколений уже не одно десятилетие. Последним может похвастаться не каждая интернет-звезда. В год своего юбилея в эксклюзивном интервью для «Учительской газеты» музыкант попытался посмотреть сам на себя со стороны.

– Юрий Эдуардович, вы недавно отметили юбилей, с чем наша редакция вас искренне поздравляет. А какие у вас отношения с возрастом, боитесь ли вы старости?
– Есть вещи, которые мы не можем изменить. Так, мы не можем повернуть время вспять. Если такие естественные процессы неизбежны, в наших силах лишь относиться к ним спокойно. Мы все старимся, к сожалению, и не можем отменить свои юбилеи. Единственное, что я сделал после пятидесяти: перестал праздновать дни рождения. До этого возраста, когда все время живешь какими-то задачами, целями, каждая дата – определенная веха, благодаря которой подводишь итоги, оцениваешь результаты своей работы. После 50 понимаешь, что главные вещи в жизни уже сделал. В одну реку нельзя войти дважды. Тогда и становишься спокойнее, уравновешеннее.
К тому же все в мире хорошо придумано, сбалансировано. Старость не зря приносит с собой много болячек. Я никогда не думал, что травмы, которые я получил в юности во время игры в футбол, через десятилетия вылезут наружу. Такие травмы есть у людей разных профессий: у скрипачей, например, развивается сколиоз. Природа посылает нам болезни, чтобы мы не так сильно жалели об уходе. Я помню, как мама, когда болела, говорила мне, что хочет умереть, потому что устала – устала бороться и терпеть боль. Конечно, хотелось бы жить долго и чувствовать себя молодым и здоровым. Но этого не бывает.
– Но ведь возраст дает и преимущества? Или нет?
– Все преимущества связаны с мозгами, каждый год жизни приносит опыт. Но у медали есть и обратная сторона: «кто умножает познания, умножает скорбь». Когда ты достигаешь абсолютного знания и наступает время собирать камни, задаешься вопросом: «А дальше что?» Хорошо, если есть ученики или последователи, ведь преподавание – тот вид деятельности, который приятен в этом возрасте.
– А вы занимаетесь преподаванием сейчас?
– В какой-то степени да – я пишу книги, излагаю мысли через социальные сети. Понятно, что достучаться до всех невозможно, но у меня есть определенный круг людей, с которыми я делюсь своим опытом.
– Как сегодня нужно учить музыке детей?
– Нужно учить так, чтобы молодые люди представляли, что такое «хорошо», а что такое «плохо», что можно считать искусством, а что нет. Если вы придете в класс и попросите выбрать: процитировать рэпера или сыграть Черни на фортепиано, большинство выберет рэп, потому что это проще. Можно показать людям, что есть ерунда, которую может сделать каждый, а есть музыка, которая требует усидчивости. То же самое можно продемонстрировать и на примере литературы. Одно дело – написать стихотворение, другое – просто подогнать рифмы, которые напишет половина класса.
– Расскажите, пожалуйста, о вашем сегодняшнем творчестве. Ведь широкой аудитории вы известны прежде всего благодаря песням из прошлого и, увы, скандальным высказываниям…
– Своим творчеством я делюсь на своем канале, на страницах в социальных сетях. Вот как раз в этом месяце вышел релиз новой песни. То, что преимущественно выкладывает обо мне пресса, – это то, что нужно им. Я много раз рассказывал, как мои слова и фразы вырывали из контекста так, что они приобретали иной смысл. А если не вырывали, то ставили броский заголовок, который не соответствовал высказыванию. Ведь, как мне объясняли журналисты, материал часто пишет один человек, а другой ставит заголовок. Вот так и выходит скандал, который нужен прессе. Я всегда высказывался на разные темы, но только в последнее время это стало производить такой эффект.
– Юрий Эдуардович, а как вы относитесь к такого рода своей популярности? Обижают ли вас интернет-мемы или вы относитесь к этому с иронией?
