На чтение: ≈ 16 мин.Сначала всех разбили на три группы: одна – 9 человек, другая – 10 человек и третья – 14 человек. Такое деление было с далеко идущими планами: в первой группе были учителя естественных наук, во второй – учителя математики, информатики, технологии, в третьей – учителя гуманитарных наук. Каждой группе предполагалось выполнить задание: заменить урок по предмету, далекому от его собственного, но при этом не забыть о том, какой предмет он преподает сам. Естественно, что, заменяя коллегу, каждый пытался свести тему урока к теме, близкой себе, и вот что из этого получилось.
Первой испытание проходила вторая группа. Ей была предложена такая тема для урока географии: «Почему Колумб вместо Индии открыл Америку?».
Математики были весьма конкретны. Сергей Буфеев сразу провел аналогию между географией и математикой: по его мнению, обе – науки о земле. Колумб хотел открыть новый путь в Индию, но, оказывается, не знал, как устроена Земля, у него к тому же был недостаток знаний по геометрии прямолинейного пространства. Если бы удалось указать Колумбу на его ошибки, Буфеев посоветовал ему изучить геометрию Лобачевского. Елена Гераськина посетовала, что у математиков Америки Колумбу учиться было бы нечему, даже великих американских математиков назвать трудно. Галина Киселева почти пропела оду системе координат, знай которые, Колумб никогда не ошибся и открыл-таки Индию, но призвала детей не бояться ошибок, ведь и они порой приводят к великим открытиям. Юлия Соколова поразмышляла насчет того, как использовать реальную карту, чтобы понять масштаб того открытия, что совершил Колумб, может быть, после этого ученикам захочется сделать открытия не меньшего масштаба.
Информатики с видимым удовольствием погрузились в неведомую науку информатики. Алексей Клыков припомнил, как Колумб расстроился, не найдя индийских пряностей, ведь деньги в экспедицию были вложены немалые. Но тут есть место информатике: информация исказилась, но при этом в итоге этим все остались довольны. Владимир Погодин предложил представить, что чувствует человек, попадая вместо собственной квартиры в ресторан, конечно, он удивляется, а момент удивления выбирает, нравится ему это или нет. Колумб тоже удивился, но это ему, вероятно, понравилось. Елена Полякова начала отвечать без раздумий, посчитав, что так умные мысли приходят быстрей, и предложила ученикам тоже попутешествовать, но в Интернете. Найдя там карту, они смогут прикинуть возможные пути Колумба и понять, из-за чего он сбился с пути. Марина Хайретдинова предложила выдвинуть гипотезы происшедшего с великим Колумбом, а потом сделать выводы, какая из них верна, с использованием самых новейших информационных технологий.
А учитель материальных технологий Галина Воронкова посчитала, что все происходящее в нашей жизни не случайно. Так, и в открытии Колумба не было ничего не случайного, все в жизни материально, великий путешественник просто обязан был попасть в Америку, чтобы позаботиться о будущем местного населения и приобщить их к цивилизации.
Для третьей группы – группы гуманитариев – жюри предложило замену урока математики на вполне философскую тему «Всегда ли дважды два четыре?».
Историки с видимым удовольствием отправились на поиск аналогий. Антон Алексеев привел цитату из всем известного: из того ли да из города из Мурома, из того ли да села Карачарова выезжал удаленький дородный добрый молодец, он стоял заутреню во Муроме, а к обедне он хотел попасть во стольный Киев-град. Расстояние от Мурома до Киева примерно полторы тысячи километров, время от заутрени до обедни примерно восемь часов. Сегодня, сказал Алексеев воображаемым ученикам, мы поговорим о том, с какой скоростью двигался Сивка-Бурка. Владимир Кружалов вспомнил своего друга-математика, сказавшего как-то, что когда он был школьником и посещал кружок математики, то вопрос, сколько будет дважды два, перед ним не стоял. А вот когда он готовился к поступлению в университет и аспирант не смог доказать сразу, что в итоге будет четыре, то мой друг понял: возможны и иные варианты. А в Полтавской битве сначала все было просто: у русских было меньше сил, а потом стало все сложней, но для шведов: при превосходящей силе они не смогли победить русских. Александр Ушаков был прагматичен, поинтересовался, по какому разряду ему оплатят работу по замене урока, потом – в какой класс он придет на замену, затем предложил своим воображаемым ученикам поэкспериментировать с яблоком и понять, что если его съесть, то все равно: дважды два – четыре или не четыре.
Учителя русского языка тоже не спасовали перед трудной математической наукой. Екатерина Баркина сразу предложила ученикам поговорить о Тарасе Бульбе, об Остапе и Андрие, об их судьбах, о том, кто прав, кто виноват, о том, что нельзя считать все в жизни таким простым. Дмитрий Булгаков, напротив, увидел в простой математической аксиоме некие глубинные смыслы, возможность поговорить о том, что такое абсолютная и относительная истины. Ольга Гуреева подчеркнула, что разговор о двух, четырех и прочих цифрах оказывается весьма серьезным. Кому-то ведь «Ревизор» покажется комедией, как и написано на афишах, кому-то – трагедией: во время последней сцены зрители смеются пару минут, а потом на множество минут задумываются над тем, что происходит. Елена Иванова вспомнила песню об этих цифрах и рассказала воображаемым ученикам, что в мире есть не только правила, но и исключения из правил, поэтому, наверное, иногда находятся люди, считающие, что дважды два может быть и пять, поэтому нужно ко всему относиться критически. Ирина Капустина спросила, а всегда ли дважды два равно пяти в литературе, и сама ответила: нет, приведя в пример «Старуху Изергиль». Наталья Филимонова спросила: всегда ли то, что одному хорошо, хорошо и другому, всегда ли белое может быть черным, а черное белым, для одного стресс – путь к совершенству, для другого – урок. Поэтому то, что для одного как дважды два четыре, для другого таковым может и не быть. Лидия Хорькова окунула всех в мир падежей. В русском языке их шесть: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный. В институте студентам дают понять, что на самом деле по одной версии 27, по другой – 32. Почему же в школе их шесть, а в вузе – несколько десятков? Потому что в школе это всего-навсего набор окончаний, меняющих слова, а если посмотреть поглубже, склонение – более сложное явление. К русскому языку с меркой дважды два подходить невозможно.
