Взятка

В первом номере 2008 года «УГ-Москва» мы начали публикацию журналистского расследования весьма странной истории о попытке обвинить директора школы №816 Ольги Ждановой в получении взятки. Вы спросите, почему объявленное продолжение было отложено на столь длительный срок? Да потому что случилось невероятное: в прессе появились публикации о том, что работники правоохранительных органов предлагают внести поправки, делающие провокации по взяткам делом обычным и законным. Проверка информации заняла довольно значительное время, а результаты ее обескуражили: действительно, есть сторонники этого странного предложения, и, если оно будет принято, можно смело утверждать, что многие директора образовательных учреждений сменят свое кресло на тюремные нары. Не потому, что корыстны, а потому, что доверчивы, легко входят в положение тех, кто обращается к ним с просьбами, а потому, что частенько не знают законов и нарушают их, подставляя тем самым себя под любые наказания.

Продолжение. Начало в «УГ-Москва» №1

Итак, напомним, что в школу №816 пришел молодой человек по фамилии Блинов и попросил сдать в аренду спортивный зал для игры в волейбол, которым хотели бы заняться его коллеги, работающие в одной из фирм. Ведя переговоры с директором, господин Блинов одновременно вел его запись, которую потом передал представителям правоохранительных органов.

В первой части я дала отрывок из объяснительной, которая была написана директором школы Ольгой Ждановой по горячим следам, когда ее доставили в помещение ОБЭП ЗАО в Олимпийской деревне. Понятно, что Ольга Викторовна была сильно взволнована происшедшим, кроме того, это был ее первый контакт с милицией в роли подозреваемой, да еще и милиционеры не постеснялись оказать на педагога сильное давление. Один пригрозил, что если она не признается во всем, то ее домой не отпустят, а другой быстренько сам написал такой текст, какой работникам правоохранительных органов было бы желательно иметь от подозреваемой. Неискушенная и доверчивая Жданова подписала бумагу, практически не прочитав ее и не перечитав. Понять, почему так произошло, можно: когда тебя так уверенно называют преступницей милиционеры, когда они говорят, что это уже подтверждено фактами, конечно, впадешь в ступор. Между тем выходило, что директор школы и в самом деле взяла за аренду спортивного зала 2000 рублей от любителя волейбола Блинова, положила их в книжный шкаф, откуда потом и извлекла по требованию ОБЭП для проведения следственных действий. То есть вроде факт налицо, а директор – злостная взяточница.

До сей поры никто не взял себе за труд поговорить с таким же директором, облыжно обвиненным во взяточничестве. Особенно трудно приходится тем, кто на самом деле кристально честен. Для них обвинение – не только гром с ясного неба, но и крушение всего: карьеры, выстроенной за долгие годы напряженной и самоотверженной работы, потеря доброго имени. Пожалуй, даже потеря доброго имени важнее всего, ведь для каждого педагога, даже если он работает управленцем в системе образования, репутация на первом месте. Проповедуя вечные ценности, он, по определению, не может быть замечен в аморальном поведении. Кто-то скажет, а при чем тут крушение карьеры, ведь милиция будет долго разбираться в деле, устанавливать степень виновности или невиновности. А при том, что у любого директора, попавшегося на глаза милиции, априори нет презумпции невиновности. Скажет милиция, что человек попался на взятке, и все сразу верят: взяточник. Вот и с Ждановой была такая же картина. На собрании руководителей образовательных учреждений Западного округа о ней сказали так: взяточница, брала, и это уже установлено точно, милиция ее три дня уговаривала взять взятку, и она согласилась. Никто не стал разбираться в происходящем, никто не попытался защитить директора. Во-первых, себе дороже – гораздо проще согласиться с тем, что права милиция, во-вторых, кто его знает, чем может такое заступничество обернуться для защитника, ведь хорошо известно, когда милиция хочет, она всегда найдет хоть малую, но вину у каждого. Как говорится, кто без греха, а уж у любого управленца, постоянно балансирующего на грани закона и беззакония (так уж устроено наше законодательство, что соблюдать его, если хочешь добра образованию, не всегда возможно), грехов наберется немало. Очень часто по одной только информации, поступившей от милиционеров, директорам школ или заведующим детскими садиками предлагают уйти с работы по собственному желанию, дескать, чтобы не позорить честное имя московской системы образования. Ни разу не слышала, чтобы система образования, долгие годы знавшая руководителя ОУ как честного и порядочного человека, встала на его защиту, в конце концов наняла адвоката и помогла ему защититься в трудной ситуации. Избавиться от человека, даже очень уважаемого, но попавшего под обвинение, оказывается, гораздо проще. Часто директора поддаются на эти уговоры, пишут заявление об уходе, а вот потом, когда выясняется, что они вовсе не преступники, и место работы оказывается потерянным, и репутация опороченной, и извинений за облыжное обвинение и происшедшее никто им не приносит. В этом смысле история Ждановой – пример того, как можно выстоять, отстоять доброе имя и в какой-то мере даже победить. Вот только победа та далась неимоверно сложно.

