Ябеда-корябеда. Зачем дразнить друг друга

– Вас в детстве дразнили? Кто-то самодовольно усмехнется: не смели! Кто-то, призадумавшись, вспомнит: «Ленка-пенка-колбаса, На веревочке оса!» У кого-то в ушах сразу зазвучит: «Очкарик – в … шарик! И с грустью спросит: «А что, сейчас тоже дразнятся?» Да, конечно. И, думаю, будут делать это до тех пор, пока существует на свете детское сообщество и его традиции.

– Что за традиции бесчеловечные, зачем такие традиции нужны? Одно расстройство от них. А не кажется ли вам, что это просто бескультурье и проявление агрессивности? – Продолжим этот гипотетический диалог с предполагаемым собеседником.

– Конечно, дразнение – это проявление агрессивности. По-латински «ag» – приставка, «gress» – корень, все вместе по-русски будет «при-ступ» или лучше «на-ступление», по теперешнему сказали бы «наезд». И так – нападение на личность или на ее поведение.

– В чем же разница? Ведь все едино – напали же!

– Разница есть и существенная. Если напали за неправильное поведение, то его можно прекратить – и делу конец!

– Это как?

– Например, вам кричат: Ябеда – корябеда, Соленый огурец, На полу валяется, Никто его не ест!

Таким образом вас откровенно предупреждают, что если будете ябедничать, то не будут с вами общаться.

– Ну это правильно. А еще?

– Воображуля номер пять, Разреши по морде дать!

Или: Жадина – говядина, Пустая шоколадина, Сосисками обвита, Чтоб не была сердита!

Вот еще для комплекта – если кто-то лезет невпопад, не понимает, о чем говорят, а вмешивается, то можете такому субъекту сказать: И не склад, и не лад, Поцелуй корове зад…

– Это, похоже, деревенская дразнилка?

– Наверное, но городские дети ее тоже знают, хотя она реже встречается, чем: Рева-корова, Дай молока! Сколько стоит? Три пятака!

– Рева-то бедная при чем? Я понимаю, дразнилки против ябед, жадин, воображуль – это, видимо, у детей такой способ утверждения норм поведения в их сообществе. А рева чем помешала? Пусть себе плачет – зачем ее преследовать?! Ведь своим плачем она скорее себя же унижает.

– Не скажите! В дразнениях против плакс есть своя сермяжная правда. Недаром их много. Вспомните еще: Плакса-вакса-гуталин, На носу горячий блин.

С точки зрения детского общинного сознания, плакса – существо опасное для игрового сотрудничества. Во-первых, громкий детский плач – это всегда мощный сигнал, привлекающий внимание взрослых. Поэтому плачущий ребенок легко может сыграть роль ябеды, призывающей сильного помощника со стороны. Это одна из причин, почему детское сообщество пытается обезопаситься от плакс. Во-вторых, на плач не могут не реагировать и сами дети: надо выяснить, почему ребенок плачет, успокоить его – все это останавливает игру, нарушает течение событий. Плакса, в детском представлении, не меньший тормоз, чем другие грешники – ябеды, жадины и воображули.

– Хорошо, с оговорками, но можно признать такие дразнилки инструментом социальной регуляции детского поведения. Соглашусь, что это способ утверждения норм детского сообщества. Но как же с очкариками или с теми, кому кричат: Жиромясокомбинат – Промсосискалимонад!

– Верно, дети очень активно и часто пристают друг к другу и словесно, и физически. Вы, наверное, замечали, что это особенно характерно для младших школьников и детей предподросткового возраста. Когда они едут всем классом на какую-нибудь экскурсию в общественном транспорте, то обычно доводят до белого каления окружающих взрослых своей непрерывной возней: то дергают друг друга, то щиплются, то садятся к кому-то на колени в три этажа и потом кучей-малой падают в проход, хохочут, что-то выкрикивают.

Думаю, что это у них в полудетской форме проявляется желание в активных действиях исследовать психологические границы друг друга: где начинается самость другого человека, докуда я могу дойти в своем воздействии на него, прежде чем он крикнет: «ты что делаешь, сейчас я тебе как дам!» Можно сказать, что эта возня помогает детям опытным путем получить много полезной информации о психологической дистанции, которую нужно учитывать в разных ситуациях общения. Ведь младший школьный и предподростковый возраст – это сенситивный период для обучения коммуникативным навыкам. Для развития социального «Я» ребенка эти навыки так же важны, как наличие парусов на мачтах парусника. Без них он свободно не поплывет по волнам моря житейского.

