Я так думаю. Ольга ИВАНОВА, учитель начальных классов специальной (коррекционной) общеобразовательной школы №6 Пскова, учитель года Псковской области-2005

В нашей коррекционной школе я работаю вот уже восемь лет. В национальном проекте о таких школах не вспомнили, как будто и нет их. Между тем они есть и работают с самыми сложными ребятами, с теми, кто забыт своими семьями, лишен заботы и внимания родных, а потому отстает в развитии. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что дети, кроме их диагноза – задержка психического развития, имеют так называемую бытовую запущенность. К нам таких сложных детишек направляют по решению медико-педагогических комиссий, и они, как правило, из неблагополучных семей. Получается так, что мы должны исправлять брак общества и государства, которые не смогли помочь таким семьям, социально реабилитировать их. Диагнозы у наших детей, конечно, разные, есть явно выраженная задержка развития, а есть и отставания, которые можно выровнять с помощью компенсирующего обучения. Работаем мы без поддержки семьи, исключительно на голом энтузиазме.

По типовому положению в моем классе должно быть 12 человек, но пока учатся 10. Сложно ли справляться с ними? Сложно. У меня было много возможностей уйти, но я чувствую себя нужной этой школе, этим детям. Я закончила Псковский педагогический институт, получила хорошее образование, но чувствую, что порой знаний не хватает и хорошо было бы получить еще и второе высшее образование – психологическое или дефектологическое. Это необходимо, потому что с меня, учительницы начальных классов, начинается учеба моих ребятишек, и от того, какой подход к ним я найду, зависит вся их дальнейшая жизнь. Несколько лет назад такое образование еще можно было получить по направлению органов управления образованием. Но теперь второе образование, даже если оно тебе необходимо для качественной работы, можно получить только на платной основе. Но кто будет за меня платить? Школа не может, у нее таких средств нет. Правда, у нас есть курсы при Институте повышения квалификации. Наверное, скоро можно будет выстраивать и индивидуальные траектории повышения квалификации, поскольку постоянно возникают такие проблемные ситуации, которые без новых знаний не разрешить. Индивидуальные консультации институт оказывает мне и сегодня. К счастью, в нашей школе нет дефицита в специалистах. С нами работают психолог, дефектолог, логопед, социальный педагог, и в тесном сотрудничестве мы решаем многие проблемы. Наша работа – процесс непрерывных консультаций. Все начинается с диагностики психолога, на основе его заключений дальше выстраивается система коррекционной работы. Специалисты дают свои рекомендации, а учителя ведут учебный процесс, опираясь на них. Психолог при этом ведет индивидуальную работу, воспитатель занимается с детьми в группе продленного дня. В этом году у меня детки, лишенные эмоционально-волевой сферы, они не могут выразить свои чувства, объяснить, что с ними происходит, какие трудности испытывают. Это тоже в основном результат равнодушия семей. Бывает так, что ребенка нет в школе два-три дня, а родители даже не знают, где их чадо. Дети проводят в школе целый день, а установка родителей такова: раз ребенок пошел в школу, значит, с девяти утра до шести вечера она и должна им заниматься. Существует стена между школой и семьей, пробить которую нам очень трудно, а подчас и невозможно, поскольку никаких рычагов нет. Если, конечно, семья совсем неблагополучная, можно подключить милицию, органы опеки, но тогда деток определяют в другие учреждения (интернаты или социальные приюты), и они становятся сиротами при живых родителях. Между тем наши ученики в школе меняются в лучшую сторону. У меня были случаи, когда дети приходили из детского сада в первый класс с характеристикой, на основании которой можно было сделать только один вывод: ребенок не справится даже с нашей программой. А ребенок за четыре года так раскрывался в учебном процессе, что в пятый класс мы могли его перевести на обучение в массовую школу.