Welcome в Лондонас! Жизнь в эпоху перемен – нелегкое испытание

Недавно прошедший Международный день театра истинные театралы, конечно же, отметили посещением ярких и обсуждаемых премьер. Например, спектакля Театра им. Маяковского «Изгнание». История, представленная режиссером Миндаугасом Карбаускисом, не частный рассказ о судьбах литовских эмигрантов, но обобщение жизни всего постсоветского пространства в новейшее время.

Спектакль Миндаугаса Карбаускиса «Изгнание», созданный в творческом дуэте с драматургом Марюсом Ивашкявичюсом, – первая работа режиссера с современным текстом, затрагивающим проблемы сегодняшнего дня. Постановка поднимает болезненный для худрука Маяковки вопрос эмиграции. Однако в ней дышат не только почва и судьба: перед зрителями разворачивается эпическое полотно существования главного героя, в коем нетрудно узнать себя – вчерашнего жителя страны, которую мы потеряли.Центральный персонаж Бен Ивановас (Вячеслав Ковалев), выброшенный на обочину лондонской жизни вместе с горсткой соотечественников, отчаянно карабкается вверх по социальной лестнице, пытаясь не столько занять должность повыше, сколько стать своим среди корректных аристократических «чужих», существующих по неведомым и оттого еще более притягательным для советского человека правилам. Проводником героя в этой незнакомой среде становится Фредди Меркьюри, чья «Богемская рапсодия», музыкально расцвечивая ткань спектакля, сюжетно совпадает с жизненными перипетиями Бена, не раз менявшего имя и в конце концов ставшего Робертом Волкером. Пройдя свои адовы круги, герой ассимилируется в заветном «Лондонасе», женится на англичанке, видит впереди перспективы и разом теряет выстраданное благополучие, поскольку изгнаннику самим Богом суждены муки и горести.Спутники Ивановаса страдают не меньше, но и в жизни устраиваются получше, и философскими размышлениями себя не изводят. Возможно, потому, что в их жилах течет европеизированная литовская кровь, тогда как Бен наполовину русский. Но драматург настаивает на причастности персонажей-соотечественников к восточной «монгольской» культуре. Тема внутреннего Чингисхана, не позволяющего влиться в европейское цивилизованное общество, волнует Ивашкявичюса, а вслед за ним и режиссера. Однако российским зрителям вера в превосходство англичан над выходцами с постсоветского пространства кажется натянутой.Философские отступления затягивают постановку, длящуюся почти 4 часа. Непривычно жесткий для творческой манеры Карбаускиса ритмичный и злободневный спектакль, очевидно, знаменует собой новый этап его карьеры. Звездным часом становится «Изгнание» и для исполнителя главной роли Вячеслава Ковалева, достоверно создающего образ неприкаянного, маргинального, грубоватого и все-таки цельного и высокоморального Бена, благодаря своему идеализму не вписывающегося в «правильную» английскую жизнь.Среди его товарищей по несчастью мало кто остался верен себе и своим убеждениям. «Мы были детьми тогда», – объясняет собственную душевную метаморфозу Мигле (Анастасия Дьячук), пытаясь уверить в этом в первую очередь себя. «Тогда» они были честнее: изнывали в тоске по родной речи, яростно оберегали национальное самосознание. Что принесло им «теперь», наступившее с переменой взглядов, кроме приспособленчества и морального падения?Умение держать удар, проигрывать достойно? Так, как принимает многочисленные поражения пакистанец Азим (Евгений Матвеев), болеющий за футбольную команду – аутсайдера. Но Бен не понимает этого самоутешения неудачников, он стремится побеждать, хотя и не любой ценой. Ивановас еще помнит о том, что слово «человек» звучит гордо, и не готов перестать быть личностью ради сытой жизни.Но спектакль Маяковки не только о том, как остаться собой, не поступиться принципами, не потерять ориентиров. Он об исторической необходимости, породившей и центрального персонажа, и обстоятельства, вынудившие его искать спасения в чужой стране. После распада Союза таких, как Бен, было несть числа. Малообразованные, агрессивные, жаждущие благополучия герои постановки Карбаускиса представляют собой не группу индивидуумов, но целый народ, который не очень понимал, во имя каких великих целей остался без защиты, денег и перспектив. Произошло ли это потому, что сердца требовали перемен? «Изгнание» не дает прямого ответа на этот вопрос, но подтверждает известную истину о жизни в эпоху тех самых изменений.По сути, героям спектакля некуда бежать, ведь нигде их не ждут, да и как убежать от судьбы и себя? Их отъезд за границу не отчаянная попытка спастись, а суровое наказание, посланное свыше: изгнание, исход. Религиозная аллюзия присутствует в постановке, но не определяет ее смысла полностью.Сценография Сергея Бархина проясняет режиссерский замысел: жесткая каркасная коробка не дает вырваться из застенков, ослепляет сиянием неоновых огней, а высоко висящее зеркало, искажая сценическую картинку, словно бы дает обратную перспективу, мучительно напоминающую о жизни, которую мы потеряли. Ибо перемены все-таки наступили.По огромной стране, по людям проехалось колесо Истории, сминая тела, разбивая надежды и судьбы. Нам просто не повезло: мы жили в эпоху перемен. И спектакль Миндаугаса Карбаускиса горестно откликается на произошедшие 25 лет назад исторические события. Плохи ли они или хороши – судить не нам и не сейчас. А нам – жить. Дай Бог, чтобы в лучшие времена.