Интересный ход нашли учителя иностранного языка. Наталия Теплякова так страстно проговорила что-то на любимом французском языке, что не знающее этого языка жюри сразу поверило: Наталья все доказала и доказала убедительно. Юлия Типикина говорила на русском: мы строим дом уже два года, дом строится уже много лет, в первом случае все ясно, во втором – неопределенно, в первом случае – активный залог, во втором – пассивный. Это ясно, вот только неясно, когда тот дом наконец сдадут.
Учительница изо Нина Лахова представила решение проблемы как изучение натюрморта. Фрукты, овощи, цветы, посуда. Два яблока, две свеклы, картина получится одна, а вот композиций – и четыре, и пять, и вообще сколько угодно.
А учитель начальных классов Галина Шубина, как гуманитарий, в премудростях математики не сомневалась: какая тема странная, отметила она, вовлекая в работу на уроке и жюри, и зал, заставляя их аргументировать свое мнение. А что, правильно, раз выдумали такое задание, пусть сами и страдают над доказательствами.
Первая группа, оказавшаяся по жребию третьей, получила задание – провести замену урока литературы по теме «Почему Пушкин любил осень и не любил весну?».
У биолога Миланы Арзуманян тема затруднений не вызвала: во всем виноват не Пушкин, ведь весна – это грядущее пробуждение, когда на деревьях одни только почки, а осень – это красота окружающего мира. Так что Пушкин знал, какое время года лучше. Ее коллега Наталья Папушина сосредоточила внимание воображаемых учеников на тех процессах, которые происходят в природе осенью: птицы улетают, деревья умирают, исчезают бабочки. Поэзия Пушкина заставляет нас не веселиться, а думать о жизни, о том, что с нами может произойти в этой жизни, о вечном.
Географ Сергей Банников подчеркнул, что весна ассоциируется с любовью, а осень – с красотой пейзажа. Его коллега Алла Сержантова объяснила всем, что, скорее всего, ответ на поставленный вопрос ее ученики найти не смогут, так как это знал только сам Пушкин, а поговорить с ним нет никакой возможности. Поэтому можно только поразмышлять на этот счет, связав все это только с изменениями в природе, пейзаже.
Солидно подвели базу для увлечений поэта физики. Юрий Бобринев посчитал, что все дело в метеорологической обстановке. Весной грохочет гром, гроза, сколько экспрессии, как все опасно. Осенью – все спокойно, умиротворенно, можно поразмышлять, работается хорошо, рождаются стихи. Как же осень не любить?! Ирина Зюбина тоже углубилась в своеобразие природы весной и осенью, напомнила, что тема цвета – одна из самых интересных в физике, что цвета на самом деле нет, все дело в том, как предметы отражают свет. У Пушкина осенью отражение получалось интереснее, а мужчины, как известно, любят глазами. Татьяна Козлова разговор о любви-нелюбви Пушкина начала с того, что подробно разобрала с точки зрения физики, чем весна отличается от осени. Осенью природа засыпает, весной день увеличивается, весной приятный для глаза зеленый цвет, осенью – многоцветье. Его-то и любил Александр Сергеевич. Елена Ольховская напомнила, что Пушкин жил не только в городе, а и в деревне, что у него был замечательный период – Болдинская осень, а такой весны у него не было. Елена Полтанова родилась в ноябре и тоже любит осень за то, что наступает некое умиротворение, что можно подумать, поразмышлять о том, что в этой жизни было хорошего, о смысле жизни, о том, что удалось и не удалось, подвести некие итоги. Великие физики Эйнштейн, Максвелл тоже любили осень, великие законы физики тоже появлялись осенью. Такая осень должна быть у каждого человека.
Учитель химии Мария Игонина теме задания поначалу сильно удивилась: при чем тут химия и какое отношение к ней имеет литература? Но не стушевалась: «Ребята, что происходит весной с девушками? Они преображаются, раздеваются, одевают короткие юбки, а у вас сразу идет химическая реакция, вам хорошо. А вот Пушкин, насколько вы знаете, химии не знал, жил в деревне один, поэтому искал только грустные краски: «Унылая пора, очей очарованье». Если бы Пушкин жил в наше время, он посмотрел бы на это с другой стороны. Осенью все, что есть на улице, это листья, которые падают. А весной на улице сплошные химические отходы после зимы, когда мы активно боремся с гололедом, пытаясь его убрать с помощью разных химических веществ. Я тоже люблю осень, но весной, когда уже все стекло, наступает совершенно другая пора, и опять начинаются те самые химические реакции, которые делают нашу жизнь другой. Появляются листики на деревьях, на плодовых деревьях появляются цветы, потом плоды, которые меняют свою окраску, это тоже один из признаков химической реакции, тут у каждого должны возникать свои ассоциации. Осенью же все другое. А в принципе я совсем не знаю, почему Пушкин любил осень и не любил весну. Ведь тогда химия была не так развита, как сегодня».
Выбор читателей
Комментарии