На чтение: ≈ 5 мин.До выпускных балов еще далеко, но «выпускная горячка» вовсю набирает обороты. Активные родители будущих выпускников уже заняты подсчетом грядущих расходов, заказом кафе и ресторанов и сбором средств. Суммы, собираемые в текущем кризисном году на выпускные балы в Нижегородской области, способны поразить воображение даже искушенного любителя пышно гульнуть.
Мы не заметили, в какой момент романтический флер слетел с главного школьного торжества. Выпускной бал, волшебный, трогательный и во многом наивный, как-то незаметно для всех превратился в полную свою противоположность. Сегодня это самая настоящая ярмарка тщеславия, требующая от каждого участника большой выдержки и немалых материальных затрат. Для тщеславия, как и для совершенства, нет ни берегов, ни предела. И в этом смысле выпускные по купеческому размаху уверенным шагом приближаются к мещанским свадьбам. И точно так же, как пышность бракосочетания не имеет ничего общего с истинными чувствами молодоженов и прочностью их союза, так и количество средств, затраченных на столы и подарки любимой школе, мало скажут о качестве преподавания и воспитания в конкретном образовательном учреждении. Скорее будут свидетельствовать об уровне притязаний родительского комитета – людей, которые правят бал.
Есть еще платья, туфли, которые просто обязаны быть не хуже, чем у других, а еще и макияж, маникюр, парикмахер и солярий – все это вместе потянет на оч-чень круглую сумму… Но стоп. Давайте подумаем, ради чего все эти траты? Ради того, чтобы этот день запомнился нашим детям на всю жизнь? А разве безо всей мишуры, трат и хлопот он не запомнится? Разве нашим бабушкам и дедушкам не запомнились на всю жизнь их выпускные вечера?
И Пушкин был выпускником…
Да, представьте себе, день его прощания с лицеем (замечу в скобках, лучшим учебным заведением России) подробно описан другом Пушкина Иваном Пущиным. Не могу удержаться, очень хочется привести выдержки из его мемуаров: «9 июня был акт. Как открытие лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен. В ту же (парадную. – В.К.) залу пришел император Александр в сопровождении одного тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына… В зале были мы все с директором, профессорами, инспектором и гувернером. Энгельгардт (директор) прочел коротенький отчет за весь шестилетний курс, после него конференц-секретарь Куницын возгласил высочайше утвержденное постановление конференции о выпуске. Вслед за этим всех нас, по старшинству выпуска, представляли императору с объявлением чинов и наград.
Государь заключил акт кратким отеческим наставлением воспитанникам и изъявлением благодарности директору и всему штату лицея.
Тут пропета была нашим хором лицейская прощальная песнь – слова Дельвига, музыка Теппера, который сам дирижировал хором. Государь и его не забыл при общих наградах. Он был тронут и поэзией, и музыкой, понял слезу на глазах воспитанников и наставников. Простился с нами с обычной приветливостью и пошел во внутренние комнаты. Энгельгардт предупредил его, что везде беспорядок по случаю сборов к отъезду. «Это ничего, – возразил он, – я сегодня не в гостях у тебя. Как хозяин, хочу посмотреть на сборы наших молодых людей». И точно, в дортуарах все было вверх дном – пахло отъездом! При выходе из лицея государь признательно пожал руку Энгельгардту.
В тот же день, после обеда, начали разъезжаться: прощаньям не было конца. С Пушкиным мы тут же обнялись на разлуку: он должен был ехать в деревню к родным…»
И это все? Да, вот так тихо, скромно и достойно простились с лицеем его выпускники, ставшие впоследствии гордостью России.
Надо полагать, у императора Александра и попечителей лицея были средства на банкет и бал, да только надобности в этой мишуре не было, потому что к просвещению все это отношения не имело никакого.
Выбор читателей
Комментарии