– Сегодня мало кто читает что-либо целиком, в основном смотрят одни заголовки. Все сводится к уровню кричалки. В этом во многом причина моей интернет-популярности. А что за этим стоит, никто не знает, людям скучно изучать больший объем информации, чтобы разобраться. Все сжимается. Наступила эпоха малой формы. Так, например, литература уходит от больших произведений: книга должна быть такой, чтобы ее можно было прочитать по дороге от одной станции метро до другой. Но Библия в комиксах не то же, что и Библия. К тому же в какой-то степени так получилось из-за конфликта возрастов. У меня был случай: меня пригласили отыграть концертную программу на концерте у одного мужика. Рядом с ним во время торжественной части сидели два его сына, очень чопорных, в пиджаках, слушали тосты и дифирамбы. А когда объявили: «Встречайте, Юрий Лоза!», они демонстративно надели наушники и уткнулись в телефоны. И даже не попытались послушать и понять.
– В ваших первых альбомах вы много экспериментировали, использовали элементы разных жанров в аранжировках. Следите ли вы за тенденциями современной музыки и перерабатываете ли эти новые явления в своем творчестве сегодня?
– Мне всегда было скучно делать то, что я делал ранее. Я стремился искать новые краски, новые формы. Их не так много в мире: около 30 сюжетов, все остальное – вариации. Каждое новое поколение привносило что-то свое в музыку: так появились джаз, затем рок-н-ролл, после – рок новой волны, электронная музыка. Каждые 10‑15 лет каждое поколение обновляло музыкальный ряд. В начале XXI века пришло поколение пользователей, которое в основном упаковывает старое в новую обложку. Причем упаковка сегодня важнее содержимого.
Если посмотреть музыкальные передачи, то в них мы видим лишь как будто больших артистов. А авторы их песен мелькают изредка бегущей строкой, которую никто не успевает прочесть. Получается, что авторы, создатели этого контента, задвинуты очень далеко. Порой их вообще невозможно узнать, не найти даже в официальных видео. Так создается ощущение, что все песни написаны Басковым, Михайловым, Киркоровым и так далее. Это делается сознательно, чтобы сместить акцент в сторону упаковщиков контента.
Я думаю, что в этом веке нет ничего нового, поэтому пользуюсь теми же самыми наработками, что и раньше. Популярный сегодня рэп – явление не новое, его истоки можно найти еще в негритянской музыке. Все старо как мир. Почти в каждой современной песне вы услышите электронные звуки, бит, бочку, которая как будто бьет вам в грудь.
– В этом месяце вы опубликовали релизы в память о друзьях, ушедших из жизни. Насколько, на ваш взгляд, эти композиции актуальны и почему?
– Эти песни были написаны давно, просто их мало кто знает. Из всех моих песен народ слышал от силы третью часть, а видел в каких-либо эфирах – десятую. А у меня же кроме «Плота» сотня песен, и они хорошие. Просто народу никто не сказал, что это круто. Когда им говорят, что какие-нибудь рэперы – это круто, они моментально начинают слушать. Если им никто не сказал этого про Лозу, они и относятся к материалу предвзято независимо от его качества. Людей нужно направлять. Большинство журналистов и телеведущих пытаются меня унизить, а не приподнять. Ваня Ургант пытался опошлить песню «Плот», хотя она давно стала символом поколения, это единственное произведение, которое поют на английском языке за границей.
Часть своих песен я посвятил людям, которые ушли. У меня есть песня памяти Высоцкого, которая была написана сразу после его смерти. После гибели Резникова я написал композицию в память о нем. Считаю, что сейчас надо вспоминать этих людей. Виктор Резников – один из самых талантливых композиторов. А что вы слышали о нем в последнее время? Авторов в принципе стараются задвинуть: 508‑й исполнитель песни «Темная ночь» – чуть ли не народный герой, а Богословский, который эту песню написал, вспоминается в последнюю очередь. Я пытаюсь напомнить, что у нас были талантливые люди, которые стремились что-то создавать, но сейчас они никому не нужны.
