Я так думаю

Жизнь – игрa! Лицемерие происходило не только в наш век. Вспомните российских чиновников ХIX века или Христа, который критиковал фарисеев. Современный человек готов часами говорить о благе государства, нежели что-то делать для этого блага. Вопрос об игре как о способе бытия мне мыслится самой чудовищной и опасной концепцией. И об этом я говорю с учениками на уроках литературы.

Часто мы обсуждаем телевизионные игры, которые заполонили мозги подростков, и прилагаем их к той или иной концепции ХIX или ХX веков, пытаемся найти альтернативу. Что же в итоге для человека оптимально – играть, надевать на себя маски или быть искренним? Когда мы начинаем полемизировать, я часто оказываюсь в дураках, потому что мои аргументы не срабатывают. Дети настолько любят всех, кого видят в этом ящике, что я не в силах конкурировать с ними.

Я всегда удивляюсь, какие типы передач и программ проходят у нас по телевидению. «Последний герой», «Слабое звено» – в них работает только один принцип: задави слабого. Выигрывает только успешный. А это тот, кто может раздавить противника.

Терпеть не могу пошлости. Она страшнее, чем проповедь американских идеалов. В ХIX веке была цензура, которая совершенно не мешала работать самым талантливым художникам. Она приобщала их к тому, чтобы делать свои произведения максимально гениальными. Цензура была настолько тонкой и гибкой, что пропускала совершенно крамольные вещи, которые в то же время не были ни грубыми, ни низкими. Резкая критика базировалась на высочайшем уровне таланта и этики. Если бы в современной России имела место такая цензура, то я бы поддержал ее.

Когда во время диалога вижу в ребятах искренний отклик, то знаю, что в данный момент на них воздействуют мои идеи. Через несколько минут они все забудут, вернутся домой и будут смотреть эти дикие передачи, но на следующий урок вновь будут заинтересованно говорить. Не знаю, насколько эти воспитательные меры воздействуют на ребят, но если они заинтересуются хотя бы на полчаса, то когда-нибудь вспомнят об этом.

Иногда молодые люди могут и не задумываться о каких-то важных вопросах, потому что до 20 – 30 лет играли, но они начнут потом. Такое бывает. Человеку иногда хочется чего-то высокого. И он начинает искать, вспоминать. Если мы раньше не предложили им ничего для ума, для размышления, то они и не узнают, где живет это возвышенное. Но если человек однажды на уроке слышал, что Толстой – это красиво, то он обязательно вернется к нему. А с этой минуты может начаться совершенно необратимый процесс.

Евгений СЛАВГОРОДСКИЙ, учитель русского языка и литературы Крыловской школы Калининградской области, учитель года России-2004