На чтение: ≈ 8 мин.Преуспев в информационных технологиях, космических исследованиях, извлекая одно за другим открытия из области физики, химии, биологии и так далее, человек, казалось бы, сделался отважнее и сильнее. Будто закалившийся в битвах воин. Однако на “поле брани” неизменно остается огромное количество раненых. А именно: нас самих. Не потому, что природа гораздо могущественнее (хотя это так), а потому, что душа человека им самим мало постигнута, а посему особенно уязвима.
Чем дальше в новый век, тем острее человек нуждается в помощи. Наука, призванная объяснить ему внутренние разногласия, не так давно выбралась из “науки для преподавания” и стала самостоятельной научной дисциплиной. Психология сделала шаг, чтобы совсем уж приблизиться к объекту своего изучения. Она стала практической. И, что закономерно, начала с детства. Ведь, согласно Экзюпери, все мы родом оттуда.
VI Всероссийская конференция “Психология в школе: практический психолог – профессия нового века”, состоявшаяся в Петербурге на базе РГПУ им. А.И.Герцена, еще раз подтвердила, что лучше предупредить страдание, чем потом лечить невроз или маниакально-депрессивный психоз… “Ребенок – это не собственность, а личность, и подходить к нему надо именно с этой точки зрения”, – звучало на конференции. Ну а какая личность без проблем? Проблем отношения к себе, к своему возрасту, проблем межличностных отношений, межпоколенных. О последних, кстати, очень художественно рассказал Иван Тургенев в романе “Отцы и дети”, да и психологи, проведя исследования, пришли к выводу, что деды и внуки чаще совпадают во взглядах на жизнь, чем более близкое звено: отцы и дети.
Психолог в школе – это робкая попытка соединить прерванные нити общения взрослого и ребенка. Робкая, потому что десять лет после долгого перерыва – срок слишком малый. И все же, как заметила Людмила Регуш, профессор, зав.кафедрой психологии и образования РГПУ им.А.И.Герцена, даже за столь краткий период есть изменения к лучшему в самом подходе детских психологов (педологов) к работе. Когда-то, в начале 20-х годов прошлого века, люди, отучившиеся в Академии коммунистического воспитания им.Крупской (там готовили педологов), ограничивались лишь диагностическими процедурами. Сейчас психологи стали обращаться к главной деятельности школы – учебной.
Но если со стороны психологии шаги к сближению делаются широкие, то массовое звено – учитель и родитель – относится к ее представителям не столь пылко. Повлиял негативный опыт работы “скороспелых” специалистов, выросших как грибы в начале 90-х годов.
– Родители запрещают психологам подходить к их ребенку только в одном случае, когда столкнулись ранее с кем-то, кто им не помог, – прокомментировала эту ситуацию Людмила Регуш.
– Психолог тоже человек, а по некоторым наблюдениям – человек с годами становится консервативнее, не приемлет нового. Как это отразится на общении с детьми?
– Дело не в консерватизме, а в том, что в процессе профессионализации с человеком происходят разного рода изменения, и иногда они носят деструктивный характер. Это касается не только психологов, но и учителей. Существует термин “профессиональное выгорание”. Если психолог постоянно занимается проблемами других людей, он должен научиться не заражаться негативными переживаниями, сохранять свою мобильность и целостность. И периодически самореабилитироваться.
– Играет ли роль возраст специалиста? Дочь моей знакомой однажды похвастала, что ее класс сорвал занятие молоденькой девушке-психологу…
– Во многих странах человек получает возможность заниматься практической психологией после того, как, получив специальное образование, приобретает жизненный опыт. У нас этой осторожности нет. Вуз, имея общие стандарты, к конкретным вещам не готовит. И сколько бы человек ни учился, он все равно приобретает опыт на месте.
…Мне вспомнился разговор с детским невропатологом. С выпиской из больницы к ней пришли тринадцатилетняя девочка с мамой. Девочку избила мама и сама же вызвала скорую. Причина: та брала в школу ее туфли на высоком каблуке и деньги из кошелька, чтобы покупать чипсы и кока-колу. В больнице маме посоветовали обратиться к психологу. Она уже подсчитывала, во сколько ей обойдутся надомные беседы с девочкой. Но чем может помочь психолог, если девочка все время будет возвращаться в эту семью?
Об этом мы говорили со Светланой Черняевой, кандидатом психологических наук, бывшим работником Санкт-Петербургского педучилища N 1 им.Н.А.Некрасова.
– В педучилище в отличие от школы психологию преподают, и тем не менее у нас был и есть кабинет доверия. Для 14-15-16-летних самой актуальной остается проблема самоидентификации. Им необходимо помочь разобраться в себе.
– Но не каждый раскроется, расскажет о внутренних противоречиях…
– А мы ввели в учебный план предмет “Практическая психология”, где проводился не только мотивационный, но и коммуникативный тренинг. Благодаря этому характер обращений изменился. Стал менее катастрофичным и более конкретным.
– А именно?
– Девочки стали просить: “Научите любить”.
– Был ли случай, что запомнился вам больше всех?
– Как-то пришла девочка со странным заявлением: мне кажется, что меня не существует. Начала разбираться, и оказалось, что мама видит ее одной, и она старается такой быть, бабушка – другой, и она тоже старается оправдать ее надежды. А где же она сама? Какая она? Бесед шесть у нас прошло, и закончилось все удивительно. Девочка принесла нарисованный цветок и сказала: я вижусь каждому отдельным лепестком, но содержание мое складывается из них всех, я – гамма цветов.
– Ваши подопечные посещали уроки практической психологии и все же, став педагогами, наверняка попадали в конфликтные ситуации…
Безошибочного общения человека с человеком не бывает…
С подобным утверждением трудно не согласиться. Главное, чтобы ошибка одного не обернулась трагедией другого. Ошибка взрослого – трагедией ребенка. Появление психолога в школе, возможно, возвестит о приходе нового времени. Времени понимания и уважения.
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии