юбилей

Всегда передовая и либеральная

Проходя по многочисленным переулкам Арбата, не обойдешь стороной и Староконюшенный, где находится старинное четырехэтажное здание со своеобразной архитектурой, с богатством внутреннего убранства: лепным потолком и барельефами на стенах. Это 59-я школа имени Н.В.Гоголя.

На этом месте в 1903 году по проекту архитектора И.С.Кузнецова на средства купчихи А.К.Медведниковой было построено здание классической гимназии, правая часть которого – это перестроенные палаты княгини А.Ф.Голициной XVIII века. Гимназия имени Медведниковых была учреждена в 1901 году как первая в России школа общеобразовательного характера, где серьезность учения соответствовала возрасту, развитию и силам учащихся. Это была одна из самых лучших и дорогих казенных гимназий, где учились как отпрыски московской аристократии, так и дети трудовой интеллигенции, часто совсем неимущие.

По воспоминанию одного из первых выпускников – члена-корреспондента Академии наук СССР, профессора, доктора искусствоведческих наук, заслуженного деятеля искусств СССР А.Сидорова, классическая гимназия имени И. и А.Медведниковых имела славу передовой, либеральной. Уже тогда в ней работали преподаватели университета. Прекрасно было поставлено языковое образование, кроме обязательных французского и немецкого, в гимназии был впервые введен английский язык.

Сегодня педагогический коллектив продолжает старые и создает новые традиции в школе: спектакли, посещения выставок, художественных галерей, музеев, классные часы на литературные и исторические темы, олимпиады по математике, физике, истории, иностранным языкам, увлекательные викторины. Ученики школы – активные участники туристических походов и слетов. Они были в Подмосковье, Закавказье, Молдавии, Прибалтике, Польше, Германии и т.д.

59-я взрастила замечательных педагогов: Г.Червинская – заслуженный учитель СССР и России, звание заслуженного учителя России получила и нынешний директор школы В.Ершова. В настоящее время в школе работают 13 отличников образования.

Среди выпускников 59-й – актер Р.Плятт, режиссер Ю.Завадский, архитектор Г.Гольц, поэт С.Наровчатов… Школа никогда не теряла связь со своими воспитанниками, недаром на ежегодной встрече выпускников всегда так много народу. Не за горами юбилей, школе исполняется 95 лет. Поздравляем!

.

Лилия ШАРЛОВСКАЯ, выпускница 59-й школы

АКТУАЛЬнОЕ инТЕрВЬЮ

Кто будет вывозить мусор?

Валерий Павлинович Шанцев родился в 1947 году в Костромской области, окончил Московский институт радиотехники, электроники и автоматики. Женат, у него двое детей, увлекается спортом.

До своего избрания вице-мэром столицы занимал пост префекта Южного административного округа города.

В организации управления московским образованием с 1 января произойдут перемены. Естественно, это породило массу слухов и домыслов, появились статьи в столичной прессе о том, что теперь учителям платить будут меньше, а экспериментальные площадки, знаменитые по всей стране, закроются. Мы решили обратиться за комментариями к вице-мэру Москвы Валерию Павлиновичу ШАНЦЕВУ. Именно его называют одним из авторов грядущих нововведений.

– “Новая метла по-новому метет” – такая пословица сразу же пришла на ум, когда стало известно о том, что в системе образования что-то изменится. До недавнего времени столичную школу постоянно ставили в пример как оазис стабильности и учительского благополучия. И что же теперь?

– Если говорить о нововведениях, то они связаны не с тем, что в правительстве появился Шанцев, я на себя такую ответственность не беру. Просто после переизбрания мэра Юрия Михайловича Лужкова на новый срок, естественно, произошло осмысление предыдущего пути и им самим, и командой, которая с ним работала. В результате мы пришли к неким общим критериям по отношению к устройству сферы управления городом, муниципальным хозяйством, в том числе, конечно, и образованием. Главная мысль такова – правительство Москвы и все его комитеты, департаменты, т.е. структуры “городского эшелона”, должны превратиться в штабные органы, которые вырабатывали бы политику, стратегию развития. Поэтому блок направлений, которым я руковожу, не случайно называется Комплексом социальной политики. Текущая же, оперативная работа – это для местных, муниципальных органов, которые обязаны быстро решать проблемы москвичей.

– Целый ряд департаментов стал комитетами. Это произошло, в частности, с образовательным ведомством. Чем было вызвано подобное решение?

– Это действительно породило напряжение среди чиновников. У некоторых даже появилась какая-то обида, что ли. Вот был начальником департамента, стал председателем комитета. Вроде как департамент – это выше, а комитет – ниже. Но так же не Шанцев придумал, это не мнение какого-то отдельного человека. Преобразование произошло в целом по общей схеме. Причем с учетом того, что сложившаяся и работающая система управления вовсе не разрушается. Как был комитет целостным, неразрывным, состоящим из городского уровня, окружных уровней и непосредственно учреждений, так это все и остается, в том числе подчиненность по вертикали. Что касается системы управления образованием, то она отличалась от всех других отраслей и строилась на сильной централизации. По принципу “кто платит деньги, тот и заказывает музыку”. Так вроде бы проще работать, да? Но сегодня если нет инициативы у всех участников процесса управления, то одними палочными и авторитарными методами ничего не сделаешь.

