Я не люблю проигрывать. Светлана ЖУРОВА, заместитель председателя Государственной думы

Не каждый спортсмен сможет оставить карьеру ради рождения ребенка. И уж тем более не каждый сможет после рождения ребенка вернуться в спорт, несмотря на многочисленные препятствия. Пятикратная чемпионка России по спринтерскому многоборью, двукратная чемпионка мира, олимпийская чемпионка на дистанции 500 метров Светлана ЖУРОВА три года назад ушла из спорта в большую политику, сразу заняв высокий пост заместителя председателя Государственной Думы РФ. Сегодня она ведет активную общественную деятельность, воспитывает двоих детей и получает еще одно высшее образование.

– Светлана Сергеевна, вам не хочется по примеру Евгения Плющенко снова вернуться в спорт?

– Я уже однажды возвращалась. Это был своеобразный рекорд. В моем виде спорта до меня никто не завоевывал в таком возрасте золотые медали на Олимпийских играх. Точно знаю, что в большой спорт я больше не вернусь. Заканчивая спортивную карьеру, я понимала, что мне нужны новые знания, и поэтому пошла учиться в Академию госслужбы на специализацию «национальная экономика». В тот момент я еще не была уверена, чем буду заниматься дальше, но знала, что второе высшее образование мне очень поможет в будущем. Я уверена, что в политику, а политика для меня значит работа на благо России и общества, я пришла навсегда. Здесь очень многое можно сделать.

– А что именно?

– Например, увеличить бюджет на образование. Более эффективно использовать бюджетный кодекс для решения проблем образования, в частности для выделения средств на совершенствование материальной базы школ. Для меня очень важны вопросы, касающиеся оплаты труда учителя и его социальной поддержки. Учитель, несомненно, должен получать достойную заработную плату. Но мы должны договориться, за что ему платить. Казалось бы, вопрос риторический – и так понятно, за что. За качественное образование и воспитание. Но проблема в том, как измерить это качество, какими параметрами описать. И здесь есть еще один нюанс: если учителя двух разных субъектов добьются одинакового качества, одинаковых показателей, то они будут получать разную зарплату. Основанием для этого является Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», по которому большинство полномочий в сфере образования отданы регионам. Они и решают, кому и сколько платить. Это болевая точка, беспокоящая педагогическое сообщество. Понятно, что учителя задаются закономерным вопросом: «Почему в Москве одна зарплата, а в нашем регионе совсем другая?» Конечно, можно объяснять, ссылаясь на разное экономическое положение регионов, различные климатические условия, неодинаковый уровень жизни, но прежде всего нужно сделать так, чтобы зарплата учителя была не ниже средней заработной платы по региону. Выступая на открытии Года учителя в Санкт-Петербурге, Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев как раз об этом и говорил. Мне кажется, что это одна из актуальнейших социально-экономических задач для регионов на ближайшее время.

– Один из самых спорных вопросов сегодня – реструктуризация сети образовательных учреждений. Этот красивый термин придумали чиновники, а по сути, ведь речь идет о закрытии малокомплектных сельских школ. Светлана Сергеевна, вы как относитесь к этой проблеме?

– Иногда закрытие целесообразно, иногда нет. Нет общего диагноза, нет одного решения, пригодного для всех случаев. Каждый раз нужно конкретно разбираться. Решать всегда должны местные жители – соглашаться или не соглашаться с предложениями чиновников. На людей нельзя давить, требовать от них беспрекословного послушания. Им надо дать возможность самим увидеть преимущества новой школы, куда переводят их детей, сравнить, обсудить. Задача управленцев – все это организовать. И если бы все происходило именно так, то у нас и конфликтов меньше было бы, и люди больше уважали бы власть. Какой родитель откажется от новой школы, если увидит, что там условия значительно лучше – и материальное оснащение, и компьютерный класс, и интерактивные доски, и спортивный зал, и учителя, которые в полном объеме могут дать знания по всем предметам.

– А какая проблема в образовании вас лично, как депутата, больше всего тревожит?

– Меня в первую очередь волнует статус детско-спортивных школ. Сейчас нет единообразия в их подведомственности – где-то к спорту относятся, где-то к образованию. Каждый регион решает по-своему. Но принципиально важно понять, что у детско-спортивных школ двоякая функция. С одной стороны, их посещают дети, которые, занимаясь массовым спортом, просто хотят укреплять свое здоровье. С другой стороны, есть дети, которые нацелены на высокие результаты, им требуются сборы, выезды на соревнования в другие города. Одним нужно одно, другим другое. Фактически существует конфликт интересов сферы образования и спорта. На эту тему в Думе проходили парламентские слушания. Проблемы детско-юношеского спорта обсуждались на последнем заседании Совета по спорту при Президенте России. Однако к какому-либо окончательному решению до сих пор не пришли. Мне бы хотелось, чтобы этот вопрос был закрыт и наконец началась спокойная работа, не было необходимости постоянно решать, где, как, откуда брать деньги, как вывозить детей на соревнования и сборы. А вот вопрос о начислении педагогического стажа людям, работающим в сфере физической культуры и спорта в качестве тренеров, решился положительно. Очень долгие годы они работали без педагогического стажа, будучи по сути педагогами. Тренер – это всегда педагог.

