Ядерный “Анадырь”

Продолжение. Начало в N38

2. Противостояние

Непосредственной организацией боевого дежурства среди ракетчиков занимался командир ракетной дивизии генерал-майор Игорь Стаценко. Собранный, требовательный, фронтовик, он производил на сослуживцев сильное впечатление. С настроением трудились его ближайшие помощники начальник политотдела подполковник Иван Пшеничный, начальник штаба дивизии полковник Иван Осадчий, главный инженер соединения полковник Александр Тернов.
Ракетная дивизия располагала высокими боевыми возможностями. По оценкам экспертов, при полном развертывании 5 ракетных полков обеспечивалась возможность поражения в ответном ударе военно-стратегических объектов почти на всей территории США вплоть до границ с Канадой. Общий ядерный потенциал дивизии в первом пуске достигал семидесяти мегатонн. Фактически же к 22 октября (к дню выступления Джона Кеннеди по телевидению и установлению военной блокады) были развернуты только три полка, вооруженных жидкостными ракетами Р-12, известные на Западе как СС-4, с дальностью пуска до двух тысяч км. Граница возможного поражения уменьшилась до линии Филадельфия, Сент-Луис, Даллас, Эль-Пасо. Несмотря на это, завезенные на Кубу, от которой до американского берега не более 150 км, 42 ракеты средней дальности стали стратегическим оружием, уравновесив степень ядерного риска для СССР и США.
В составе дивизии были два полка, имевшие на вооружении более мощные ракеты – Р-14 (СС-5 по западной терминологии), способные поражать цели на удалении 4,5 тысячи км. Но на Кубу Р-14 доставлены не были – суда, на которых их везли, остановила американская военно-морская блокада. Хрущев, чтобы не осложнять отношения, дал команду повернуть корабли назад. Однако стартовые позиции для ракет готовились специалистами из числа рекогносцировочной группы.
Двадцатидвухметровые стальные сигары, как Р-12, так и Р-14, сполна выполнившие свою миссию и обеспечившие десятилетия мира, уничтожены в соответствии с советско-американским Договором по РСМД. Правда, пара ракет (точнее, их корпуса) остались – одна установлена на Кубе как музейный экспонат, вторая – в Музее РВСН на полигоне Капустин Яр.
В каждом ракетном полку было два дивизиона – на расстоянии 50-70 км друг от друга, в каждом дивизионе по 4 стартовые позиции. В трех полках дивизии было 24 “старта”, в первом пуске могло быть поднято в воздух 24 ракеты, которые располагались на грунтовых площадках неподалеку от пусковых столов.
Полк, которым командовал полковник Юрий Соловьев, занял позицию в районе городов Сан-Кристобаль, Санта-Крус-дель-Норте. Полк полковника Ивана Сидорова расположился в 100 км от города Санта-Клара, неподалеку от морского порта Изабела-де-Загуа. А позиции полка, который возглавляли полковники Андрей Бандаловский (был снят с должности вскоре после того, как перевернулся заправщик ракет), а потом Александр Коваленко, находились в районе города Сан-Диего.
В этих же районах расположились обслуживающие их ракетно-технические базы.
Разумеется, вместе с кубинцами остров в неприступную крепость превращали не только ракетчики, но и воины ПВО, береговой обороны, мотострелки. Позиции возле города Ольгин заняли солдаты, сержанты, офицеры отдельного мотострелкового полка, которым командовал Дмитрий Язов, будущий министр обороны СССР, Маршал Советского Союза. Мотострелковые полки дополнительно усиливались зенитными подразделениями. В последний момент в целях обороны они были усилены ракетными дивизионами (на вооружении тактические ракетные комплексы “Луна” с дальностью пуска в пределах 30-35 км). Ракеты могли наносить удары как обычными боеприпасами, так и ядерными.
Усиленно готовились к эксплуатации своих боевых машин летчики-истребители, на остров было переброшено 40 самолетов МиГ-21. От солдата до генерала трудились, что называется, не покладая рук, тщательно соблюдая маскировку. Все чувствовали нависшую угрозу и готовились к отражению агрессии.
Анализ открытых в США и России документов показывает: американцы к тому времени мало знали о возможностях группировки, ее численном и качественном составе. В 1988 г. в Москве на симпозиуме заокеанские эксперты признали: в октябре 1962-го ЦРУ считало – русские перебросили на Кубу до 10 тысяч личного состава. На самом деле свыше 40 тысяч и… 42 ракеты средней дальности. Наличие ракет вероятный противник установил с достоверностью до 60%, а готовность к пуску и того меньше. Отметим, что ракеты Р-12, точнее их стартовые площадки, были обнаружены, когда все было готово к боевому применению.
Вместе с тем американская разведка в определенной мере достигла своих целей. Первый сигнал она получила от западногерманских спецслужб – данные о движении кораблей с оружием через балтийские проливы. Американцы на всю мощь задействовали космическую систему, спутники “Самос”. К аэрофотосъемке приступили высотные самолеты-разведчики У-2. 16 октября в США пришли к выводу – СССР размещает на Кубе ракетное оружие. 22 октября Джон Кеннеди выступил по телевидению. Он потребовал от СССР вывода ракет и объявил военную блокаду Кубы. Президент США отдал приказ досматривать и даже топить все суда, нарушающие ее условия. В повышенную готовность были приведены вооруженные силы, включая 6-й Средиземноморский и 7-й Тихоокеанский флоты, а также войска, дислоцируемые в Европе, силы НАТО. Около 20% самолетов стратегической авиации с атомным оружием на борту находились в воздухе. В США началась паника, люди тысячами бросились на север, в Канаду. Все понимали, что ядерная война уже дышит им в лицо.
22 октября Фидель Кастро приказал кубинским войскам занять позиции по боевой тревоге. Фактически это был приказ и для советских воинов, прибывших на далекий остров на помощь друзьям.
В связи с возросшей угрозой в повышенную боеготовность приводились и другие части и соединения Вооруженных Сил СССР. 23 октября было объявлено, что задерживается до особого распоряжения увольнение из рядов выслужившего срок личного состава Ракетных войск стратегического назначения, Войск ПВО страны, подводных сил ВМФ. Страны-участницы Варшавского Договора провели аналогичные меры.
Началось опасное противостояние. Карибский кризис достиг апогея. Города и поселки Кубы захлестнули манифестации. На транспарантах: “Родина или смерть!”, “Куба – Си, янки – Но!”.
Вспоминает Николай Перегудов, в 1962-м подполковник, начальник штаба зенитного ракетного полка:
“На обострение ситуации мы смотрели через локаторы. Американцы просто неистовствовали. В воздухе ежечасно сотни самолетов, экран забит светляками от целей – с таким количеством нашим операторам не приходилось работать. А противник не просто летал, но и вел психологический натиск. Открытым текстом летчики запрашивали свой КП: “Когда будем наносить удар по Кубе?”
С 22 октября советские и кубинские воины ежечасно ждали начала американской агрессии и готовились к отражению массированных налетов противника.

Анатолий ДОКУЧАЕВ

Продолжение следует