Высшая философия – делать все возможное сегодня. Елена КАМБУРОВА

С Еленой КАМБУРОВОЙ мы говорили в основном о планах Театра музыки и поэзии, которым она руководит уже более десяти лет. Годы его становления позади. Завершен трудный ремонт, работают два небольших очень уютных зала. В фойе много фотографий и цветов. Здесь обитают игрушки: куклы, ангелы, кошки, собаки… сотворенные руками волшебников, а недавно поселился и ежик из знаменитого мультфильма Юрия Норштейна. На спектакли театра попасть весьма трудно. Потому что зрители, хоть раз увидевшие поставленные Иваном Поповски «Грезы», «Капли датского короля» или «Абсент» или роскошные фантазии кукольных дел мастера Елены Трещинской, приходят в театр снова и снова. А на концертах самой Елены Камбуровой, народной артистки России, залы всегда переполнены, где бы она ни выступала: в Москве, Санкт-Петербурге, Владивостоке, Новосибирске, Минске, Киеве, Иерусалиме, Чикаго, Торонто… На Западе Камбурову называют «элитарная русская звезда». Я бы сказала немного иначе: великая актриса, создавшая в России жанр драматической песни. Ее искусство требует работы сердца и ума, сопереживания и сотворчества. Оно дарит надежду на лучшее.

– Елена, какие жизненные уроки вы считаете наиболее важными?

– На меня в свое время произвел очень большое впечатление фильм «Жил певчий дрозд» Отара Иоселиани. Я увидела на экране удивительного, чудесного, добрейшего человека, который одновременно занимается многим. Ему хочется и помочь разным людям, и поздравить с днем рождения тетю, и побывать в хоровой капелле, и в оркестре – он музыкант, литаврист. В конце концов, он едва успевает добежать до своего такта и ударить в литавры. Он все время спешит, все время опаздывает, невольно многих подводит. И читать ему хочется, и шить, и еще масса других дел… Вечером в результате берет в руки книжку и с книжкой засыпает.

Я узнала в этом человеке свои черты. Это и есть мой урок жизни: я не сумела, к сожалению, по-настоящему сосредоточиться только на своей профессии, что очень часто бывает у творческих людей – все остальное для них не существует либо существует в очень малой степени. Я им в хорошем смысле завидую, потому что по огромному счету они отдают человечеству гораздо больше, большего достигают. Но жизнь еще не закончена, и я бы хотела себе пожелать этого сосредоточения на самом главном деле, хотя, наверное, совсем изменить себя мне не удастся.

А уроков жизненных много. Знакомство с любой биографией – творческой и нетворческой. Человек – вот урок жизни.

Практически каждый мой концерт, каждое выступление, выход к зрителю – это совершенно особые часы моей жизни и уроки, в первую очередь для меня. И одновременно экзамены, которые я или сдаю, или не сдаю, сдаю на «отлично» или на троечку… Да и вообще вся наша жизнь, хотим мы того или нет, – это уроки. Как только они прекращаются, жизнь человека практически закончена, это уже физиологическое существование. Безумно грустно видеть людей, застывших в этом состоянии. До последнего часа, и в девяносто лет, можно являть собой что-то другое…

– А своей творческой жизнью вы довольны?

– На 100 процентов я не могу быть собой довольна. Очень многое не успеваю сделать! Но тем не менее театр живет, а это самое главное. Есть биение, пульс, есть работа, планы на будущее. И этому я очень рада. Планы – это не только новые спектакли нашего театра, но и приглашение гостей, очень интересных личностей. Это и очень важная для нас тема художественного чтения, которую представляют прежде всего Антонина Кузнецова, Рафаэль Клейнер… Раньше актеры, заканчивая учебное заведение, знали, что в России жанр художественного чтения процветает. Они были готовы выходить на эту стезю, делали программы. Сейчас этого нет, поэтому мне хочется пестовать этот жанр у нас в театре.

– Давайте поговорим о ваших спектаклях, очень любимых зрителями. Попасть на них трудно…

– Я давно знакома с Петром Фоменко. Одно время я бывала на его занятиях в ГИТИСе. Он там долгое время преподавал, очень мало ставил. Вся его деятельность заключалась в работе со студентами. Потом мы подружились и с ним, и с его актерами, и даже впоследствии помещения для театров получили похожие.

