Взятка

Вообще всем нам, с живым интересом смотрящим детективные киноленты и читающим детективы, хорошо известно: следователи добывают доказательства вины или, напротив, невиновности, путем длительной работы со свидетелями. Не раз нам рассказывали, как свидетели получают повестки к следователю, как он внимательно выслушивает их, задает свои вопросы, сводит воедино показания обвиняемых и сказанное свидетелями, чтобы сделать тот единственный, правильный и справедливый, вывод. В деле Ольги Ждановой, директора школы №816, все было совсем не так.

Досье «УГ»Инструкция сотрудника частного охранного предприятия запрещает ему покидать пост, к начальству с просьбой отпустить его на допрос Желобанов не обращался. Но как он мог быть одновременно и на посту, и в кабинете следователя прокуратуры Карасева?Ведь сегодня не так просто найти адвоката, который бы беззаветно ввязывался в бой за интересы клиента. А как иначе, ведь, как правило, нынешние адвокаты раньше работали в прокуратуре или в правоохранительных органах, все там им знакомы, с кем-то связывает многолетняя дружба, сегодня у адвоката один обвиняемый, завтра другой, а следователи и милиционеры все на своих местах, и ссориться с ними адвокату не резон.Профессионалу было ясно, что в деле Ждановой, если бы и была взятка, был бы и неполный состав преступления. Ведь в комментариях к ст.8 УК РФ записано: «отсутствие в деянии состава преступления является одним из обстоятельств, исключающих производство по делу, в связи с чем уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению».Никто ничего и не собирался делать! Это о такой ситуации говорит первый вице-премьер Дмитрий Медведев на пятом Экономическом форуме в Красноярске: «Мы стоим перед историческим выбором. Первый вариант – продолжить жить по принципу известного афоризма, что в России «жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения». Такой подход в моем представлении ни в коей мере не соответствует задаче построения современного общества. Неуважение к закону всегда приводит к неуважению прав других людей и несоблюдению собственных обязанностей. Какие же тут равные возможности, если все знают, что всегда прав окажется тот, у кого «зубы острее», а не тот, кто соблюдает закон?»

Тот, кто уже прочитал предыдущие материалы «Взятки», знает, что под сомнение было поставлено главное доказательство – видеопленка, которая должна была подтвердить то, что Ольга Жданова взяла взятку от господина Блинова, по доброй воле принявшего на себя обязанности по оперативному мероприятию, запланированному милицией по Бог весть какой причине. Но помимо пленки в деле были еще и показания свидетелей, вернее, даже не свидетелей, а ключевых фигур этого дела.

Одной из таких фигур был охранник школы Г.Желобанов. Судя по материалам дела, его допросили 28 июня 2007 года, то есть спустя двадцать дней после фиксирования факта получения взятки. Возникал естественный вопрос: как его допросили, если весь день 28 июня охранник был, что называется, при деле, а уж в 11 часов утра точно находился на своем посту и никуда из школы не отлучался. Инструкция сотрудника частного охранного предприятия запрещает ему покидать пост, к начальству с просьбой отпустить его на допрос Желобанов не обращался. Но как он мог быть одновременно и на посту, и в кабинете следователя прокуратуры Карасева? Все очень просто: к находящемуся на посту Желобанову пришел кто-то из прокуратуры и попросил подписать бумагу, объяснив, что это давняя объяснительная охранника, но только оформленная соответствующим образом. Желобанов поверил (а как не поверить, ведь человек-то из прокуратуры, врать не может?!) и подписал. А это, оказалось, вовсе никакая не объяснительная, а протокол допроса, в котором были вписаны те слова охранника, которые позарез нужны были прокуратуре.

Второй важный свидетель – понятой Белясов. Он тоже «подписал протокол допроса в кабинете следователя Карасева», хотя на самом деле в тот момент вместе со своим отцом гулял у фонтана в Олимпийской деревне. Отец Белясова подтвердил Михаилу Жданову, что протокол допроса был привезен именно к фонтану, где и был подписан.

Из всего этого можно сделать вывод: следствие очень торопилось получить все те данные, которые были ему нужны для уголовного дела Ждановой, поэтому следователи не чинились и сами выезжали к свидетелям, видимо, рассчитывая тут еще и на эффект внезапности.

