Юлия Рутберг: У нас в семье непрекращающаяся эстафета любви от одного поколения к другому

Родители Юли Рутберг – Илья Рутберг, замечательный актер, мим, благословленный в свое время самим Марселем Марсо, профессор и заведующий единственной в мире кафедрой пантомимы и пластической культуры театра Академии переподготовки работников искусства, и Ирина Суворова, прекрасный музыкант, – познакомились в гремевшей в 60-е годы на всю Москву эстрадной студии МГУ “Наш дом”. Илья Рутберг вместе с Марком Розовским и Альбертом Аксельродом был ее основателем. Юля – дочь полка. Ее нянчили по очереди все участники студии, которых она до сих пор по привычке называет тетями и дядями: “дядя Сеня Фарада”, “дядя Саша Филиппенко”, “дядя Гена Хазанов”… Сегодня “Наш дом” гордится своей воспитанницей. Яркая, талантливая актриса, выпускница Щукинского училища, блистающая на сцене Театра им. Вахтангова, думающая, остроумная, энергичная и целеустремленная, Юля – личность незаурядная, с характером прямым, независимым, открытым для всего светлого. Похоже, выходных у нее не бывает. Спектакли, репетиции…

У меня сложилась разнообразная творческая жизнь. И то, что мне удалось завоевать зрительский и журналистский интерес, – заслуга и “Нашего дома”. Я получила мощнейшую инъекцию и являюсь носителем культуры шестидесятых. В моей жизни в последнее время произошла удивительная вещь. Ко мне с огромным интересом повернулись шестидесятники: и актеры, и режиссеры, и драматурги. Сейчас репетирую с Михаилом Михайловичем Козаковым, и это для меня огромное счастье. Я не оторвалась от среды, в которой выросла, не ушла в постмодернизм, левый или правый авангард. Я не прерывала связь времен, продолжая тему, которая досталась мне от родителей. В моей достаточно разнообразной жизни существует доминанта, которая определена поколением моих родителей. Для меня друзья родителей – это очень близкие люди.

– Романтизм шестидесятников в наше прагматичное время кое-кому кажется безнадежно устаревшим.

– Тогда давайте растопчем барона Мюнхгаузена и сожжем книгу о нем, как это делали фашисты. Давайте уничтожим сказки Андерсена и предадим анафеме Льюиса Кэрролла. Что было бы с планетой, если бы на ней не было альтруистов, фантазеров, оптимистов? Мне все-таки кажется, что за нами кто-то наблюдает. И если нас оставляют в живых, то только потому, что появляются такие люди, как Эйнштейн, Пикассо, Феллини, Юрий Никулин, которые созидают, которые несут людям радость. Честь и хвала шестидесятникам за их мужество, за то, что положили всю жизнь на то, чтобы отстаивать добро.

– Что для вас ваши родители?

– Мне 8 июля исполнилось 35 лет, а я до сих пор дитя для своих родителей. Хотя я абсолютно самостоятельный человек, мы прочно привязаны друг к другу. Меня всегда в семье любили, уважали, интересовались тем, что я делаю. Мне доверяли. Я жила в режиме наибольшего благоприятствования во всех моих начинаниях. Именно это дало мне силу и упорство. В какой-то момент я начала шляться в поисках радостей. Меня попросили звонить и говорить, когда я приду, и никогда не проверяли. Мои родители сделали самое главное: маленькое деревце, которое тянулось к солнцу, они только чуть-чуть подправляли, причем делали это так, что я фактически этого не замечала. Они были настоящими демократами. Я понимаю, что такое истинная свобода, именно благодаря моим родителям и тому кругу людей, в котором росла. Все мои друзья стали друзьями моих родителей, а ближайшие друзья моих родителей стали моими друзьями. В их кругу ценились дарование, талант.

– Неужели никогда не случаются трения?

– Случаются. Мы с папой очень похожи и внешне, и характерами. Иногда у нас настоящий итальянский квартал – то мы орем до посинения, то тут же садимся пить пиво и петь грузинские песни. Очень отходчивые все. У нас в семье непрекращающаяся эстафета любви от одного поколения к другому.

– Вам не кажется, что ваша мама пожертвовала собственной сценической карьерой ради семьи?

– Так и случилось. Мама прекрасно образованна музыкально, она дирижер-хоровик. Но она осознанно посвятила себя семье, детям, сначала мне, потом Гришке. Создала изумительный дом, в который обожают приходить. Мы всегда накормлены, холены и лелеяны ею. Мама очень сильный человек. Если бы рядом с нами не было мамы с ее живительной энергией, мы бы ничего не достигли в жизни. Она глядится в папу, она глядится в меня и счастлива. А мы многими нашими успехами обязаны именно ей.