В тот злополучный день Ольгу Викторовну милиционеры, конечно, отпустили домой (не уголовница, чай), и уже дома они с мужем стали вспоминать и анализировать, что же произошло на самом деле.

Прежде всего супруги, правда, не очень тогда еще сведущие в законодательстве, обсудили ситуацию. Выходило так, что деньги были переданы директору за согласие пустить некую группу спортсменов-волейболистов, работающих в ООО «ВекторКом» во главе с ее исполнительным директором Андреем Блиновым, в школьный спортзал. Супруги заглянули в УК РФ и прочитали в статье 290, что получение взятки трактуется там так: «Получение должностным лицом лично или через посредника взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе – наказывается штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет». Происшедшее с Ждановой под определение, данное в УК РФ, впрямую никак не подпадало, поскольку в служебные обязанности директора школы сдача помещений в аренду не входит, и, кстати, Блинову она об этом все время твердила. Но ужас все равно супругов Ждановых охватил: в том же УК они прочитали, что «Получение должностным лицом взятки за незаконные действия (бездействие) наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет». Темный призрак тюремной камеры замаячил перед Ждановыми, и их сердца сжались от ужаса. Они снова и снова вспоминали происшедшее и постепенно сумели окончательно проанализировать события того длинного и трудного дня.

День в и самом деле был длинным и трудным: сдавали выпускной экзамен одиннадцатиклассники, в кабинете директора работала инспектор Департамента образования – шла городская проверка, а еще предстояло отправить работы выпускников, претендующих на получение медали, в Московский институт открытого образования. Словом, директору было так некогда, что не хватало сил на общение с посторонним волейболистом Блиновым. А Блинов был на редкость настойчив. Он пришел 8 июня, хотя об этом уговора не было, пройти в школу не мог (во время экзаменов посторонних в школу не пускают) и настойчиво раз за разом набирал телефонный номер, настаивая на немедленной встрече. Это потом выяснится, что милиция решила именно в этот день спровоцировать директора школы на взятку, но Ольга Викторовна об этом не знала. Она только поняла, что этот человек настырен и от нее не отстанет, поэтому все же на минутку выскочила к Блинову. Разговор был коротким. Блинов принес список спортсменов из ООО «ВекторКом», заверенный его личной подписью и печатью организации. Жданова еще раз сказала Андрею, что сдавать в аренду она ничего не будет – не имеет права, а поиграть его сотрудники могут и просто так, вот только нужно будет оплатить труд охранника, который обеспечит проход в школьное здание, а также сверхурочную работу уборщицы, которая уберет спортивный зал после того, как спортсмены-волейболисты закончат игру. Директор назвала сумму, которую запросили за свой труд охранник и уборщица – 2000 рублей. Блинов дал Ждановой эти деньги для передачи сотрудникам, она вернулась в свой кабинет и продолжила работу с инспектором, положив 2000 рублей на полку за стеклянной дверцей книжного шкафа. А чего, собственно, ей было бояться: ведь деньги предназначались не ей, а другим людям, и в этом смысле Жданова была чиста. Наивная Ольга Викторовна даже в страшном сне не могла представить себе то, что в барсетке была скрытая камера и все происшедшее Андрей записывал на пленку.

