Юрий ЧЕРНОВ: Никогда не боялся быть смешным

Советский кинематограф – это плеяда замечательных актеров старой школы. Кто-то так и не сыграл своей главной роли, но тем острее и характернее проживались роли эпизодические. Звездный час Юрия Чернова пробил в самом начале его творческого пути: всенародную славу принесла роль Сыромятникова в фильме Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника». В 2014-м знаменитой картине исполнится 45 лет, а сам Юрий Чернов отметит свой 65-летний юбилей – такой вот необычный грядет год. Юрий Чернов легок в общении и легок на ногу, частый гость на кинофестивалях. Человек большого личного обаяния, он доброжелателен и оптимистичен в любое время дня и вне зависимости от погоды. В преддверии юбилеев все та же жизнь: частые выходы на сцену (в театре «Школа современной пьесы» народный артист Юрий Чернов занят в десяти спектаклях), постоянные выезды на съемки. Его герои не всегда стопроцентно симпатичны, но всегда стопроцентно достоверны. Юрий Чернов относится к ним с иронией и любовью, иначе и быть не может, ведь актер – лучший адвокат своей роли.

– Юрий Николаевич, талант актера – он вам от кого-то в семье передался? Кто из старших товарищей по цеху помогал пробиться в люди?- Родители мои были людьми от природы одаренными. Мама очень голосистая, пела замечательно, вся улица сходилась ее послушать. Папа служил художником-оформителем. Раннее детство мое было веселое, шумное – все соседи жили как одна семья, по праздникам – общие застолья. Помню себя пареньком, волосы ярко-красного цвета… Я хотел изобразить революцию, выбрил огненного петуха на голове. Но отец не понял, хоть и имел дело с массовым искусством, поскольку занимался наглядной агитацией Куйбышевского авиационного завода «Прогресс». За тот авангард мне здорово влетело.С актерской профессией все складывалось непросто, хотя успех первой картины обещал многое. Я приехал в Москву из Самары с одной мыслью – стать артистом. Но так сложилось, что поступил не в театральное, а в цирковое училище. После «Понедельника…» у зрителей возникло ощущение, что я исчез из виду. Сниматься-то снимался, и много. Но актерская судьба зависит от чего и кого угодно, только не от самого актера. Отвечая на ваш вопрос, скажу так: я после циркового училища как актер был брошен. Если выпускники Сергея Аполлинариевича Герасимова всегда находились под его опекой, вообще преподаватели ВГИКа, такая уж там сложилась традиция, старались отслеживать путь своих питомцев, творчески и человечески поддерживали их, то другим начинающим артистам приходилось трудновато.- В цирковом ведь наверняка было много чрезвычайно одаренных учеников?- Да, конечно: Толя Марчевский, Сосо Петросян, Коля Резниченко, Миколас Орбакас, я с ними до сих пор дружу, очень люблю и уважаю… На них и было сосредоточено все педагогическое внимание, это правильно, ведь цирк требовательнее, чем даже большой спорт. Ну а я, выпустившись, был несколько растерян, с одной стороны, кино уже стало для меня привычной профессиональной площадкой, с другой – школы драматического актера я не имел, все шло от природы. Так что были у меня метания, что-то по незнанию и неопытности упускал, были и какие-то обиды, но я их переживал, слава богу, быстро.- Но все-таки училище циркового и эстрадного искусства дало вам необычную актерскую подготовку, именно в этих стенах вы стали человеком-оркестром? Всем известно, например, что вы виртуоз-балалаечник.- Действительно, это единственное в мире учреждение, готовящее артистов цирка и эстрадного искусства, у него богатейшие традиции! Чему мы там только не учились! И пластика, и игра на музыкальных инструментах, и верховая езда, и фехтование! Я и эквилибрист, и жонглер, и мим, и фокусник, и клоун. Там все очень серьезно было. Но и выкладывались мы по полной, никаких поблажек. Хорошо помню, как часами оттачивал свое мастерство Сережа Игнатов, крупнейший в мире жонглер. А сколько гениальных клоунов выпустилось! Дуэты – Ротман и Маковский, Щукин и Серебряков, Женя Майхровский. Многие сразу после выпуска уезжали за границу. А сколько знаменитых акробатов-вольтижеров дало наше училище! А какую клоунаду разыгрывали в цирке на льду! Это же сложно, а ну