Я бы сыграла Анну Каренину… Джина ЛОЛЛОБРИДЖИДА

Она была сдержанной, почти застенчивой. Не закатывала истерик на съемочной площадке. Снималась много. «Собор Парижской богоматери», «Фанфан-Тюльпан», «Ипполита», «Трапеция». Кино, фотография, скульптура. Такие разные виды искусств, и во всех сумела добиться вершин.

Успевает повсюду. В Москве, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина открылась выставка ее скульптур, а в рамках XXV Московского международного кинофестиваля состоялась ретроспектива фильмов с ее участием. Джина Лоллобриджида дала сразу две пресс-конференции, на что решается не каждая звезда.

– Я всегда говорила, что в кино не полностью себя реализовала, что могла больше ему отдать, хотя знаю: публика довольна. Но в кино обязательно найдется хозяин: режиссер, оператор, а в скульптуре я сама себе хозяйка. В кино есть целая группа людей, которые творят. А здесь только я и мои руки. Да желание выразить себя в материале. Считаю, что моя популярность в данном случае не плюс. Боюсь, что люди придут смотреть мои работы, потому что я знаменита. Когда я увидела, что на открытие пришло много людей и директор музея сказала, что никогда не видела столько, я немного испугалась. Испугалась потому, что когда к человеку приходит успех один раз – с этим смиряются, два раза – относятся к этому уже так себе, а когда удается что-то в третий раз – на человека сваливается большой груз… И в то, что выставка открылась с таким успехом, мне даже сейчас верится с трудом. Мне говорят, что критики хорошо ее оценили. Я не верю, потому что сама по-русски не понимаю. Единственное, что смогла сегодня утром в одном журнале прочитать и понять, – это заголовок «От Микеланджело до Лоллобриджиды». В скульптурах мне нравится движение. Застывшие образы мне неинтересны. Я стремлюсь к тому, чтобы были видны и сильны эмоции. У меня у самой сильный характер, поэтому такой же характер и у работ.

– Вы признались на открытии выставки, что чувствовали себя как во сне. А первая киносъемка созвучна была этому ощущению сна?

– В кино я оказалась случайно. Режиссер Де Сика, человек, который привел меня в кино, смотрел дальше, чем я. Он увидел меня на выходе из Академии художеств в Риме, остановил и пригласил в кино. Я начала сниматься только для того, чтобы заработать на уроки вокала. Потом он убедил меня сниматься еще, я поверила, так в кино и осталась. Но желание заниматься скульптурой не пропадало. Когда я позировала великому скульптору Манзу и наблюдала за его работой, меня охватывало желание заниматься тем же. И вот однажды я сказала: «Хватит. Начинаю работать в скульптуре!» У актера нет дирижерской палочки. Если тебе досталась интересная характерная роль – можешь себя выразить. Не говорю уж о том, что нужно учиться, а у меня вначале никаких знаний, никакого образования не было. Кино от скульптуры отличается тем, что это сотрудничество многих людей, актеру тяжело добиться хорошего результата, если за его спиной не стоит сильная группа, даже простой монтажер может разрушить всю твою работу. Вначале я была статистом, потом стали приходить роли получше. Когда же себя впервые увидела на экране, со стороны, не очень себе понравилась. Это был кошмар!

– Не возникало ли у вас желания сниматься у российского режиссера?

– Русские фильмы мне нравятся тем, что напоминают атмосферу 1950-1960-х годов. Фильмы той эпохи полны чувств. У вас очень богатая литература, она трогает душу. К сожалению, мне не удалось сняться у российского режиссера. Не судьба… У Андрона Кончаловского был в руках контракт, он должен был снимать фильм со мной, а сам уехал куда-то в Сибирь. Я сказала съемочной группе, что, если он не будет снимать, найду другого. И тогда на улице контракт просто взяли и порвали на мелкие кусочки.

– Хотелось ли вам сыграть в фильме, поставленном по русскому произведению? И если да, то кого?

– Анну Каренину, конечно, но не сейчас. Некоторое время назад – с удовольствием. Для меня это немножко поздно, если, конечно, не напишут новую «Анну Каренину». Вообще, если бы мне предложили сейчас какую-то историю с хорошей характерной ролью, у меня хватило бы смелости сказать «нет».

– А может быть, возникало желание набрать учеников, чтобы передать им мастерство скульптора?

