«Я не могу иначе…»

Валентина Толкунова стала символом эпохи. Она сдержанна, но часто улыбается. Непосредственна, но контролирует каждое свое движение и слово. Впервые я услышал ее в далеком 1966 году. Она солировала в вокально-инструментальном оркестре (ВИО-66), которым руководил Юрий Саульский. Из хоровода певиц на одно из первых мест на эстраде ее вывела песня В. Мигули «Поговори со мною, мама», захватившая зрительские сердца своей пронзительностью. Природная женственность, улыбчивость и внешнее обаяние, приятный голос сделали Толкунову поистине народной исполнительницей. Песни «Я не могу иначе», «Где ты раньше был», «Стою на полустаночке», «Старые слова», «Носики-курносики», «Деревянные лошадки», «Если б не было войны», «Серебряные свадьбы» и другие стали только ее – Толкуновой – визитными карточками. Мало кто решается взять их в свой репертуар, потому что вряд ли можно спеть их лучше…

– Валентина Васильевна, вы можете назвать свой самый крупный сценический триумф и самое большое поражение?

– По-моему, вообще само понятие сцены, выход на нее и соприкосновение с сердцами человеческими – это и есть в некотором роде триумф. Потому что каждый день каждый спектакль, концерт, каждая новая песня, которая становится популярной, это и есть твой маленький вклад в историю музыкальной культуры. И чем больше такого рода песен остается, запоминается, тем лучше. У меня таких песен очень много. Поэтому я считаю, что выполнила свое предназначение, оставив людям народные песни и песни, ставшие народными.

– Одной из самых популярных песен в вашем исполнении стала «Поговори со мною, мама». Кто был ее первым слушателем?

– Конечно, моя мама – Евгения Николаевна. Помню, она очень внимательно ее слушала, а в конце заплакала… Потом над этой песней плакали очень многие матери. «Поговори со мною, мама» – это своего рода исповедь. У нас с мамой очень доверительные отношения, я бесконечно ее люблю. Она всю жизнь работает: долгие годы была инженером-экономистом, а когда у меня родился сын, ушла на пенсию и помогала мне его растить.

– Вы исполняете песни так, будто сами пережили то, о чем рассказываете зрителям. Вам веришь… А как появилась песня «Носики-курносики»? Не связано ли это с рождением вашего сына?

– Она связана именно с этим событием. Песню мне подарил композитор из Сибири Борис Емельянов, стихи написала поэтесса из Львова Ангелина Булычева. Я впервые спела ее вместе с ансамблем Георгия Гараняна «Мелодия» 8 Марта в телевизионном «Голубом огоньке». Перед ее исполнением я сказала, что посвящаю эту песню своему недавно родившемуся сыну Николаю.

Еще в детстве стало понятно, что музыка – не его стезя, поскольку музыкантом надо родиться. Хотя у Николая прекрасный слух и хороший голос, ему эта профессия никогда не нравилась. Возможно, сыграло роль то, что он с малых лет видел, какой это тяжелый труд. Это ежедневная многочасовая работа, умение 24 часа в сутки держать себя в форме. Необходимо все время двигаться вперед, иначе легко отстать и остаться за бортом.

– Ваш голос звучит во многих фильмах. Названия некоторых уже давно забылись, а вот песни до сих пор живут.

– Вряд ли кто сейчас вспомнит картину «Это сильнее меня», но песню «Какие старые слова», которая в ней прозвучала, я пою до сих пор. Песню «Деревянные лошадки» я спела в фильме «Ребята с нашего двора», «Тополиный пух» – в картине «Невеста с севера». Еще я очень люблю петь для детей, поэтому с таким удовольствием озвучивала мультфильмы. Помните «Кабы не было зимы в городах и селах» из любимого всеми мультика «Зима в Простоквашино»? Эта песня сразу стала очень популярной.

– Вам когда-нибудь цензура запрещала петь те или иные песни? Вас это коснулось?

– Меня это не коснулось, никто никогда не проверял, что я пою, я не знала, что такое цензура. Я всегда пела то, что хотела, то, к чему стремилась моя душа и что приносило радость зрителям. Я всегда была патриотом своей Родины, пела о ее красоте, о наших родных полях и березах, о российской душе, то есть то, что востребовано во все времена.