У всех должны быть свои права, свои обязанности и своя ответственность. Иными словами, необходимы перераспределение функций, разумная децентрализация.

Зачем в департаменте заниматься конкретными разбитыми стеклами, отслоившимся линолеумом, покраской, сантехникой, ремонтом теплотрассы, уборкой мусора? Все это держать в голове и распределять деньги: “Вот – на уборку мусора, вот – на…”. Представьте, что я пришел к вам, работникам образования, и говорю: “С завтрашнего дня беру на себя все эти функции: строительство, ремонт, эксплуатацию. Вам, профессионалам, надо внедрять современные формы обучения, методики, заниматься экспериментами, то есть нести в школу новое в содержании образования. А вы мне в ответ: “Нет. Дайте мне. Я мусор хочу вывозить”. Вот такой разговор у нас поначалу получился в Комитете образования.

– Так кто же будет в итоге “вывозить мусор”?

– Те, кому это положено по функционалу. В системе образования у нас существуют специальные дирекции, которые занимаются коммунальным обслуживанием школ, но часто они попросту дублируют соответствующие подразделения муниципалитетов. Иногда, чтобы убрать тот же мусор, машина дирекции едет за тридевять земель, тратит недешевый бензин, когда рядом с учебным заведением есть похожая служба. При таком подходе нет никакой конкуренции, и качество выполнения заказа бывает невысоким. Когда же мы начали эту реорганизацию, то определили, что деньги должны находиться в ведении тех, кто непосредственно занимается “мусором”.

– Значит, деньги будут отданы напрямую коммунальным службам?

– Нет. Финансирование будет проходить по следующей процедуре. Сначала определяется бюджетное послание, исходя из тех возможностей, которые есть у города. То есть говорится: “Вот такие-то статьи защищенные. Они будут профинансированы на 100 процентов. Вот такие-то статьи не защищенные. Они будут обеспечены деньгами одна – на 80 процентов, другая – на 60, третья – на 40, а эта не будет вообще профинансирована в этом году”. Бюджетное послание спускается до школ, и каждое учебное заведение рассчитывает по нему свои расходы на следующий год. Затем считается в целом по округу, и конечные цифры направляются в два адреса – Комитет образования и префектуру, которые их рассматривают, согласовывают, а затем сдают нам сюда в мэрию, где городское управление бюджетного планирования и госзаказа, а также Департамент экономической политики расписывают бюджет по городу. Правительство утверждает, посылает в городскую Думу, где после одобрения депутатами бюджет становится законом. Любой, кто нарушит его, будет соответствующим образом отвечать. Но, самое главное, получится четкая картинка, сколько на следующий месяц выделено вообще денег на образование, на округ, на конкретную школу, лицей, колледж и т.д.

В Москве все собранные от налогоплательщиков средства поступают на счет окружного финансового управления, затем в городской Департамент финансов. Потом часть средств передавалась Департаменту образования, а тот, в свою очередь, возвращал их в округа, в свои управления. Причем практика показала, что на этом вот круге, во-первых, терялось время, а во-вторых – деньги.

Банки работают по одной всем известной схеме – чем дольше у них пролежали средства, тем больше прибыли. Они потом, конечно, могут оказать образованию благотворительную помощь, спонсорскую, которая будет равна… одному проценту от того, что они получили, используя наши деньги.

По новой же схеме финансовое управление знает, сколько округу надо оставить на образование денег и, минуя порочный круг, направляет их сразу же в учебный округ.

– Не в префектуру?

– Этот вопрос, с оттенком сомнения и тревоги, задают часто. Почему-то считают, что префекты заинтересованы в том, чтобы отнять деньги у образования и передать их, скажем, здравоохранению. Это же чушь. Ведь в конечном счете учителя, директора, да и начальник учебного округа со своими проблемами будут стучаться именно к местному управленцу. Префектура – это аппарат. 150 человек. Координаторы действий всех систем на территории округа. Ей деньги выделяются только на оплату труда чиновников. Поэтому средства, которые будут запланированы, никто уже не сможет перераспределить. Повторяю: деньгами, предназначенными на каждодневное функционирование школ, как и прежде, будут распоряжаться в окружных управлениях Комитета образования, никуда они налево не уйдут.

– А если ситуация: округ не собирает налоги в полном обьеме. Тогда как действовать?

– Если налогов собрали 90 процентов, то в город отправляется 90 процентов от той квоты, которая была запланирована, и в округе остается тоже 90 процентов, т.е. все трудности распределяются по всем плечам равномерно. Причем об этом известно каждой школе.