Если бы этот день не был таким суматошным, если бы Жданова не была так занята экзаменами, проверкой и другими неотложными делами, она, возможно, сама себе задала бы вопрос: а зачем ей идти навстречу этому страстному волейболисту? Какой ее личный интерес в том, чтобы чужие дяди удовлетворили свое желание интересно и содержательно провести свой досуг? Самое парадоксальное, что ее личного интереса в этом не было, не считать же личным интересом директора предоставление дополнительного заработка охраннику и уборщице?! Если бы был интерес, то разговор мог бы идти о куда большей сумме, но об этом речи не было – Жданова просто вошла в положение страждущего волейбола Блинова. Чего на самом деле нельзя было делать ни в коем случае. Хотя бы потому, что не к себе домой Жданова впускала молодого спортсмена-любителя, а в государственное учреждение, и он должен был за это государству заплатить. Кстати, самая распространенная ошибка многих директоров в том, что они, долгое время проводящие в школьном здании, как-то незаметно даже для себя начинают считать, что распоряжаться здесь они могут всем по собственному разумению. Посчитали, что могут пустить кого-то провести вечер в актовом зале, и пускают. Посчитали, что могут разрешить просто так позаниматься студентам частного вуза в классах или в спортзале, когда руководители вуза жалуются, будто образование дело святое, а у них на это средств не хватает, и разрешают. Дескать, умысла в том нет, главное – людям помочь. Но эта помощь оборачивается очень часто для самого директора школы личной трагедией, так как за это его могут заставить отвечать. Ведь он распоряжается по своему разумению и с широтой собственной души тем, что принадлежит не лично ему. Не все директора это понимают, как не все понимают и то, что если они оказывают на базе государственного здания платные образовательные услуги, то это тоже нужно оформлять правильно с точки зрения законодательства. Но дело пока не в этом, а в той истории, которая происходила с наивным и добрым директором Ждановой.

После встречи на улице с Блиновым долго работать директору и инспектору не дали: в служебный кабинет буквально ворвалась четверка сотрудников ОБЭП. В руках одного из них была видеокамера. Ждановой и инспектору Департамента образования было приказано встать и практически чуть не лечь на стол. Впечатление было такое, что долго разыскиваемого преступника наконец нашли и теперь главное – подтвердить его вину неоспоримыми фактами.

В первой части рассказа о взятке я уже упоминала о том, что непонятно, по какому поводу сотрудники правоохранительных органов загодя вдруг попросили у начальства разрешения провести оперативно-розыскные действия по отношению к директору школы №816 Ольги Ждановой, будто бы подозреваемой во взяточничестве. То есть можно было себе представить, что Жданова долгое время находилась у них «в разработке», что они за ней наблюдали в течение какого-то времени и что она уже очень хорошо известна сотрудникам ОБЭП. Но в тот день произошло несколько весьма примечательных событий.

Сразу выяснилось, что Ольга Жданова ОБЭПовцам неизвестна, так как поначалу они обращались как к директору вовсе даже не к ней, а к инспектору Департамента образования, которая по иронии судьбы на момент проверки сидела в директорском кресле. Испуганная женщина никак не могла взять в толк, что от нее хотят. ОБЭПовцам потребовалось некоторое время, чтобы убедиться в своей ошибке и уже Ждановой задать вопрос, получала ли она незаконное денежное вознаграждение.