– Вы выбрали другую судьбу, полностью посвятив себя работе.

– Да, я такая же, как папа, очень деятельный человек.

– По гороскопу вы – Рак. Людям этого знака присущи эмоциональность, ранимость, обидчивость. А вам?

– Пожалуй, да. Но мне кажется, повышенная возбудимость – свойство всех людей, связанных с искусством. При этом, зная такие особенности своего характера, надо уметь проявить волю и управлять собой. Потому что люди, дающие свободу тому, что бушует внутри, опасны. Они часто бывают хамами, эпатажниками, эгоцентриками. А это ужасно.

– Мужчины – важная часть вашей жизни?

– Конечно. Если женщина нелюбима и рядом с ней нет человека, который ее оберегает, о ней заботится, – это ужасно. Пускай феминистки говорят что угодно. Может быть, они просто ждут женщину, которая их будет любить и заботиться. А я лишена этого мутационного гена. И кривят душой те женщины, которые говорят: мне лучше одной. Одиночество – это тяжкое испытание! Конечно, в жизни каждого бывают ситуации, когда оказываешься в пятом углу. Но это делается для того, чтобы человек смог смирить свою гордыню, чтобы произошла переоценка ценностей. У меня тоже было такое.

– И как спасались?

– Работой. А если ее нет, люди начинают пить, колоться, обвинять всех вокруг в своих неприятностях. Происходит деформация. А ведь человек сам вершитель своей судьбы.

– Ваш союз с солистом группы “Несчастный случай” Алексеем Кортневым – в фокусе внимания прессы. Трудно жить рядом с таким же ярким, талантливым человеком?

– Я других никогда не выбирала. Конечно, есть определенные трудности, когда твой спутник жизни существует в той же сфере деятельности. Если люди начинают соперничать в браке – это катастрофа, знаю по себе. Одно дело тянуться за человеком и совсем другое – соревноваться. Это не жизнь, а какие-то Олимпийские игры!

Вообще совместная жизнь и роман – вещи разные. Период ухаживаний – это лучезарное и прекрасное. И дай Бог, чтобы у людей хватало фантазии устраивать друг другу праздник и в период устойчивых семейных отношений. Как только в совместную жизнь входит быт, начинается борьба характеров, амбиций. Но если любишь человека, готовься чем-то поступиться.

– Что значит для вас любить?

– Любить – значит уметь лишать себя чего-то во имя другого человека, идти на определенные жертвы. Какими-то вещами приходится жертвовать и мне.

– Как решается проблема поклонников и поклонниц?

– У нас они разные. У него все-таки толпа, их очень много, а у меня более узкий круг. Его популярность неизмеримо больше, тут нас даже бессмысленно сравнивать. Но и природа деятельности у нас совершенно разная. Я же не выхожу на стадионы. Театр – более келейный вид творчества.

– Своей эрудицией вы во многом обязаны книгам. Что прочитали за последнее время?

– Совершенно изумительную книгу Михаила Михайловича Козакова и довольно забавную книгу Ольги Чеховой из серии “Мой ХХ век”. Запоем прочла Акунина. Литературные пристрастия у меня разнообразные. В какой-то момент любила читать мемуарную литературу, в какой-то момент – детективы, а вообще устойчивая привязанность к классике. Во время учебы в Щукинском училище шло пожирание драматургии. Это благословенный период в моей жизни, когда я училась 24 часа в сутки.

– Откуда такой запас энергии?

– От родителей. От неба… Я так мечтала заниматься актерской профессией. Добилась того, чего хотела, и училась запоем. Если самостоятельный показ – три отрывка вместо одного. Участвовала во всех капустниках. В течение 10 лет после окончания училища наш курс 23 октября устраивал театрализованные поздравления педагогов, студентов – Бог знает что вытворяли!

– Какие свои работы в театре считаете этапными?

– Это Зойка в “Зойкиной квартире” с Черняховским, Двойра в “Закате” у Каца, Хетти в “Даме без камелий”, мадам Дурандас во “Французских водевилях”, “Я тебя больше не знаю, милый” с Виктюком, “Пиковая дама” с Фоменко, “Хлестаков” у Мирзоева, “Фрёкен Жюли” с Гирбой и Ивановым.

– А в кино?

– Сыграла главную роль на студии “Молдова-фильм”, в эпизоде в фильме “Чек”. Но это все первые шаги, подступы к настоящей роли. Мне бы хотелось сыграть у хорошего режиссера, который увидел бы нечто важное в моей женской природе.

– Во что вы верите?

– В то, что хороших людей гораздо больше, чем плохих. И мне на хороших людей везет.

Наталья БОГАТЫРЕВА