рассмеши! Цирк – это особое братство… А у меня на третьем курсе появились серьезные проблемы со здоровьем, перед экзаменами забрали в больницу и запретили резкие движения. Арена была для меня закрыта. Позднее я поступил в ГИТИС, там встретил потрясающих педагогов – Михаила Иосифовича Раппопорта и Юрия Сергеевича Филимонова. Все студенты отзывались о них прекрасно, до сих пор вспоминаем, встречаясь, добрым словом. Важной оказалась и встреча с педагогом Иоакимом Георгиевичем Шароевым. Он работал художественным руководителем Кремлевского театра, главным режиссером Всероссийского гастрольно-концертного объединения и Московского театра эстрады, и везде наши творческие пути пересекались. Рядом с такими людьми растешь уже от одного только общения.- Массовый зритель знает вас в основном как киноактера и участника телевизионных передач. Но вечная актерская проблема: что делать, когда не играешь? Чем заняться, чтобы не потерять форму?- По молодости в периоды простоя выступал в концертах Московской областной филармонии. Моя партнерша, мы с ней одного выпуска, подавала на манеже большие надежды. Но что-то случилось, и цирк ей тоже стал заказан. Мы сделали хороший номер в лубочном стиле. Нас постоянно приглашали на гастроли в звездной компании, режиссером концертов был известный на всю Москву Александр Павлович Конников, создатель Московского мюзик-холла, а впоследствии художественный руководитель московского Театра эстрады. Мы открывали сезоны на Берсеневской набережной в летнем театре на территории сада «Эрмитаж»… Я брался за все. Может, это и плохо, надо было подождать, но я не любитель ждать. Работа на эстраде – это хорошие площадки с хорошими эстрадными артистами, звездами первой величины. На тот момент коллегами по концертам были Феликс Дадаев, Леонид Усач, квартет «Аккорд», сестры Шмелевы… Поездки были замечательные, аплодисменты. Наш «лубочный» дуэт набирал популярность. Бюро пропаганды постоянно меня приглашало на творческие встречи со зрителями, изготовлялись афиши, ролики, давали режиссера на программу и… по всему Советскому Союзу. Но мне этого не хватало. Нужно было двигаться дальше. Да, я снимался в кино. Но мечтал при этом о театре.- Вас, кажется, принимали за сына Олега Попова…- Еще на показе члены приемной комиссии стали шептаться: «Вылитый Олег». А мне и невдомек: какой Олег?! А уж потом я познакомился с Олегом Константиновичем на съемках двухсерийной картины «Карнавал». Для съемок мы выехали вслед за гастролирующим московским цирком в Минск. Я играл юного ученика «солнечного» клоуна, и на белорусской площадке многие действительно всерьез считали меня сыном Олега Попова. Это тоже судьбоносная, очень важная встреча.- В вашей жизни их было много?- Конечно! Вот, например, эпизод с Утесовым. Помню, накануне Дня Победы мы – Рома Карцев, Витя Ильченко, Люба Полищук, Рудольф Рудин – репетировали спектакль. А в парке прогуливался Леонид Осипович Утесов. Я жил тогда напротив Театра миниатюр – в Малом Каретном переулке (кстати, поначалу-то меня прописали в квартире, где родился Высоцкий, но комнату потом дали в Малом Каретном). И вот пока Леонид Осипович говорит с ребятами, я пулей несусь домой. Нашел гибкую пластинку с его песнями, вернулся. Он дождался меня, поставил автограф, сказал мне какие-то теплые слова, вселил надежду. Он умел подбодрить. Я тогда чуть репетицию не сорвал. А память осталась – автографом на пластинке.- А кто из артистов был вашим кумиром в юности?- Я обожал фильмы с участием национальных любимцев Петра Алейникова, его еще называли по имени персонажа Ваней Курским, и Сергея Филиппова, это настоящие герои эпохи. Мне эти артисты как-то особенно близки с детства, близки моей артистической природе, видимо… Я никогда не боялся быть смешным.- Наверное, потому образ Сыромятникова в картине «Доживем до понедельника» получился таким запоминающимся. А как вам работалось на съемках с Вячеславом Тихоновым? Он ведь уже был живой легендой.