– Если буду жить столько же, сколько моя тетя – 112 лет, тогда с удовольствием наберу.

– Не мешала ли вам ваша красота?

– В фильме нужна красота. Но не всегда это качество обретает знак «плюс»… Я всегда хотела играть интересные, яркие характеры, и только один режиссер, Кастелани, отважился дать мне роль, которая была «не для меня». Моя роль в фильме «Бурное море» – персонаж неприятный, некрасивый, помешанный на деньгах. Из меня действительно сделали «страшилку»! Даже избегали первых планов – такой это был монстр! Но это для меня один из лучших фильмов. Со мной снимался Бельмондо, и я с удовольствием вспоминаю те съемки.

– Как вы отбирали фильмы для ретроспективного показа в России?

– Проблема еще в том, что права на многие фильмы могут быть в Голливуде, в Италии, где-то еще, но не только в этом. Представленные фильмы не все из лучших, просто их можно было привезти в хорошем состоянии. Скульптуры, выставленные в Музее изобразительных искусств, являют собой многих персонажей, сыгранных мной: Эсмеральда, Полина Боргезе, Ипполита. Мы постарались подобрать такие фильмы, в которых эти персонажи есть. Среди скульптур можно увидеть «Царицу Савскую», но, к сожалению, фильм «Соломон и царица Савская» привезти оказалось невозможно – в самой ленте не хватало отдельных эпизодов, они были испорчены при хранении. Но мы, конечно, постараемся отреставрировать ленту.

– В двух фильмах вы сыграли необычные для вас роли соблазнительниц молодых мужчин (в частности, в экранизации повести Владимира Набокова «Король, дама, валет»). Кинокарьера этих людей не сложились. Считаете ли вы себя фатальной женщиной и легко ли вам дались эти роли?

– Соблазнять – это нормально! Соблазнять – не значит разрушать мужчину, это просто означает дать ему что-то большее…

– Как началось ваше увлечение фотографией?

– Во время моих путешествий по миру. Это увлечение мне много дало. По ту сторону камеры гораздо интересней, нежели перед ней. Мир познается лучше, чем даже когда читаешь книги. Понимаешь многие вещи. И себя больше познаешь, больше, чем других. Я снимала не только знаменитых людей, но дотронулась до того мира, где живут бедняки, люди, у которых что-то не очень удачно складывалось… Эти образы напоминали мне детство. Я знакома с войной, со всем, что она приносит. Поэтому самая большая скульптура, которую я привезла сюда, называется «Мир для детей». Она стоит перед входом в музей. Эту тему мне навеяли поездки, когда я как посол ЮНИСЕФ посетила страны Центральной Америки.

– С чего начинается ваш день?

– Когда собираюсь заниматься скульптурой, встаю в шесть. У меня есть мастерская в городе Пьетро Санто. Вообще я работаю с разными мастерскими, в которых отливают бронзовые скульптуры. Тружусь, пока светло. Дома готовлю еду, убираю. У меня нет горничной. Да здравствует свобода – хочу быть одна! Я непривередлива в еде… После работы в мастерской хожу по улицам, покрытая мраморной крошкой, испачканная. Обожаю город Пьетро Санто. Там я могу быть самой собой, там я не звезда. Потому что есть и другие дни, когда меня приглашают во все страны по каким-то благотворительным делам или по другим причинам. Тогда я возвращаюсь к образу звезды. Если моя популярность может послужить доброму делу, я считаю это своей обязанностью. Отдых для меня – изолироваться от постоянной толпы вокруг, от людей, которые смотрят на меня. Пусть даже они восхищаются. Отдыхаю обычно в июле – августе, когда могу сосредоточиться, и в эти дни я делаю самые лучшие скульптуры.

– Какую роль в вашей жизни сыграл фильм «Фанфан-Тюльпан» и что вы думаете по поводу новой версии?

– Для кинематографа Франции этот фильм, как маленькая драгоценность. Жерары Филипы не каждый день рождаются. Последняя версия – совершенно другой фильм, снятый при помощи больших финансовых средств. А та картина, в которой я снималась, это был такой простой фильм, черно-белый… Но и сейчас его смотришь с большим удовольствием, ведь это шедевр. Римейки всегда будут, но превзойти оригинал сложно, а порой и невозможно. Впрочем, не просите у меня оценок, я не кинокритик.