Но показания не всех свидетелей следствию были нужны. Так, в деле не оказалось показаний одной из главных фигур – уборщицы, которая хотела получить за уборку школьного спортивного зала после игры Блинова с компанией тысячу рублей. 14 июня в школу к уборщице И.Бондаревой приходил лейтенант Цатурян, беседовал с ней почти 40 минут и получил от Бондаревой объяснительную, подтверждающую, что ей предназначалась 1000 рублей как плата за сверхурочную уборку зала после предполагаемой игры группы спортсменов-волейболистов. Объяснить ее отсутствие следствие никак не могло, да и не хотело. Если честно.

В конце сентября директора Жданову снова вызывают в прокуратуру, туда же подтягивается и отдохнувший в Турции адвокат Давыдов. 29 сентября следователь Алексей Маз вручает Ждановой постановление о привлечении ее к ответственности в качестве обвиняемой – следствию все ясно, оно собрало пухлый том уголовного дела.

Ознакомившись с этим документом, Жданова и адвокат Давыдов ставят свои подписи в нижней части каждой страницы (без подписи директора остается почему-то только первая страница). Затем, руководствуясь 51-й статьей Конституции РФ, Жданова отказывается от дальнейшей дачи показаний. Адвокат ходатайствует о допросе свидетелей: уборщицы и охранника, на что следует категорический отказ следователя. Он не понимает, какие еще допросы, ведь на пленке видно: Жданова взяла взятку! Маз не хочет вспоминать, что во второй части статьи 17 УПК РФ («Свобода оценки доказательств») записано – «никакие доказательства не имеют заранее установленной силы». Конечно, ему это не выгодно, как не выгоден честный ответ на вопрос, почему оперативный эксперимент был проведен по отношению Ждановой. Маз поет все ту же песню: дескать, было получено заявление преподавателя православного вуза Олега Мачинина. Не смутило Маза и то, что заявление было написано Мачининым вечером 8-го, а оперативный эксперимент начался уже 6-го июня. То есть предстояла жесткая борьба против… следствия. Тут одну из значимых ролей должен был сыграть адвокат Давыдов. Но он практически все время хранил молчание. Между тем Маз оценил Давыдова как хорошего адвоката, и понятно почему: он не мешал следствию вершить свое уголовное дело. Адвоката нужно было срочно менять, но весь вопрос, на кого? Ведь сегодня не так просто найти адвоката, который бы беззаветно ввязывался в бой за интересы клиента. А как иначе, ведь, как правило, нынешние адвокаты раньше работали в прокуратуре или в правоохранительных органах, все там им знакомы, с кем-то связывает многолетняя дружба, сегодня у адвоката один обвиняемый, завтра другой, а следователи и милиционеры все на своих местах, и ссориться с ними адвокату не резон.

Настойчивость Ждановых все же возымела действие, и 4 октября 2006 года на допрос в прокуратуру приглашены свидетели Ждановой: И.Зимина и М.Заморина. В отсутствие Маза, отбывшего в служебную командировку, допросы проводил следователь Т.Джальчинов в присутствии адвоката Давыдова, который продемонстрировал себя крайне странно: представил два ордера под одним номером, хотя они были выписаны на допрос разных людей, не указал номер соглашения и поставил неправильную дату заключения соглашения. Зимину следователь Джальчинов допросил по каким-то, не относящимся к делу событиям. А вот показания Замориной о подстрекательских действиях и высказываниях Блинова, свидетелем которых она была, следователь никак не хотел вносить в протокол. Ему не нужны были эти показания, и он вел себя, по словам Замориной, просто удивительно: то делал вид, что не слышит, о чем говорит Заморина, то ложился на стол, демонстрируя, как устал и хочет спать, то бил пальцем по клавиатуре компьютера, делая вид, что все ему неинтересно. Заморина стояла на своем, требуя все же внести в протокол допроса свои показания, и в конце концов победила. Самое интересное, что адвокат Давыдов при этом молчал и никак не реагировал на происходящее, в этом усматривалась его попытка сотрудничать со следствием несмотря ни на что, поэтому он, видимо, и не хотел заниматься написанием необходимых документов, ходатайств или жалоб на действия сотрудников правоохранительных органов.