– Что, на ваш взгляд, дает нашим детям система дополнительного образования?

– Возможность найти себя и раскрыть свои таланты. Я, например, прошла всевозможные кружки и секции, пока не остановилась на том, к чему были не только способности, но и безудержное желание заниматься. Дети должны иметь шанс попробовать себя в разных сферах. Школа дает основы, учит учиться. А вот творчество присутствует в учебной программе лишь частично – в ряде гуманитарных предметов. Например, литературе. Безусловно, существуют такие предметы, как изобразительное искусство или музыка, но часы на них сокращаются, и вряд ли будут увеличены. В целом требованиям, которые мир предъявляет выпускникам школ в области музыкального и эстетического образования, школьная программа в полной мере не соответствует. Именно здесь и проявляются плюсы системы дополнительного образования как возможности восполнить пробелы в творческом воспитании, грамотно организовав свободное время. Причем важно, чтобы это было не просто внеурочное занятие, решение о посещении которого родители принимают самостоятельно. Сейчас, в особенности в больших городах, не хватает коллективной деятельности, совместного творчества, когда дети друг другу помогают и соревнуются друг с другом. У нас в школе, например, внеурочные занятия были делом коллективным – мы посещали их всем классом. Нужно, чтобы ребенок не только занимался с детьми из других школ, которых видит исключительно на этих занятиях, но и посещал занятия со своим классом, своей школой.

Сегодня рыночные отношения и конкуренция царят не только в российской экономике, но и в школе – у детей точно такая же конкуренция, каждый занимает свою нишу, а чего-то объединяющего их так мало! Система дополнительного образования, кружки и секции, где дети могли бы объединиться по интересам и позже обсуждать их в классе, имеют очень сильный воспитательный эффект. Обязательно следует развивать разнообразные соревнования как в спорте, так и в творчестве, когда происходит активное переживание за свой класс, за свою школу. В этих целях, кстати говоря, была создана Федерация школьного спорта. Теперь наши школьники могут участвовать в международных школьных соревнованиях.

– Считается, что на Олимпийских играх обычно побеждают те страны, где хорошо развит массовый спорт, где особое внимание уделяется спортивным занятиям в школе и вузе. У нас есть шансы вернуть свое былое спортивное величие?

– В спорте, даже если ты талантлив, без создания определенных условий ничего невозможно достичь. В 90-е годы Россия потеряла достаточно много спортивных объектов, детские тренеры уезжали за границу – все это не могло не оставить свой отпечаток. За прошедшее время эмигрировавшие тренеры успели подготовить нам соперников, которые и отвоевывают у нас теперь медали. Кроме того, нужно учитывать потерю части территорий, входивших в состав Советского Союза, – опять же потеря в медалях. Требовать сегодня от России первого места в спорте, как это было раньше, по меньшей мере несправедливо. Нужно заново выстраивать своеобразную пирамиду, внизу которой – массовый детский спорт, а вершина – Олимпийские игры. Но, как и во всем мире, в России большинство родителей считают занятия спортом лишь способом поддержания здоровья и не видят в своих детях будущих чемпионов. На первом месте у них стоит получение хорошего образования, а не спортивные достижения. Необходимо создавать условия, позволяющие ребенку-спортсмену одновременно и учиться, и тренироваться. Тогда не придется стоять перед принципиальным выбором: или – или. Но всегда будут и «сумасшедшие» родители, и «сумасшедшие» дети, которые хотят стать олимпийскими чемпионами и обязательно станут ими.

Я уже как-то говорила: чтобы стать чемпионом, надо где-то тренироваться. Хорошо, что сейчас в нашей стране начали строить много спортивных объектов мирового уровня, оснащенных по последнему спортивному слову. Во многих регионах возводятся физкультурно-оздоровительные комплексы (ФОК), построенные по разным программам поддержки спорта, в том числе и по инициативе партии «Единая Россия». Мы открыли ФОКи в малых городах и поселках. Например, в Коврове, Шексне, Новом Осколе, пос. Пригородный, пос. Вейделёвка, пос. Ровеньки и многих других, отнюдь не мегаполисах.

Есть субъекты, где, видя зарождающийся спортивный талант, власти стараются помочь ребенку, чтобы он не покидал регион. Многие губернаторы выделяют гранты, дополнительные средства, иногда стараются решить квартирный вопрос.

– А ваш собственный путь к олимпийской медали насколько был «сумасшедшим»?

– Когда мне было пять лет, я занималась в танцевальном кружке, в шесть-семь – художественной гимнастикой, играла на скрипке, пробовала себя в художественной школе, но больше всего я любила катание на коньках. В Кировске, где я жила, отсутствовала секция фигурного катания, поэтому пришла в конькобежную секцию. Занятия там я успешно совмещала с занятиями в школе и театральной студии. При этом я была хорошисткой с одной-двумя четверками и постоянным председателем совета отряда, а позднее комсоргом. Чем на самом деле хорош наш вид спорта? Нет смысла начинать заниматься раньше восьми-девяти лет. Поэтому всю начальную школу есть возможность учиться, а не ездить по сборам, соревнованиям. А дальше перед учителями, родителями и тренером стоит задача научить ребенка учиться, чтобы он мог самостоятельно все приобретенные в начальной школе навыки продолжать совершенствовать и дальше. Знаете, я счастлива, что мне сильно повезло и с первым учителем, и с первым тренером, и с выбором спорта. Ну и, конечно, с родителями (улыбается).

– Своих детей вы уже определили в какой-то кружок или секцию?

– Мой старший сын, несмотря на то что он еще в детском саду, ходит во Дворец творчества юных, бывший Московский дворец пионеров. Посещает танцевально-хореографический класс ансамбля Локтева и, таким образом, получает азы физической культуры. Я не хотела отдавать его рано в спорт, но хотелось, чтобы он был многосторонне физически развит. Хореография позволяет этого добиться. После нее человек сможет заняться любым видом спорта (уверена в этом исходя из собственного опыта). Во Дворце, кстати, строгий конкурсный отбор в группу, с постоянным отсеиванием. Если педагоги скажут, что у моего ребенка нет к выбранному занятию таланта, я совершенно спокойно приму эту информацию и мы будем заниматься чем-то другим. Надо сказать, что стараемся, чтобы сын тренировался и дома: шпагат, растяжка – хореография требует постоянного совершенствования. Кроме того, Ярослав занимается шахматами. С шахматами сложнее, потому что я играю пока лучше него, а ребенок не любит проигрывать. Я тоже не люблю, но приходится иногда поддаваться с педагогической точки зрения.

Время покажет, что ему больше подходит. Я считаю, что очень важно учитывать мнение ребенка при выборе внеучебной деятельности. Или родитель прислушивается к этому мнению, или в будущем его будет ожидать протестная реакция ребенка. И тогда все приложенные усилия по взращиванию великого теннисиста, великого танцора, великого художника или великого музыканта уйдут в никуда. С наступлением переходного возраста можно получить очень неприятные результаты родительского давления. Я пытаюсь учитывать желания сына, как в свое время делали это мои родители, давая мне возможность выбирать самой.

– Вашему сыну уже шесть лет. По какому принципу вы выбрали ему школу?

– Пока не выбрали. Но в апреле нам нужно сдавать документы, и в ближайшее время я займусь выбором. Обязательное условие – близость к дому. Для меня не важно, частная это будет школа или государственная, в первом классе главное не это: знаю по себе – важен первый учитель. И это второй критерий: я веду ребенка не в школу, я веду его к учителю. Первый учитель для ребенка – это самое главное. От того, как выстроен подход к базовым знаниям, зависит весь дальнейший процесс обучения. В детстве, я говорила, мне очень повезло с первым учителем, и я абсолютно точно уверена – все мои успехи связаны именно с этим. В школе я мечтала стать учителем, настолько сильно повлиял на меня пример Розовой Зинаиды Григорьевны – моей первой учительницы, которой, кстати, в прошлом году исполнилось 75 лет. В седьмом классе я уже заменяла свою классную руководительницу на ее уроках биологии в пятых классах. Моя подруга-одноклассница начиная с восьмого класса уже преподавала уроки в начальной школе. Мы часто подменяли учителей, нам доверяли.

Еще один критерий выбора школы – возможность изучения языков. Это важно и нужно: без знания языка невозможно себе представить сегодня успешного человека. Многие родители нанимают для ребенка репетиторов, что опять же отнимает у него свободное время, и ребенок просто не сможет выйти на улицу подышать свежим воздухом. Мне бы хотелось, чтобы все знания могли обеспечить школьные педагоги.

Я считаю, что родители должны участвовать в жизни школы, выстраивая конструктивное общение с преподавателями. Педагогам в свою очередь следует вступать в этот диалог, а не сводить роль родителей к финансированию школьных проектов. Конструктивная работа и с той и с другой стороны, думаю, может поднять систему образования на кардинально новый уровень. Я хочу отдать ребенка в ту школу, где от родителей требуют включения в процесс.