Поскольку я не пропускала ни одного представления, я посмотрела «Приключение» по Марине Цветаевой, потом «Балаганчик» и увидела Ивана Поповски, ученика Фоменко, он из Македонии. Удивительно, человек вырос не в России, а такая тяга к русской поэзии, к поэтическому театру! Мы познакомились, мне захотелось ему что-то предложить, но не было тогда определенной идеи. Впервые точная идея появилась после первой неудачной постановки «Грез». Воплощение приглашенным режиссером замечательной музыкальной идеи оказалось для меня совершенно неприемлемым. А потом мы решили вернуться к «Грезам» на совершенно ином уровне, пригласить режиссера, тонко чувствующего поэзию, который поставит красивую, изящную историю. И мы решили обратиться к Ивану…

– Последняя его нашумевшая премьера – «Абсент», спектакль-галлюцинация…

– Прежде всего это прекрасная музыка, хорошие голоса, выразительное исполнение. Музыкальная идея Олега Синкина. Хотелось, чтобы прозвучала музыка Равеля, Форе, французский шансон. Пьесы такой нет, это фантазия. Я отношусь к «Абсенту», скорее, как к форме подачи музыки, блестящей музыкальной истории, идея мне менее близка. Известно, что люди творческие в начале XX века, особенно во Франции, пили абсент, и потом жизнь многих из них заканчивалась трагически. Это такая антиреклама, показанная красиво.

А «Капли датского короля»… Мне очень хочется, чтобы мы ставили такие песенные памятники поэтам, которые, с нашей точки зрения, этого заслуживают. И, конечно, в первую очередь захотелось, чтобы такой памятник был поставлен Булату Окуджаве. У меня появилась эта идея, потом мы долго подбирали песни, работали с актером Юрием Соколовым, архитектором. Когда-то он был главным действующим лицом коллектива «Кохинор». Спектакль выстраивался долго, многое меняли на ходу. Попросили Ваню Поповски все это дозавершить…

– Елена, расскажите, пожалуйста, про ваш спектакль «Антигона». В нем вы впервые выступаете как драматическая актриса.

– Недавно состоялась премьера этого спектакля. Режиссер – Олег Кудряшов, он уже работал со мной, ставил «Семь тетрадей учителя русской словесности» по Юлию Киму. В свое время Олег основал театр «Третье направление», который, можно сказать, был предтечей нашего театра. Спектакль «Антигона» – его инициатива. Единственное, в чем мы разошлись: Олег хотел соединить двух авторов – Ануя и Софокла, а когда я еще раз перечитала их, то поняла, что это немыслимо. Ануй – как пересказ, адаптация. Я настаивала на Софокле, меня захватила его драматургическая мощь и философские размышления. Весь материал меня потрясает. Поэтому работать было очень интересно. Любопытно, что в спектакле встретились я – гречанка и Мохаммед Абдель Фаттах – египтянин. Он в роли хора, а я – во всех остальных.

– Каким вы видите будущее театра?

– Для того, чтобы спокойно работать, надо жить сегодняшним днем. Мне часто говорят: «Как вы живете сегодняшним днем?» Это высшая философия – делать все возможное сегодня. Сеять сегодня. Я верю, что каждым своим выступлением сею зернышки для будущего. Вот недавно я была в Саратове и видела на концерте несколько молодых мам, у которых на коленях сидели совсем маленькие детки. Совсем маленькие. Естественно, они не могли ничего понять, но ни на секунду они ничего не промолвили. Это чудо. Наш театр сеет добрые семена. В этом идея его существования на фоне разрушения, которое царит во многих театрах и уж тем более в жизни.

Везде нужны доброта и гармония. Это и создает атмосферу. Надо верить, надо делать хорошее сегодня, и через тяжелейшие годы вернется тот, нравственный, театр.

Об этом незадолго до ухода мечтал Булат Окуджава:

По воле Судьбы или случая

Я скоро растаю во мгле.

Но эта надежда на лучшее

Пусть светит другим на Земле.

Она светит. И чем дальше во времени, тем этот свет ярче. Потому что у света есть такая прекрасная особенность – он светит ярче на более темном фоне.

– Десять лет назад, в первом нашем интервью, мы долго говорили о цензуре. В советские годы существовала цензура идеологическая, а после – финансовая, которая сильнее идеологической.

– Да, да… Финансовое давление еще страшнее идеологического. С идеологией еще можно было как-то выкручиваться, лавировать, а здесь – все, и нет выхода, тебя просто исключают. А обывательское отношение к жизни в чем-то даже страшнее денежного, вы правы. Со всех сторон росток зажат. Работать надо.

– «Вы полагаете, все это будет носиться?..»

– «Я полагаю, что все это следует шить!»

– Что вам сейчас хочется читать?

– Сейчас читаю только о самых великих людях России. Таких, как Святой Серафим Вырицкий. Духовная литература теперь мне более всего интересна.

– Какую предпочитаете музыку?

– Церковные песнопения очень люблю. Проповеди дома слушаю. Еще разбираю свою огромную фонотеку. Слушаю, конечно, и то, что предлагают многочисленные авторы.

– Есть ли у вас любимые места на Земле?

– Много прекрасных мест. И деревня под Рязанью, где я бываю. Недавно ездила на Валаам – это такая красота! Природа – всегда чудо. Весной я радуюсь деревьям, радуюсь цветению, первым почкам… А осень люблю за невероятную живопись, сочетание цветов. Люблю, когда созревают плоды. Все это красиво, романтично, и на всем печать Божьего промысла.