Лейтенант Тимофеев сформулировал вопрос так: «Вы получали только что незаконное денежное вознаграждение?» Не понимающая вопрос Жданова не смогла ответить на него в такой формулировке, ведь никакого вознаграждения, к тому же незаконного, она не получала. Что касается двух тысяч рублей, переданных Блиновым, то под определение «вознаграждение» они не попадали. Ольга Викторовна еще раз вспомнила свой разговор с Андреем, который происходил до того – 6 июня 2007 года. Когда возник вопрос: кто будет убирать спортивный зал после занятий его группы, Блинов спросил, можно ли как-то договориться с уборщицей, и тут же предложил оплатить труд уборщицы наличными деньгами. Эти слова были не только зафиксированы на пленке, на которую вел запись скрытой камерой Блинов, но еще и сказаны в присутствии заместителя директора школы М.Замориной, которая в тот момент находилась в кабинете директора, стала свидетелем разговора и позже дала показания на допросе в милиции.

Поняв, что директор не может ответить на заданный вопрос, лейтенант Тимофеев изменил его: «Вам передавались сейчас в школе какие-либо деньги?» Естественно, на этот вопрос оперативника Жданова ответила утвердительно и кратко пересказала происшедшее. Дескать, мужчина, который назвался Андреем, передал 2000 рублей. Она пояснила за что: Блинов просил сдать спортзал в аренду, она направила, его для решения этого вопроса в Западное окружное управление образования 6 июня, и он вроде бы понял, что ему нужно делать, но почему-то не стал обращаться туда и снова пришел в школу. А ведь она ему объяснила: директор государственного образовательного учреждения не имеет никакого отношения к аренде помещений школы, так как не он собственник здания, и Блинов вроде бы тогда все понял. Жданова сразу показала, где лежат злополучные две тысячи рублей и добровольно выдала переданные ей деньги. Тимофеев задал следующий вопрос: «Составлялись ли какие-нибудь документы по вопросу аренды?» Выяснилось, что никаких документов никто не составлял (да и не мог составлять, ведь речь не шла об аренде), кроме списка спортсменов от ООО «ВекторКом», у Ждановой ничего не было.

Чуть позже в кабинет директора пригласили двух понятых – охранника школы Г.Желобанова и некоего гражданина В.Белясова. В фильмах понятых берут прямо с улицы или из соседних квартир, если дело происходит в жилом доме. Вот и в этом случае можно было себе представить, что милиционеры поступили так же. На работающую видеокамеру было зафиксировано, как Жданова достала деньги из шкафа, как понятым была предоставлена возможность сравнить номера купюр с предложенной ОБЭПовцами ксерокопией денежных купюр, изготовленной заранее. Кстати, снова интересная ситуация. На ксерокопии было изображение шести денежных купюр, достоинством 1000 рублей каждая. То есть, если бы Жданова не ограничилась тем, что Блинов дал две тысячи на оплату труда охранника и уборщицы, речь пошла бы о втрое большей сумме, которой Блинов искушал бы директора.

Пока шла идентификация купюр, оперативники заметили, что поведение одного из понятых несколько аномально, возникло стойкое предположение, что он злоупотребляет некими веществами, но если он состоит на учете в ПНД, то не может быть понятым, и необходимо было срочно произвести замену. Однако несмотря на это, в школьной канцелярии лейтенант Цатурян уже приготовил для этих двух понятых объяснительные, причем с абсолютно одинаковым текстом. Интересным текстом, в котором понятые вроде бы пишут: «В ходе осмотра было установлено, что Жданова О.В. получила 2000 рублей от исполнительного директора ООО «ВекторКом» за аренду спортзала в школе №816». Но на видеозаписи было зафиксировано: об этом ООО в тот день не сказано ни слова никем, об этом знали оперативники, а понятые никакого понятия не имели. Но тем не менее оба подписывают показания в таком виде, в каком это было предложено милиционером.

А в это время в кабинете директора происходят новые удивительные события. Туда приглашают третьего понятого – М.Попилина, которому милиционеры… объясняют, что здесь случилось, представляют директора Жданову, предлагают Ждановой снова положить деньги на место, потом снова достать, предъявить понятому. Видимо, этот спектакль разыгрывали специально для того, чтобы облегчить ему подписание нужных бумаг. Попилин все понял, и позже, уже в отделении милиции в Олимпийской деревне, напишет (вернее, подпишет то, что ему подготовил своей рукой майор Тараканов) в своей объяснительной так: «Как пояснила Жданова, данные деньги ей передал молодой человек за аренду спортивного зала с целью оплаты труда уборщиц». Хотя на самом деле Жданова этого не говорила, и Попилин этого слышать не мог.

