На чтение: ≈ 21 мин.“Вдруг жюри не уловит что-то важное в содержании фильмов, – волнуется публика. – Ведь говорят на румынском, русском, сербском, а судьи тоже из разных стран приехали. Режиссер Дзиро Синдо – японец, актриса Каролин Дюсе – француженка, Бахтиер Худойназаров родился в Таджикистане”. Президент жюри, режиссер, сценарист и продюсер Тео Ангелопулос, получивший золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале 1998 года, успокаивает: “Кинематограф – это международный язык. Разница только в том, как режиссеры и актеры используют средства этого языка. Все мы привыкли смотреть фильмы разных стран мира. Мы найдем общий язык, несмотря и на то, что относимся к разным поколениям”. Кстати, самому юному члену жюри, иранскому режиссеру Самире Махмальбаф, только двадцать лет, а ее наградам позавидуют многие мэтры. Старше всех Ирвин Кершнер из Америки, он с 1923 года.
Итак, XXII Московский международный кинофестиваль открыт. 19 июля в столичных кинотеатрах “Пушкинский” и “Ударник” прошел показ нового фильма Глеба Панфилова “Романовы: венценосная семья”. Его мировая премьера совпала с печальной для страны датой – годовщиной расстрела царской семьи в Екатеринбурге. Фильм снимался быстро – четыре месяца. А задуман был двенадцать лет назад. Показать его именно в Москве было принципиальным желанием Панфилова. “Романовы…” открыли фестивальную программу. Фильм основан на документальных материалах: дневниках, письмах, воспоминаниях.
“Не попомни зла…”
Когда Глеб Панфилов предложил актеру Александру Галибину роль Николая Второго, тот пережил шок. Он не видел, не понимал, как можно сыграть императора. Даже на пресс-конференции в Манеже вновь повторил этот вопрос журналистам и себе. Казалось, не верит, что все-таки сыграл… У Глеба Панфилова были особые принципы подбора актеров. Прежде всего сходство внутреннее, потом – внешнее. Не случайно императрицу Александру Федоровну играет актриса из Великобритании Линда Беллингхейм. Она носительница западной культуры, и ей видней, как играть жену русского царя (настоящее ее имя Алиса Гессен-Дармштадтская).
Конец февраля 1917 года. В Петрограде демонстрации, недовольна Дума, идет война. Император едет в ставку. За окном мелькает зимний лес, стучат колеса поезда. Но как будто дела нет царю, что происходит в стране. Из фотографии ненавистного Родзянко, вырванной из журнала, он сворачивает детский самолетик и запускает его в коридоре поезда. Потом с нежностью разглядывает фотокарточки дочерей. Наконец, извлекает из сумки бутылку вина или коньяка. Бутылка точно от жены спрятана – в сумке двойное дно. Захмелев, царь поет “Степь да степь кругом…” Когда ему приносят телеграмму о беспорядках в Петрограде, он уже спит…
Если бы он дал стране конституцию за две недели до поездки в ставку, история России покатилась бы по другим рельсам. Если бы не отрекся от престола, другая была бы у него судьба. Впрочем, этих “если бы” не перечесть. Главное – есть большая разница между императором как просто человеком – внимательным, любящим отцом, добрым и застенчивым, немного смешным и очень нежным, и императором как политиком. Царь – это большой ребенок, бездарный государственный деятель. Он нерешителен, нерасчетлив и слишком доверчив. Даже в подвале Ипатьевского дома, видя наведенные ружья, он все еще верит: его семью просто привели сфотографировать, чтобы по Европе не ходили слухи, что она расстреляна.
Парадокс, но только после отречения Николай Александрович ощутил настоящее счастье. Потому что нашел себя. “Мне открылось вдруг, что любить тебя, растить детей и есть мое главное назначение. Мне так хорошо и легко с вами! Ты знаешь, родная, ты можешь не поверить мне, но я счастлив!” – признается он жене.
