Взвод

Нечем дышать. Горло нестерпимо дерет, легкие как будто забиты толченым стеклом. В глазах прыгает ослепительное павлоградское солнце. Мы наматываем круги на стадионе в учебной части №N, что в Днепропетровской области. Непонятно, зачем оно нам, будущим операторам комплекса тропосферной связи РВСН, неужели когда-нибудь придется вот так же бегать не по прихоти сержанта-изувера, а по оперативной необходимости? Впрочем, никто и не обещал, что служба в Советской армии будет легкой…

Я еле переставляю ноги. Все-таки бег – это совсем не мое. Я же будущий педагог, а не спортсмен, и пятерки по физкультуре мне всегда ставили просто так и в школе, и в вузе. Впрочем, не я один такой. Козлов из Челябинска тяжело топает рядом. Он тоже гуманитарий, призвался со второго курса института культуры. Козлов хорошо играет на гитаре, знает чуть ли не всего Высоцкого, вот только тут эти навыки без надобности. Хороший он парень, компанейский, жаль, что ни в зуб ногой по спецпредмету, ну никак ему не удается выучить технические характеристики радиостанции.

На шаг впереди прыгает Шалимов. Странное дело, он же из Дагестана, там горы, должен иметь сильные ноги, к тому же, по его словам, у его отца целая отара овец, за которыми тоже, наверное, приходилось бегать. А вот, поди-ка, сейчас он такой же доходяга, как и я, хоть и внешне здоровый малый. При этом Шалимов пытается держать себя максимально гордо, чтобы не уронить честь своего народа, несмотря на тяготы и невзгоды.

Третий в нашей компании «физически отсталых» – Будяну. Парень из Бендер, то есть горожанин, более того, он каким-то образом умудрился после школы вообще никуда не поступить и целый год наслаждался свободной жизнью. И вот расплата. Странно, что родители его не отмазали, вроде бы, говорил, они какие-то начальники… Впрочем, от военкомата так просто не уйдешь. Будяну очень недоволен судьбой и постоянно бурчит, как у нас все через одно место организовано.

Остальные убежали далеко вперед. Первым, само собой, сержант Котлик, которому через два месяца на дембель, а ему все неймется. Натура у него такая, сам он КМС по боксу, но бегать тоже любит, равно как и показывать пример всем и во всем. Наверное, когда он вернется в свой Донецк, станет тренером. И будет точно так же гонять своих подопечных, как нас сейчас. С другой стороны, Котлик требовательный не потому, что ему нравится нас угнетать, просто он хочет превратить полуфабрикат (нас то есть) во что-то более-менее годное к выживанию в условиях реальной службы.

За ним легко, кажется, совершенно не напрягаясь, летит Лось. Хоть у него и русская фамилия, он коренной чеченец, учился в Грозном на инженера-строителя и доучился аж до пятого курса, но что-то там у него произошло, и пришлось пойти в армию, а не на стройку. Котлик для него – кумир, поэтому не удивлюсь, если его не пошлют в войска, а оставят в учебке вместо дембельнувшегося командира. Уж что-что, а командовать он обожает. Ох, не завидую я его подчиненным, будет измываться и драть с них семь шкур!

У Шевкуна длинные ноги, ему не страшны ни три километра, ни пять, ни десять. Да и жару он переносит легко, у них на Кубани летом тоже знойно. Шевкун профессиональный сварщик, совершенно непонятно, зачем его отправили учиться на связиста-тропосферщика, пусть бы варил металл, делал то, чему его учили в техникуме. Но так уж у нас построена система отбора, сказано «люминь» – значит «люминь»! Правда, как человек Шевкун – бирюк, мало с кем разговаривает, держится особняком, но любит писать письма.

Невероятным образом в группе лидеров держится Григорян, парень из армянского городка Абовян, субтильный малый с аристократическими чертами лица. Он, как и я, будущий педагог, отучился два курса на истфаке, ни в каких спортивных секциях замечен не был, однако сейчас показывает очень неплохие результаты. Наверное, это от природы. Одному дано, другому – нет. Григорян юморной, любит анекдоты про армянское радио, в общем, классный парень.

Носков предпочитает не вырываться вперед, но и не отстает. Он будущий радиофизик, и его достали расспросами на тему радио, а он замучился отвечать, что к связи его будущая специальность имеет такое же отношение, как логика к логистике. Но Носков исключительно трепетно относится к своим обязанностям курсанта, кажется, уже выучил весь устав наизусть, а убирать с ним на пару территорию – одно мучение, ибо он будет стараться убрать с асфальта все до последней песчинки. Педант, одно слово!

Апухтин несется, периодически выкрикивая: «Ос!» Поначалу мы над ним смеялись, кто-то из сослуживцев даже пытался поиздеваться, но Апухтин ткнул ему кулаком в грудь, и курсант отлетел на три метра. Просто «на гражданке» он подпольно занимался карате, но об этом предпочел комиссару не рассказывать, потому что эта тема у нас в Союзе под запретом. «Ос!» – это что-то из японских премудростей, говорят, придает сил и помогает перенести нагрузку. Апухтин какой-то странный, темный, постоянно кажется, что он чего-то недоговаривает и всех в чем-то подозревает. Хотя у Котлика к нему претензий нет. А командиру виднее, кто хороший, а кто плохой.

Гибкий, как плетка, Ульмасов бежит, откинув назад голову и почти закрыв глаза. Впрочем, у него они и так узкие, он же из какого-то селения близ Самарканда. Жара ему нипочем, да и физические нагрузки, кажется, тоже, он от природы жилистый и поджарый, будто гончая. Странное дело, «на гражданке» он работал продавцом на рынке, помогал отцу торговать урюком и всякими там восточными дарами. Почему-то я совсем не представляю его в тюбетейке и халате. А вот форма ему очень идет. Да и нормативы на агрегате он умудряется выполнить лучше остальных, несмотря на плохой русский. Он старательный, этот Ульмасов. И простой, как три рубля.

На Кудрявцева больно смотреть. Даже, наверное, больнее, чем на нас с Козловым и Шалимовым. Хоть и бежит в основной группе, однако это требует от него невероятных усилий. Но он, кажется, готов умереть от разрыва сердца, чем показать, что слабак. Поэтому Кудрявцев, этот громила из древнего города Пскова, обливается потом, громыхает сапожищами, шумно и с хрипом дышит и, несмотря на полное отсутствие техники бега, умудряется не снижать темпа. С таким-то характером ему наверняка удастся многого достичь. Даже несмотря на то что он всего лишь слесарь-автомеханик. Правильный пскович, таким дорога в партию и дальше, по восходящей.

А вот что я могу сказать про Виролайнена? Да почти ничего. Странным образом умудряется все время оставаться на заднем плане и в тени. Даже сейчас он вроде бы и бежит вместе со всеми, а как будто затерялся среди остальных. Эстонец (я до сих пор так и не понял, откуда он конкретно) не выделяется практически ничем, не блещет разумом и не поражает тупостью, не слишком красив, но и не сказать, чтобы уродлив, короче – 174 см роста и 43‑й размер сапог. Только вот и повышенного к себе интереса тоже не вызывает – есть и есть, ладно.

Мы наматываем круги, зная, что когда-нибудь этому придет конец. Точнее, этот момент наступит гарантированно и по уставу. Иначе в СА быть не может. Точно так же неизбежен праздник, к которому мы под чутким руководством все того же Котлика готовимся вот уже вторую неделю. Нас всех соберут в большом зале Дома офицеров, и представители от каждого подразделения будут исполнять номера, которые у них лучше всего получаются. Будяну споет Astă seară, которая переводится как «Сегодня вечером». Ульмасов – про славный город Шахрисабс, наполненный радостью и светом. Котлик выйдет на сцену с баяном и вместе со старшиной из 10‑й роты (скрипачом, что интересно) исполнит романс из сюиты «Метель» на музыку Свиридова. А я… я буду сидеть в зале и хлопать, втайне жалея, что мне никто не предложил прочесть стихи – а хоть бы и Маяковского! И все, кто сидит вместе со мной, будут испытывать чувство гордости за то, что у нас такая большая страна, в ней так много самых разных национальностей и все друг друга уважают.

…Сержант Котлик погибнет в лихие 90‑е. Он все-таки станет тренером по боксу, но однажды вечером в переулке схлестнется с какими-то гопниками, и ему воткнут в почку нож.

Козлов, окончив институт, так и не найдет работу, ибо культура окажется совершенно невостребованной на перепутье эпох. Однажды его обнаружат в своей комнате мертвым, а рядом – бутылку с разведенным спиртом. Увы, древесным.

Шалимов проживет еще год после того кросса. В войсках у него не сложатся отношения с сослуживцами, «деды» будут над ним изгаляться, и в какой-то момент, будучи в наряде, он зарежет штык-ножом своего самого злобного обидчика и будет забит насмерть остальными, «менее злобными».

Будяну погибнет в своем родном городе, когда начнется заварушка в Приднестровье. Будучи милиционером, он попытается разоружить тех, кто захочет, чтобы Бендеры больше не были молдавским городом, и падет в перестрелке.

Лось переживет и первую, и вторую чеченские войны. Он будет свято верить, что все делал правильно, отстаивая свободу своей родной Ичкерии, а потому вполне достоин амнистии. Но однажды его найдут с простреленным черепом, и никто так и не сможет выяснить, было ли это результатом борьбы за власть или местью родственников жертв Лося…

Шевкуна убьют в Ингушетии, куда он попадет в конце 90‑х, решив послужить по контракту, чтобы немного подзаработать. Колонна техники, которую он вызовется сопровождать, попадет в засаду, и сидящие в скалах «духи» расстреляют из пулеметов всех, кто будет у них как на ладони.

Григорян запишется в добровольцы и пойдет освобождать Арцах (Карабах). В одном из боев ему осколком перебьет позвоночник, из-за чего он будет прикован к постели на долгие и мучительные семь лет, пока не скончается от инфаркта.

Радиофизик Носков в новой России не найдет себе работы по специальности. Он получит второе, юридическое, образование, станет адвокатом. И все у него будет хорошо ровно до того момента, пока он не узнает, что неизлечимо болен. Острый лейкоз убьет его всего за два года.

Апухтин сгинет где-то в Сибири, в криминальных разборках начала нулевых. Навыки восточных единоборств будут помогать ему до поры, но не спасут от гранаты Ф-1, брошенной в салон его авто.

Ульмасов вернется в свой кишлак и будет все так же торговать урюком, пока в середине десятых ему не внушат, что высшее благо настоящего мусульманина – создание исламского государства, единого для всех, кто в Истине. И спустя всего два года где-то на границе Сирии и Турции Ульмасов найдет свой конец, до конца веря, что в раю его встретят гурии.

Кудрявцев вступит в партию, причем еще в армии. А после демобилизации совершит стремительную карьеру, которая закончится депутатским креслом в его родном городе… и сроком за взятки в особо крупных размерах. Но из зоны он так и не выйдет, туберкулез прикончит его задолго до освобождения.

Что же до Виролайнена, то в 2014 году он отправится на войну «с русскими оккупантами», будет помогать украинским братьям отстаивать свободу и независимость, но подорвется на мине где-то в районе Изварино.

А как же я? Жив ли я? Или тоже умер, погиб, уничтожен вместе с моим взводом? Может быть, я до сих пор сижу в том зале, отдыхая после жестоких кроссов, устроенных сержантом Котликом, и искренне радуясь тому, что сюда, в Павлоград, мы призваны с благородной целью – защитить нашу страну от любого капиталистического агрессора и, если надо, готовы отдать за это жизни?