В поисках другого адвоката Михаил Жданов объехал несколько контор, нужного человека нашел, и тот ему объяснил сразу: у Ольги Ждановой не может быть никакого уголовного дела по взятке за аренду, поскольку директор государственной школы никак не может быть арендодателем. Школа государственная, она не собственность директора, Блинов пришел к лицу, не правомочному вести переговоры об аренде помещений школы. Но если Жданова неправомочна, то зачем давать ей взятку за то, что она не может выполнить? Это все равно что давать взятку директору школы за то, что он продаст здание школы, которым не может распоряжаться, поскольку собственник этого здания Департамент имущества. Так вот ни права продавать здание, ни права сдавать его в аренду целиком или частично у любого директора школы нет. Новый адвокат был крайне удивлен,что Никулинская прокуратура согласилась возбудить такое уголовное дело и порекомендовал следствию заглянуть в Бюллетень Верховного суда РФ №10 от 27.10.2006 г., где в Обзоре надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ за 2005 год приводится аналогичный пример с начальником государственного предприятия «Специализированного управления №5». Приговор Басманного районного суда г.Москвы в том деле был отменен, а суду было рекомендовано обратить внимание на ст.8 УК РФ о том, что «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации». Профессионалу было ясно, что в деле Ждановой, если бы и была взятка, был бы и неполный состав преступления. Ведь в комментариях к ст.8 УК РФ записано: «отсутствие в деянии состава преступления является одним из обстоятельств, исключающих производство по делу, в связи с чем уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению». Вдаваться в нюансы законодательства – дело сложное, требующее внимания, далеко не каждый руководитель так хорошо юридически подкован, чтобы разобраться в тонкостях юридической науки. На это и был расчет у Никулинской прокуратуры? Но тогда можно сказать, что в этом был и умысел? Умысел у прокуратуры? Не знаю, как у вас, а у меня такой вывод просто в голове не укладывается. Но тогда почему, без сомнения, знающие законы следователи завели дело Ждановой? Никого не хочу ни в чем обвинять, но в одном из приватных разговоров мне рассказали: о некоторых уголовных делах, заведенных на директоров школ, никто так и не узнает. Появляются посредники (часто это адвокаты), которые берутся все «отрегулировать» и добиваются закрытия уголовного дела. Как это им удается, каждый может представить в меру своего воображения и практического опыта.

Понимая, что не все в ее деле справедливо и точно, Ольга Жданова пишет две жалобы на незаконное возбуждение в отношении нее уголовного дела, адресованные прокурору Никулинской МРП С.Соснину и прокурору ЗАО города Москвы С.Иванову. Первая жалоба, переданная на приеме через заместителя прокурора Ильюшину (№705), была благополучно потеряна в прокуратуре, и ответа на нее у Ждановой нет по сей день. Вторую Ольга Жданова попыталась вручить лично прокурору Иванову, но он порекомендовал не вручать ее ему, а обратиться к прокурору Соснину, мол, тот все поймет и во всем разберется. Так жалоба в руки к Иванову и не попала. Обоим прокурорам были направлены еще и серьезные ходатайства о проведении экспертизы видеозаписей от 6-го и 8 июня, о проведении очной ставки между директором Ждановой и господином Блиновым, о допросе свидетелей – уборщицы и охранника. Но все было напрасно, хотя согласно части 2 статьи 159 УПК РФ обвиняемому не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы, если обстоятельства, об установлении которых он ходатайствует, имеют значение для данного уголовного дела. Но то по закону. А на деле – все иначе. Никто ничего и не собирался делать! Это о такой ситуации говорит первый вице-премьер Дмитрий Медведев на пятом Экономическом форуме в Красноярске: «Мы стоим перед историческим выбором. Первый вариант – продолжить жить по принципу известного афоризма, что в России «жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения». Такой подход в моем представлении ни в коей мере не соответствует задаче построения современного общества. Неуважение к закону всегда приводит к неуважению прав других людей и несоблюдению собственных обязанностей. Какие же тут равные возможности, если все знают, что всегда прав окажется тот, у кого «зубы острее», а не тот, кто соблюдает закон?» С соблюдением законов в деле Ждановой, честно говоря, дела обстояли не лучшим образом.

Ждановы, выдержав все необходимые сроки, стали направлять свои заявления и жалобы сначала в прокуратуру Западного округа, затем городскую прокуратуру, ну а затем и Генеральную прокуратуру. Но все было безрезультатно! Никто не хотел ни в чем разбираться. Вышестоящие прокуратуры направляли в ответ все обращения Ждановой в нижестоящие прокуратуры, а конкретно – в Никулинскую межрайонную прокуратуру, уведомляя Жданову, что прокурору С.Соснину перенаправлено ее обращение и он должен ей ответить. Но прокурор Соснин молчал.

Продолжение следует