Ему бы родиться простым человеком – тогда, наверное, это счастье было бы не таким коротким. Ведь не случайно на вопрос: “А я был хорошим царем?” – сын Алеша не отвечает отцу. Уходит от ответа. Несмотря на возраст, он чувствует, что нужно иметь другой характер, чтобы править страной. Нужна жестокость, чтобы не гремели в Петрограде взрывы, чтобы успокоилась оппозиция. Она необходима, если хочешь “подморозить Россию, чтобы она не гнила”. Может быть, царевич Алексей смог бы, но он неизлечимо болен и, по прогнозам семейного врача Романовых Боткина, едва ли доживет до шестнадцати. Но в мальчике уже чувствуются природное благородство и гордость, несмотря на свойственные возрасту шалости, вроде стрельбы из рогатки. Впрочем, он не метит в цари. Он мечтает стать конструктором и строить теплоходы.
Глеб Панфилов признался, что был бы рад, если бы Русская Православная Церковь канонизировала царскую семью. Но о том, как относиться к деятельности Николая Второго, не утихают споры и сейчас. Фильм не дает на них ответа. Однако он, быть может, есть отчасти в той самой народной песне про степь и ямщика, которая делает подвыпившего императора таким смешным вначале. Она звучит как завещание. “Ты, товарищ мой, не попомни зла…” Мелодия этой песни, слышимая потом за кадром, как бы напоминает, подсказывает: не торопитесь осуждать. Каким он был, царь, таким был. Он прежде всего человек, как и все. Какова мера его личной вины в том, что случилось со страной, это разве что Богу одному под силу определить.
Несмотря на документальность, “Романовы: венценосная семья”- все-таки художественная лента. Поэтому на решение церкви она не может повлиять. Странно, что Глеб Панфилов не выставил фильм на конкурсную программу. Ведь картина получилась очень сильной и многоплановой, несмотря на некоторую идеализацию царской семьи (все-таки странно, например, что одна из княжон могла влюбиться в простого солдата, играющего на мандолине, – мелодраматическая нотка, которая, впрочем, не портит фильм). Это и осмысление истории, и философия жизни. Наверное, для таланта такой величины, как Глеб Панфилов, главное уже не победа, а участие.
Виражи актерской судьбы
Пути актерские неисповедимы. То ли ты окажешься на гребне славы, то ли рухнешь в пропасть забвения. И то, и другое настолько вероятно, что балансировка становится неотъемлемой частью жизни. Актерская судьба, капризная и вертлявая, оборачивается порой послушным ягненком. Бежит за временем и… ждет. Ждет, когда в их общей с человечеством истории диагноз “амнезия” будет признан ошибочным. Найдутся роли, найдутся люди, найдется, наконец, тот неприметный, но необходимый абзац, где речь идет о востребованности.
Фильм “Тени воспоминаний” – режиссерский дебют Предрага Велиновича (Югославия) – о другом. О ненужности человеческой и актерской судьбы. Любо Радованович (актер Велимир Бата Живоинович) – старый лицедей, живущий в домике на берегу реки. Рыбалка, грибы да прогулка до почты, где письмо от сына кажется скорее фантастическим эпизодом, чем реальностью. Он забыт не только родным человеком, но и обществом. Фильмы 60-х, где он блистал в главных ролях, теперь достояние архивных кинотек. Все. Тупик.
Но вот на горизонте его жизненного корабля появляется упитанная девочка лет тринадцати (дебют актрисы Нины Зуканович). Ее зовут Эмма. Она, спасая Актера, тонущего в реке, приказывает ему жить дальше, уличая в трусости, толкает на съемки какого-то заезжего фильма. Она уже руководит им. Старается вдохнуть силу в увядший организм. Но тупик остается.
В финале фильма выясняется, что Эмма мечтает стать актрисой. Очень жаль. Тогда ее ранний прагматизм впечатляет: вернуть старой развалине прежнюю известность и под ее сенью восславить имя свое. Впрочем, это не имел в виду режиссер, это получилось непроизвольно. Так же, как невольно однобоко выглядят портреты сына Актера и режиссера заезжего фильма. Мало того, что они оба абсолютно бесчувственны и тупы, они – молоды. Это настораживает. Судя по откровенной одноплановости, образы являются собирательными и, может быть, были бы уместны в пародийной ленте, а не в истории жизни и смерти старого Актера.