Посмотрите, что происходит, многие родители отдают своих детей на попечение нянь, а школу считают камерой хранения ребенка. Дома же они позволяют детям сколько угодно смотреть телевизор, сидеть часами за компьютером, посещая любые сайты, а потом обвиняют школу, что та плохо воспитала их ребенка. Прежде всего воспитывает семья. И еще надо учитывать, что если дома одна система ценностей, а в школе – совершенно другая, то ребенок попадает в сложную психологическую ситуацию, из которой ему самому часто не выбраться.

– От чего вы бы хотели уберечь своего ребенка?

– От перегрузок. Важно, насколько ритм и объем знаний, которые должен получить ребенок, нагрузка, заложенная в школьную программу, адекватны тому, что мы хотим получить в итоге. Если посмотреть на зарубежных родителей, они очень спокойно на первом этапе обучения относятся к не очень сложной программе начальной школы. Там мало теории, зато много внимания уделяется физической подготовке, игровой деятельности, художественному творчеству, обучению умению общаться. Для меня важно, чтобы максимальную работу ученик выполнял в школе, чтобы он усваивал на уроке почти весь учебный материал. Домашних заданий не должно быть много, особенно в начальной школе. Надо ребенку оставлять свободное время на дополнительное образование. Мне бы хотелось, чтобы у моего сына был преподаватель, который не будет заставлять его сидеть, уткнувшись в учебник, требуя банального исполнения заданий, а покажет, как можно найти что-то самостоятельно. А еще я бы хотела его уберечь от такой школы, какая показана в сериале «Школа»…

– Кстати, о «Школе». Многие общественные и политические деятели утверждают, что сериал представляет угрозу для российского образования и учит детей плохому. А вы как считаете?

– Самим детям этот сериал мало интересен. Моя шестнадцатилетняя племянница к нему безразлична, говорит, там абсолютно нечего смотреть. Так говорят и многие другие дети. Вот в вашей газете был недавно опубликован «круглый стол» с московскими школьниками, так они в один голос утверждают, что ничего похожего в их школах нет, зато в других, которые рядом, еще и не такое встречается. Фильм поднимает проблемы, о которых стоит задуматься самим учителям и родителям. Ведь очень многие сегодняшние проблемы с подростками порождены семьей. Некоторые родители совершенно серьезно говорят своим детям: «Если я не увидел, значит, ты не сделал плохого поступка. А если я увижу, ты получишь по полной программе». Такой вот воспитательный процесс, в результате которого для ребенка становится главным обмануть своих папу и маму, чтобы казаться им идеальным, хотя на деле он, может, готовится взорвать школу.

Я прекрасно понимаю: все, что касается системы образования, в том числе и любой фильм по этой тематике, всегда будет вызывать волну критики и негодования. Думаю, интерес к сериалу «Школа» скоро упадет. Хотя чем больше рекламы, чем больше будут о нем упоминать, тем больше зрительского внимания привлекается.

Недавно в Сети я читала комментарии о фильмах «А если это любовь?» и «Маленькая Вера». Так вот, у меня сложилось ощущение, что в 68-м и 88-м годах, когда эти фильмы вышли, их критиковали теми же словами, что сегодня «Школу». Хотя фильмы были совершенно безобидны, в особенности «А если это любовь?».

– Светлана Сергеевна, что, на ваш взгляд, может заставить школьников быть более ответственными?

– Молодежный парламентаризм. Школьный парламентаризм – замечательная площадка, где можно попрактиковаться в карьерном росте, проявить себя на благо класса, школы. Хочется, чтобы в школе были прямые выборы, чтобы ребята научились агитировать за себя, чтобы они знали, что значит быть избирателем, что такое избрать своего товарища, как принимать решения и нести ответственность за их выполнение. Школьные парламенты могут научить очень многому. Тем более что Госдума приняла законопроект, инициированный Президентом РФ, о том, что молодой человек с 18 лет может избираться в законодательно-представительный орган муниципального образования, а в двадцать один – стать его главой. На месте директора школы я бы выделяла на реализацию школьного парламента небольшой бюджет. Это выступает неплохой формой доверия, помогает узнать, как дети могут распорядиться подобными средствами, и научить их делать это правильно. Кстати, есть страны, где даже в детских садах есть парламент. Если бы школьные парламенты существовали повсеместно, по всей России, мы бы получили больше подготовленных к взрослой жизни молодых людей. Сейчас везде говорят: «Молодежь во власть!» Но молодежь пока даже не знает, что с этой властью делать, но очень хочет туда попасть.