Наконец все действующие лица расписываются в протоколе осмотра места происшествия. Никто при этом не обращает внимания на неточности, которыми этот протокол изобилует. Там написано, что Блинов приходил к Ждановой 5 июня, хотя это было 6-го, что они договорились о встрече 8-го, а на самом деле, как следует из видеозаписи, сделанной Блиновым, участники разговора простились до августа, в протоколе зафиксировано, что Жданова чуть ли уже не сдала Блинову спортзал в аренду, а на пленке записаны ее слова, что оформить аренду можно в августе, но не напрямую, а только через Западное окружное управление образования.

После подписания протокола все уехали, кроме лейтенантов Тимофеева и Цатуряна – те зачем-то остались. В первой части материала я приводила текст заявления о выплате Ждановой денег преподавателем физкультуры православного университета, который будто бы ежемесячно передавал ей деньги за аренду спортзала. Там еще бросилась в глаза нестыковка: датировано письмо 8 июня, а Блинов пришел в школу №816 только 6 июня. Теперь становится ясным, как родилось это заявление. Лейтенанты уже знали, что студенты православного университета занимаются в школе. Представить, что Жданова пускает их просто так, на добровольных и безвозмездных условиях, милиционеры, разумеется, не могли (хотя на самом деле это так и было), кроме того, им позарез нужен был еще один факт, чтобы подтвердить: Жданова – злостная взяточница. Лейтенантам нужно было встретиться с преподавателем физкультуры православного университета Олегом Мачининым. Ждать пришлось долго – Олег Викторович появился только к вечеру, тут и состоялась его первая встреча с оперативниками. Разговор был долгим, и из канцелярии Мачинин ушел только тогда, когда подписал то самое заявление о том, что он передавал Ждановой деньги, причем поскольку вуз ему их не давал, выходит, вынимал из собственного кармана, хотя такая расточительность объяснению не поддается. Сам Мачинин в разговоре со Ждановой позже скажет, что его заставили так поступить. (Почему? Какие грехи были у Мачинина? Чего он испугался тогда?). Наверное, в тот момент она горько пожалела о том, что пустила в школу людей, которые, по ее мнению, занимались «святым делом». Святые, видимо, предают так же легко, как и грешные. Во всяком случае в уголовном деле Ждановой заявление Мачинина стало одним из основополагающих документов.

В тот сложный июньский день супруги Ждановы стали думать, как справиться со страшной бедой, которая свалилась на них. Понимая, что супруге не справиться одной в этой ситуации, муж – Михаил Жданов, занимающий в 816-й пост заместителя директора по безопасности, принимает решение, что никто, кроме него, не сможет взять на себя тяжкий труд по юридической защите супруги, восстановлению ее чести и достоинства, по расследованию дела, написанию необходимых документов и другой работе. Труд тот в самом деле оказался тяжким, особенно если представить себе, что до того Михаил Юрьевич никогда всем этим не занимался и в юридической науке не был силен. Замечу, что к нынешнему моменту, в течение долгого времени занимаясь защитой, Жданов превратился не только в знатока законов, но и в активного правозащитника. С его помощью уже развалились несколько дел, которые были заведены против руководителей образовательных учреждений после самых различных случаев провокации их на получение взятки. А тогда в самом начале Жданов стал, что называется, оглядываться по сторонам и узнавать, нет ли какого-то похожего дела, чтобы проконсультироваться со знающими людьми и перенять некий позитивный опыт защиты. Такое дело нашлось. Вообще с того момента Жданов начнет узнавать и сильно удивляться, сколько таких дел было открыто против директоров.

К тому времени было закрыто уголовное дело, заведенное против директора школы №13 О.Алексеенко, она и посоветовала Ждановым адвоката Павла Давыдова, который согласился защищать Ольгу Викторовну, подписал соответствующее соглашение на оказание юридической помощи, получил деньги (забыв выдать квитанцию или хотя бы расписку об этом) и дал совет: не торопить события.