- Вячеслав Васильевич очень хорошо ко мне относился. Интересовался, кто я и откуда, на съемках все время спрашивал, сыты ли мы, все ли в порядке. А когда пошли премьерные показы фильма, он часто выступал и говорил в мой адрес немало добрых слов. Представляете, как волновались мои родители, когда настал черед творческого вечера и показа картины в Самаре! Вячеслав Тихонов и директор фильма Григорий Рималис перед встречей попросили провести их к моему отцу. И вот в скромной мастерской моего папы открывается дверь и на пороге – кумир миллионов Вячеслав Тихонов. Папа, конечно, был растроган. Вячеслав Васильевич похвалил меня, а для отца эта похвала стала как орден Славы на грудь.- Юрий Николаевич, известность приходит к тем, кто удачлив, или к тем, кто талантлив?- А что такое известность? Все относительно. Меня вот всю жизнь путали с Валерой Золотухиным.- Вас это задевало?- Да что вы! Это не про меня. Мы шутили над этим. Теперь его не стало. И какая-то образовалась пустота. Уже никто не перепутает ни наши лица, ни наши роли… Вот был артист Алексей Булдаков, он в молодости делал очень смешную пародию на Брежнева. Тоже снимался в ролях второго плана. Но «выстрелил» лишь фильм «Особенности национальной охоты», фразу эту помните: «Ну вы, блин, даете!» Работал артист, работал серьезно, хорошо. А известным стал благодаря народной комедии. То же у Феди Добронравова. И сколько прекрасных артистов перебивается эпизодами в надежде, что однажды удача им все же улыбнется! А вообще сама по себе известность хороша лишь тем, что возникает больше рабочих предложений.- Характерного драматического актера в вас распознал Рудольф Рудин, будучи главным режиссером Театра миниатюр. Но с приходом в этот театр у вас, я знаю, есть отдельная история.- Недавно на одном из центральных каналов была телепередача об артистах «Большой перемены», среди них мой друг Илья Баскин. Он сегодня довольно известный голливудский актер, снялся в фильмах «Самолет президента», «Человек-паук», «Трансформеры-3». Вот ему я и обязан приходом в Театр миниатюр. Он тогда эмигрировал в Америку и привел меня на свои роли. И совпало, что спектакль, с которого я начал в Театре миниатюр, назывался «Хочу в артисты»… Так я с порога попал в самый ходовой спектакль. Илье, кстати, на первых порах в США туго пришлось. Но крепкий характер позволил ему построить карьеру в Голливуде.И как все переплетено в этом мире! Сейчас я сам играю русского эмигранта, приехавшего в Америку, в пьесе Семена Злотникова «Вальс одиноких». И постоянно вспоминаю Илью. Ему ведь пришлось поначалу и в страховой компании работать, и в газете, и на фабрике. Но все испытания вынес.- С драматургом Семеном Злотниковым вы познакомились еще в молодости?- Точнее, с его драматургией. Иосиф Райхельгауз поставил спектакль по новеллам Семена и пригласил меня в «Триптих для двоих», я играл с Тамарой Дегтяревой. И вот спустя много лет после работы в антрепризе, после службы в нескольких театрах я стал актером «Школы современной пьесы» под руководством Иосифа Райхельгауза и вновь играю в спектакле Семена Злотникова.- Как вы познакомились со своей женой? И что для вас семья?- Валя в молодости была очень похожа на актрису кино Жанну Прохоренко, ту, что играла в фильме «Баллада о солдате». Мы познакомились, когда я поступал на заочное отделение в ГИТИС, она в то время работала на кафедре истории зарубежного театра. Потом стала преподавать историю театра соцстран, защитила диссертацию. Многие артисты приходили к ней на занятия. У нее училась Люба Полищук, и каждый раз перед экзаменом просила меня: «Скажи Вале, что я не знаю ничего, пусть двойку не ставит». Но на самом деле Люба была ответственная, всегда готовилась, так что пятерки получала заслуженно. Валентина – женщина серьезная, доктор педагогических наук, проректор Художественно-промышленной академии имени Строганова. Она мой тыл. Дети, дом, дача, уют, покой – это обязательные условия, для того чтобы со сценой у меня сложились гармоничные отношения.- Вы можете назвать себя человеком счастливой судьбы?- Возраст прибавляет не только опыта. Да, оглядываясь назад, могу сказать, что жаловаться на судьбу мне грех. Были минуты отчаяния, но у кого их не бывает? Таковы издержки творческой профессии: ты постоянно находишься между адом и раем, как говорит один известный кинорежиссер. Очень точно сказано. Конечно, хочется не проходных ролей, ведь и сил еще много нерастраченных. Так что я живу предощущением счастья.