Если же брать старую схему, то на первое сентября все округа получили совершенно разный уровень финансирования, начиная от 35 до 80 процентов. А налогов же в целом собрали на 87 процентов от необходимого. Где справедливость? К тому же, судя по ситуации с исполнением бюджета, получается, что округа в целом получили меньше, чем могли. И, кроме того, значительные суммы, которые реально были выделены, по состоянию на первое сентября, до округов не дошли.

– И где же они?

– Мы сейчас как раз и разбираемся, где они. В департаменте, в банках? Надо проверить все проводки. Я запросил, сколько денег Департамент финансов отдал Департаменту образования. Потом уточнил, сколько Департамент образования перечислил округам и сколько они получили. Когда все это сравнил, получилось, что цифры все разные. В результате между Департаментом образования и округами “потерялось” 200 миллиардов.

– То есть виноват Департамент образования?

– Мне, честно говоря, не важно сейчас, кто повинен. Коль скоро департамент заявляет, что он эти деньги отправил, а они до конкретных округов не дошли, то ясно, что их нужно искать где-то посередине. Видимо, во все тех же банковских сетях.

– И все-таки система, которую вы описали, не находит полной поддержки снизу.

– Я мягко, корректно, путем коллективных обсуждений пытаюсь разьяснить суть преобразований, что ничего не меняется абсолютно. Как коллектив специалистов управлял школами, так он и остается управлять. Никто за них решений принимать не будет. Мои встречи и на уровне округов, и на уровне коллегии комитета показывают, что люди понимают, когда им обьясняют, но не сразу!

Вот, скажем, заседание коллегии. Подробно описал новую схему. “Хорошо, если ничего не меняется, согласны,- говорят. – Но вы, Валерий Павлинович, своей схемой задушите все эксперименты”. Я спрашиваю: “Скажите, как? Я не понимаю”. – “У нас непосредственно в городском подчинении находятся 135 городских экспериментальных площадок”. – “Хорошо. Вы эти все эксперименты обозначили, утвердили какими-то документами, составили методику проведения, определили сроки, обьемы финансирования?” Нет. То есть эти школы aприори записаны в число экспериментальных. Некоторые десятками лет экспериментируют. Книг написано много, кто-то погоны получил, академиком стал. Но суть порой понять очень трудно: какие цели ставились, на каком этапе находятся, сколько еще надо продолжать эксперимент – неизвестно. Тем более реальную стоимость эксперимента никто не знает. И потом невозможно находиться постоянно в ситуации эксперимента. Эксперимент возникает не потому, что школа в городском подчинении, а вследствие появления в ней новых людей, идей. Есть такая ситуация – задача комитета разобраться, помочь сформулировать суть проекта и обеспечить дополнительную помощь. У нас же получается, что все передовые идеи постоянно витают все в тех же 135 школах, а всего средних учебных заведений в Москве – 1308.

Предлагаю – пожалуйста, каждый год приносите нам в комплекс этот список. Скажем, в этой школе будет эксперимент по углубленному изучению английского языка. Стоит он столько-то. Через два года мы дадим такой-то результат. “А если отрицательный?” В науке и отрицательный результат – тоже результат. Сделали заключение на коллегии комитета, что не надо эту бредовую идею внедрять во всех наших школах. И это уже благо. Если получился положительный результат, пожалуйста, распространяйте его. При этом финансирование может идти через ваш комитет, а если хотите, деньги, которые уже будут заранее запланированы на эти цели, останутся в округе, чтобы не гонять их по банковским счетам.

В проекте бюджета на 1997 год нет статьи “Эксперименты”. Я посмотрел документы за два последних года, ничего похожего тоже не нашел. А деньги-то отпускались. Значит, шло перераспределение.

Неужели у нас цель – собрать под себя все элитные учреждения, чтоб там пели птицы, плавали рыбки и т.д., а потом, когда тебя попросят показать, как выглядит столичное образование, в эти сто учреждений отправлять всевозможные делегации из других городов, министерств… Я уже это проходил, когда строил образцовый коммунистический город. У меня был маршрут, по которому возил и показывал, что он действительно образцовый. Правда, самая главная трудность заключалась в том, чтобы две делегации не пересеклись на одном обьекте.

Цель всех преобразований – не кому-то насолить, а сделать так, чтобы каждая школа получала все, что ей положено. Если тяжело, то она должна знать, что тяжело не только ей одной. Директор же экспериментальной школы тоже должен понимать, что дополнительные средства отпускаются не за “красивые глаза” и хорошее обхождение, а точно по бюджету, чтобы невольно не обкрадывать своих же коллег.

У меня никогда в работе любимчиков не было. Да, некоторые люди мне больше нравятся, потому что исполнительны, грамотны, но если они ошибаются, то я им говорю об этом открыто и прямо.

Наталья БУНЯКИНА,

Сергей САФРОНОВ