И вновь о тупике. Нежность? Да, она появилась в отношениях девочки и Актера. Однако главного не произошло, не случился “феномен любви”. И хоть на пресс-конференции и Живоинович, и Велинович, и сценарист Предраг Перишич толковали именно об этом – все же не случилось. Опекаемый девочкой, зная, что она одинока в семье, так же, как он – без нее, Актер предпринимает попытку утопиться. От невостребованности. Кажется удивительным и сильным эпизод, который привел его к этой попытке. На съемках (девочка-таки добилась своего!) заезжего фильма Актер встречает свою когда-то брошенную дочь, и та бьет его по щекам. Сколько обиды, горечи, вины было в глазах, направленных на камеру, известно зрителю. Зритель молчал. И жалость, смешанная с сердечной мукой, не давала продохнуть еще долгое время после эпизода.
Жизнь Актеру вернула не девочка. Женщина. Бывшая партнерша по фильмам. Вера. И имя-то у нее оказалось символическое. Без веры нет актера, нет человека. “Мы устали от насилия и ненависти на экране, – сказал Предраг Перишич. – Этот фильм выбивается из потока югославской кинопродукции, потому что он гуманен. Он о простом и вечном. О жизни”. Упор на детали подтверждает это. Как смысл сущего – природа, выразительно поданная оператором, река, отблески костра, тишина. В фильме мало музыки, а та, что есть, ненавязчивая, грустная.
Безупречная работа Велимира Баты Живоиновича делает “Тени воспоминаний” незаконченным произведением. Одиночество преследует наш век. “Успевайте делать все вовремя, – пожелал на прощание югославский актер журналистам. – Ведь человек побеждает старость только тогда, когда умирает”. И он прав.
“Неподходящий человек” по-американски
Американский фильм “Бит” (режиссер Гэри Уолкоу) похож на миллионы своих собратьев. Та же безудержная страсть к убийству, гомосексуализму, к остроте ощущений, ведь без этой остроты жизнь теряет свой смысл.
А был ли смысл?
Восклицание закономерно: речь идет о “потерянном поколении” (одна из интерпретаций слова “бит” – потерянные). Потерялось оно уже в 1944 году, когда не было ничего проблемнее для компании молодых людей, как дилемма: быть или не быть “гомиком”. В 1951 году проблема осталась неизменной. Этот семилетний период, как ни странно, мало что изменил во внешнем облике героев: нет отеков от беспробудного пьянства, нет и следов дегенерации от частого употребления транквилизаторов. Герои бодры, легки на “вулканические” вылазки. Потерянность поколения стала восприниматься как составная часть настоящего.
В аннотации к фильму сказано: “Все они (то есть герои) жили в постоянном нервном напряжении и обладали даром влюбляться в неподходящих людей”. Нервное напряжение из области неофрейдизма можно было бы оправдать, если бы оно действительно было. Кроме жалких попыток изобразить из себя носителей ломкой души, на экране трудно что-либо разглядеть. И что это за определение: “неподходящий человек”?
Для настоящего художника творческая доминанта не само событие, а нечто промежуточное. Некий штрих между жизнью и смертью, любовью и ненавистью (даже если этот штрих длится вечность). В бездумной (на первый взгляд) череде мелочей читатель, слушатель, зритель – не важно кто! – выхватывает для себя то, что считает важным. Суммирует и рисует свою картину. Кино как жанр искусства в этом отношении безжалостно. Образ, раз и навсегда зафиксированный в кадре, чужой изначально. Это неотвратимо. Так же, как неотвратима печаль от содеянного режиссером Уолкоу.
Наша жизнь – простыня да кровать…
В убогой квартирке на чердаке высокого дома живет проститутка по имени Мисс. Фоторепортер Гари поселяется у нее, чтобы сделать снимки, компрометирующие одного депутата. Его подозревают в связи с несовершеннолетней. Гари покрывает все ее расходы. Они постепенно становятся близки. Перед зрителем проходит их жизнь со всеми радостями и обидами. Самое страшное для Мисс, если Гари уйдет, ведь с ним исчезнут и ее надежды на новую жизнь. Такова завязка фильма румынского режиссера Николае Маргиняну “Знаменитый папарацци”.