– Ну хорошо. Давайте вернемся к дразнениям, к этим нападениям на личность. Вы хотели в предыдущих примерах показать, что дразнения в каком-то смысле являются частным проявлением детской склонности приставать друг к другу и что за ними стоят исследовательские цели.

– Да, в общем виде можно сказать, что дразнение – это всегда и форма вступления в контакт, и демонстрация себя, и психодиагностика потенциальной жертвы: посмотрим, как ты будешь реагировать! Если мы спросим ребенка, зачем его дразнят, то часто услышим типичный ответ: они меня хотят довести! Как психологу, мне, естественно, сразу хочется задать принципиально важный следующий вопрос: довести до чего? Ведь именно здесь кроется весь смысл ситуации дразнения. В том, как поведет себя потенциальная жертва в этой острой стрессовой ситуации, она очень ярко раскроет себя. Собственно, все и разворачивается ради этого. Недаром для ситуации дразнения в детской традиции характерен следующий ролевой расклад: агрессор – потенциальная жертва – наблюдатель (играющие роль хора в древнегреческой трагедии).

– Теперь ответьте на главный вопрос – что же делать дразнимому? Как достойно выйти из этой ситуации?

– Если воспользоваться ответами, которые дает изучение традиций детской субкультуры, то надо поступать так. Перво-наперво – иметь правильную установку, то есть воспринимать дразнение как ситуацию испытания. Как ни удивительно, осознание этого простого факта само по себе уже может помочь некоторым детям справиться с чувствами удивления и обиды, которые захлестывают их поначалу и мешают им соображать.

Второй момент – вести себя внешне как можно более спокойно. Желательно не позволять себе поддаться чувствам страха, обиды или злости и уж тем более не проявлять их наружу. Традиция предписывает делать вид, что тебе все нипочем, сделать презрительную мину или бесстрастное лицо Чингачгука-Большого Змея.

В-третьих, если тебя дразнят или обзывают и никуда не деться, то надо немедленно отвечать. На детском языке это называется «отговариваться», а традиционные тексты, используемые для самозащиты, в детском фольклоре зовутся отговорками.

– Что же это за отговорки?

– Их можно определить как магические защитные словесные формулы. Главное, что ничего не надо придумывать на ходу, тем более что в такой ситуации голова обычно не очень хорошо соображает. Отговорки передаются от поколения к поколению детей так же, как и тексты дразнилок и обзываний. Так что детская традиция вооружает не только агрессора, но и потенциальную жертву. Поэтому я все время и подчеркиваю слово «потенциальную». Если дразнимый будет правильно себя вести, то жертвой он не станет. Тексты отговорок для него – как социальные костыли, дающие поддержку в стрессовой ситуации, с которой ребенок еще не умеет самостоятельно справляться. Единственное, что требуется – достать вовремя нужный текст из закромов памяти и громко, напористо его прокричать так, чтобы он попал в агрессора.

– Ну например?

– Самое простое: Кто обзывается – Тот сам так и называется!

Или: Говоришь на меня – Переводишь на себя!

– Вот еще отговорка другого сорта – напоследок: А я лесенку поставлю И все буквы переставлю!

Видите, тут магия слова в чистом виде.

– И до какого же возраста отговорки используются для самозащиты?

– В основном между 7-9 годами.

– Ну а дальше что? Ведь все эти отговорки когда-то уходят из детского репертуара. Что же остается?

– Остается самое важное – коммуникативный опыт. Ребенок, имеющий его, – уже тертый калач. Он знает, что на свете всякое бывает, знает, что нельзя расстраиваться, что надо держать себя в руках.

Поэтому тот, кто гордится тем, что его в детстве никто и никогда не смел дразнить, должен осознать, что недобрал в жизни ценный опыт. Мудрый постарается его себе добыть, чтобы не попасть впросак неподготовленным. Ведь известно, что если человек чего-то важного для понимания жизни не прожил, то ему судьба посылает это для вразумления самым неожиданным образом.

Мария ОСОРИНА, кандидат психологических наук, доцент факультета психологии СПбГУ, вице-президент Петербургского психологического общества