– Почему ваши программы обращены именно к женским душам и сердцам?

– Мне кажется, что я понимаю душу современницы и стараюсь рассказать в песнях о женских радостях, надеждах, разочарованиях и утратах. Главная моя задача – помочь людям одухотворить жизнь, украсить ее новыми переживаниями, открыть шлюзы души, дать возможность напитаться добротой, человечностью, надеждой.

– Вы – москвичка, всю жизнь живете в столице.

– И очень люблю родной город. Люблю его шум, гам, суету. Правда, люди в Москве сейчас совершенно другие. Каждый занят своими проблемами, чувствуется ожесточенность, какая-то отстраненность. Больше половины жизни я прожила в центре Москвы, недалеко от Патриарших прудов. На моих глазах менялся облик города, и наряду с новым уходило что-то хорошее, что всегда отличало москвичей, и это очень жаль. Нынешнее время ожесточило людей. Словно для них нет никакого прошлого и они начали какой-то непостижимый новый отсчет времени.

– Валентина Васильевна, в свое время о вас ходило много легенд. Чьей женой вы только не были: и Льва Лещенко, и Эдуарда Колмановского… Как вы относились к подобным слухам?

– А как можно относиться к слухам? Естественно, смеялась над ними. Меня они никогда не шокировали. Я никогда не любила пустопорожние беседы, сплетни, светский бомонд, бесполезное времяпрепровождение, мне претит пошлость, вульгарность… Я всегда была примерной женой и никогда не была ничьей любовницей.

– Вы своей карьерой обязаны себе?

– Не люблю этого слова – карьера. Наверное, потому, что у меня шло все гладко и спонтанно. Я пела и пою только то, что считаю нужным, что люблю, я свободна в своей профессии.

– К вашим ногам что-нибудь бросали?

– Люди часто выходили на сцену и дарили разные красивые вещи: картины, даже кольца, еще дарили велосипеды, телевизоры, игрушки, часы, даже арбузы, варенье и различные соленья. Одна бабушка после концерта преподнесла… кулечек с орехами, только что собранными в лесу. Она протянула мне его и сказала: «Дочка, я всю жизнь мечтала тебя послушать, специально для тебя набрала в лесу орешков. Благословляю тебя, теперь и помирать не грех». Многие дети дарят свои любимые игрушки. И такими подарками я очень дорожу, потому что это память, благодарность зрителей, они идут от самой души.

– Вы уже свыше трех десятков лет на сцене, из вас мог бы получиться хороший педагог.

– Я не преподаю. Но у меня есть брат, которого я всю жизнь опекаю, веду как певца, у него хороший баритон. Сережа закончил Гнесинское музыкальное училище и Гнесинский музыкальный институт. Ему присвоено звание заслуженного артиста России, он участвует в моих сольных концертах, а не так давно в ЦДРИ прошел его творческий вечер, где я была ведущей.

– Вам доводилось переживать предательство или измену близкого человека?

– Конечно… Это очень тяжело, больно, но это не отразилось на моем характере, но отношение к жизни стало другим. Я прощаю тем людям, которые меня предали, потому что предательство – это слабость духа.

– У вас есть любимая эстрадная певица?

– Мне особенно близка Клавдия Шульженко, которую я люблю с детства. Какое счастье, что мне довелось пересекаться с ней в творческой жизни, выступать на одной сцене. Однажды – во время выступлений оркестра под управлением Силантьева в Звенигороде – оказалось, что разместиться выступающим, а нас было человек 60, практически негде. Кто-то предложил мне переодеваться в гримерной с Шульженко. Я так испугалась, сказала, что нужно обязательно сначала спросить ее согласия. Она охотно согласилась, сказав, что с удовольствием разделит со мной гримерную, потому что, мол, Толкунова – певица души…

– Зная ваши песни, не могу не спросить вас, каким вы видите будущее для себя и своей страны.

– Я жду только хорошего, а нашему народу хотелось бы пожелать воспринимать только лучшее и доброе. Мне бы очень хотелось увидеть такое время, когда люди научатся наконец отделять добро от зла, глупость от мудрости.