Импульсивная Мисс легко переходит от одной крайности к другой. Занимаясь проституцией, в исступлении падает на колени перед приклеенными к стене ветхими картинками-иконками. “У людей нашей профессии нет Бога”, – замечает на это Гари. Он сам ничем не лучше. Не потому только, что делает деньги на частной жизни незнакомого человека. Он эгоист. Отвечая на вопросы журналистов, режиссер Николае Маргиняну сформулировал главную идею фильма как процесс самоидентификации героя. Тот осознает, попав в тюрьму, что скандальный и громкий успех не всегда ведет к личному счастью, к успеху в жизни.
Блеск и нищета, ложь и правда в картине всегда рядом. Бутылка дорогого шампанского и тарелка с южными фруктами на обшарпанном столе. В этой квартирке даже фотоаппарат с длинным, как у пушки (это сравнение делает Мисс), объективом кажется предметом роскоши. Из узкого оконца видна другая, но очень похожая жизнь: вот по улице топает мальчик с двумя огромными, с его рост, картонными коробками. Не до учебы, надо работать. Гари фотографирует своего “клиента” на митинге, где тот щедро рассыпает обещания. Потом в казино, где он швыряется деньгами. Один раз Гари был близок к успеху. Он снял депутата в непристойном виде в компании с каким-то генералом. Редактор хвалит его снимок. Но он тоже исполнитель чьей-то воли. Выясняется, что генерала компрометировать нельзя.
Наконец – удача! К депутату приходит его несовершеннолетняя любовница. Их прекрасно видно в окно. Сделав снимок, Гари убегает в спешке. Его не останавливает даже отчаянный крик Мисс. От одиночества, не чувствуя сил начать новую жизнь, она выбрасывается из окна.
Гари подозревают в умышленном убийстве: соседка слышала, как они с Мисс ссорились иногда. В доме очень тонкие стены. На суде на вопрос “Признаете ли вы себя виновным?”, папарацци неожиданно для всех отвечает: “Да”, хотя его адвокат блестяще вел защиту. Гари, конечно, имеет в виду свою моральную вину перед Мисс.
От того, что румынский фильм построен на сочетании крайностей, противоположных психологических состояний, он чем-то напоминает романы Достоевского. А то, что Гари берет на себя вину, осознавая, что рискует угодить в тюрьму, хотя и не убивал, напоминает реплику Мити Карамазова: “Пострадать хочу и страданием очищусь”. Он, как известно, тоже не совершал убийства.
Главную женскую роль в фильме сыграла Мария Плоае, жена режиссера Николае Маргиняну. “Только ее я видел в этой роли”, – признался журналистам режиссер. Роль сорокапятилетней проститутки была для Марии неожиданной. “Готовясь к фильму, я ходила смотреть на профессиональных проституток, которых до этого времени не очень-то себе представляла. Они показались мне оторванными от нашего мира”, – поделилась актриса.
…Окончен сеанс “Знаменитого папарацци”. Напротив кинотеатра, возле памятника Пушкину, идет концерт. Бойкая, веселая музыка разносится далеко. “Делай то, что хочешь, делай то, что хочешь!” – слышны слова незамысловатой песни. Рядом с певичкой кривляются парень и девушка, изображая танец. Еще погруженный в раздумья о фильме, вдруг ловишь себя на мысли, что именно эта нехитрая философия привела Мисс и Гари к той жизни, от которой они пытались освободиться – одна совершила это, выбросившись в окно, другого совесть вместо “Нет” вынудила сказать “Да”, признавая вину… В фильме очень верно отображена жизнь с ее контрастами. И в Румынии, и в Москве она идет своим чередом. Искусство не сможет освободить от бездуховности, но оно поможет сформироваться духовно. Если это, конечно, настоящее искусство.
Виктор Боченков,
Наталья Алексютина
Выбор читателей
Комментарии