Первым действием адвоката была его встреча с господином Блиновым. Давыдов высказал версию, что Блинов – случайный человек, выступивший в роли взяткодателя, и нужно настаивать на том, что тот должен нести уголовную ответственность. Но Жданов к тому времени уже понял, что Блинов скорее всего работает вместе с милиционерами и обвинять его бессмысленно. К тому же если он написал в ОБЭП заявление и рассказал о будто бы данной взятке, то закон освобождает его от ответственности. Позднее стало понятно, что Блинов участвовал в заранее спланированной провокации и, вероятно, все же может нести ответственность в соответствии с одной из статей Уголовного кодекса.

Первая встреча Блинова с Давыдовым, по словам адвоката, была бесполезной, во время второй Ждановы поручили Давыдову разъяснить Андрею, в какую историю он попал и какую уголовную ответственность может нести за свои действия, а также получить от него письменное объяснение того, как все было на самом деле. Блинов должен был признаться, что Жданова получила деньги на оплату сверхурочного труда ее сотрудников. Вообще наивность Ждановых, которую они проявили в тот момент, потрясает. Но больше всего потрясает другое: кажущаяся наивность адвоката. Неужели он сам не понимал, что Блинов никаких таких объяснений не напишет? Так и произошло. По словам адвоката, Блинов сказал так: «Каждый ищет свою выгоду. Если мне будет выгодно, я напишу». Эти слова были расценены уже Ждановыми как намек на то, что если деньги будут заплачены, то Блинов свои показания изменит.

Тут уже Ждановы решили действовать наступательно. Их возмутило то, что человек, спровоцировавший взятку, сам не прочь ее получить. 27 июня 2007 года они приезжают в Управление ФСБ по ЗАО и делают сообщение: «У нас вымогают взятку». Сотрудник ФСБ их выслушал, сообщил, что в отношении Ждановой возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 290 УК РФ (это супруги и сами знали), и задал интересный вопрос: «А вы на 100 процентов доверяете своему адвокату?» Практически мгновенно Жданов ответил: «Нет!» Они и в самом деле не доверяли адвокату на сто процентов. Во-первых, тот почему-то сильно медлил со своими действиями по защите, во-вторых, согласитесь, в пересказе разговор с Блиновым выглядел по меньшей мере странно. Ну получил бы тот деньги от Ждановых через адвоката, и что? Отказался бы от того, что было, в чем он сам участвовал? На каком основании? И как объяснил бы все это в ОБЭПе? Неужто Блинов так неумен, что не понимал, что за отступничество придется и ему заплатить – и немалую цену?

Разговор об адвокатах, которые должны или могут защищать людей, попавших в беду, подобную той, в какую попала Жданова, особый. Обычно в такой ситуации люди, что называется, хватаются за соломинку: они берут адвоката, которого посоветовали знакомые, они полностью доверяют этому человеку и полагаются на него. Между тем адвокаты бывают разные, и ведут они себя соответственно тому, в чем сами заинтересованы. Это сегодня Михаил Жданов понимает, что не нужно обращаться к первому встречному адвокату, а тогда он поверил Давыдову, и оценивает это как свою ошибку.

А между тем кому-то очень хотелось получить деньги за прекращение дела Ждановой. Ей в школу позвонил неизвестный и сделал предложение: «Если хотите закрыть уголовное дело, заплатите 10000 долларов». Жданова молча положила телефонную трубку на рычаг: во-первых, у нее не было таких денег, во-вторых, она всерьез полагала, что милиция во всем разберется и подтвердит ее невиновность.

Между тем время шло, никаких событий не происходило, подписку о невыезде у Ждановой никто не брал, и 12 июля 2006 года, подписав все необходимые документы о готовности школы к новому учебному году, директор 816-й пишет заявление на очередной отпуск и на следующий день вместе с семьей уезжает в отпуск.

Продолжение следует