– А как вы относитесь к использованию вашей музыки в кино? Самый известный пример – фильм «Груз 200», в котором звучит песня «Плот». Вы говорили, что фильм вам не понравился, что вы не дали бы согласия, если бы знали, каким будет результат…
– Да, я недоволен тем, что в фильме звучит моя песня. Тогда мне сказали, что фильм будет о том времени, в которое она была написана. Но фильм не об этом. Обычная практика моего сотрудничества с кинематографом такова: меня спрашивают, можно ли использовать мою музыку в той или иной картине, я даю ответ, и мы заключаем договор. В моем новом альбоме есть песня, которую я писал под сериал «Городские дворы». Правда, в итоге туда ее почему-то не взяли.
– Вы уже не раз комментировали для журналистов предстоящее Евровидение. Основная мысль ваших высказываний: нужно показать что-то свое, исконно русское. Что вы имеете в виду?
– Все в мире считают, что у нас нет эстрадного искусства. Французских музыкантов, например, знают по всему миру. Те же американцы даже через океан следят за их творчеством, потому что они не стесняются показывать свой оригинальный продукт. Патрисия Каас едет на Евровидение и не ставит перед собой задачу победить. Она показывает свою песню с нового диска на французском языке, занимает 8‑е место и едет в мировое турне. Наш Дима Билан поет на английском языке песню, которую написали ему иностранцы, в одежде, сшитой по европейским лекалам, занимает первое место и едет на гастроли в Сыктывкар. Тот, кто может только купить чужой продукт, никому не интересен.
Зачем нам такая победа? Пошлите хоть раз кого-нибудь русского! Это может быть любой артист с русским материалом. Почему на такой крупной площадке, как Евровидение, не показать, что у нас есть поэты и композиторы, режиссеры и артисты, что у нас есть российская культура?! Наше классическое искусство всем хорошо знакомо, наши народники ездят по всему миру. А эстрадное искусство варится в собственном соку, вот о нем никто и не знает.
– Какие музыкальные альбомы можете выделить из всей мировой музыки за последние 2‑3 года?
– Музыка сейчас разделилась на жанры. В каждом из этих жанров есть свои кумиры. Допустим, в джазе Джейми Каллум мне очень понравился. Джейсон Мраз интересно работает в эстрадном жанре. А в основном все «присели» сейчас на кавер-версии, очень мало хорошей авторской песни. Если раньше песни писали люди, обученные в институтах, окончившие серьезные вузы, сейчас пишут все кому не лень. В итоге получается материал очень низкого качества. Сейчас нужно сначала прославиться, а потом спеть.
– После недавно вышедшего документального фильма «Покидая Неверленд» вновь посыпались обвинения в адрес Майкла Джексона. Как вы считаете, нужно ли слушателю знать всю подноготную артиста, чтобы оценить его творчество? Имеет ли для вас значение личная жизнь создателя?
– После Майкла Джексона осталось очень большое песенное наследие. Меня абсолютно не интересует ничего из его жизни: плохие вещи он делал или хорошие. Остались великолепные песни. Мне кажется, что ковыряться в грязном белье – удел тех, кто собой ничего не представляет. Для меня очень важны произведения, мне не важно, как Толстой относился к своей жене. Есть его произведения, я их читаю. Не быть достойным своих произведений автор не может: в них он себя проявлял и показывал. Время ушло, а песни Майкла Джексона остались. Давайте их слушать.
– По каким поводам творческим людям нужно рефлексировать?
– Все нормальные люди, прежде чем выносить работу на суд общественности, показывают ее своему близкому окружению, человеку, который может сказать, что вот тут ты «накосячил». Автор слишком любит свое произведение, ему часто не хватает самокритики. Тот же Стивен Кинг, к примеру, никогда не печатает то, что написал, сразу, ждет как минимум 1,5 месяца, чтобы успеть отключить в себе автора, посмотреть на книгу глазами читателя.