Выиграет ли Россия от коммерциализации высшего образования?

16 мая в Омском государственном педагогическом университете прошли общественные слушания на тему «Стратегия образовательной политики: есть ли альтернатива?» Представители пятисот образовательных организаций и учреждений Омска и области собрались, чтобы обсудить последствия Федерального закона № 122 и предложения по реформированию системы образования, разработанные Правительством РФ и Министерством образования и науки РФ. Спор между сторонниками и противниками реформ сфокусировался на проблеме коммерциализации высшего образования.

Против

Олег СМОЛИН, первый заместитель председателя Комитета по образованию и науке Государственной Думы РФ: Парламентские методики не работают

Последние 15 лет в России идет борьба двух направлений в образовательной политике: социального и элитарного. Сторонники элитарного полагают, что образование должно быть доступным людям с высокими доходами, а в лучшем случае – еще и с исключительными способностями. К сожалению, это направление в стране возобладало на законодательном уровне. На мой взгляд, образование, реально доступное для всех – это не только важнейшее гуманистическое требование и абсолютно необходимый элемент социального государства, но и условие движения нашей страны к обществу знаний. Поэтому мы категорически против приватизации образовательных организаций в любой форме. Последствия очевидны: сокращение бюджетного финансирования, рост доли платных услуг. Коммерциализация образования грозит стать главным направлением в учебных заведениях – собственно образовательная деятельность может превратиться во второстепенную. Изменение статуса государственных и муниципальных учреждений на автономные учреждения и государственные автономные некоммерческие организации открывает дорогу массовой приватизации.

Конечно, сейчас платное обучение в вузах – выход для тех ребят, что не попали на бюджетные места. Но мы должны понимать, что платное – лишь дополнение к бесплатному, а не наоборот. В вузах Франции и Германии, например, 85 процентов бюджетных мест. В Бельгии плата за обучение существует, но составляет за год одну месячную минимальную зарплату. Нужно разрабатывать механизмы, расширяющие доступ к образованию, а не сужающие этот туннель к свету. Адресные субсидии, как в некоторых европейских странах, у нас невозможны. Можно догадаться, что с ними произойдет. Как в том анекдоте. Подорожала водка. Сын говорит отцу: «Папа, теперь ты пить будешь меньше». А тот отвечает: «Нет, сынок, теперь ты есть будешь меньше».

Мы категорически против принудительного введения двухступенчатого высшего образования в вузах, против ограничения числа мест на ступени магистратуры, против перевода этих ступеней на платную основу или возвратные образовательные кредиты. Это ограничивает право на образование людей с низкими доходами, не говоря уж о том, что затрудняет трудоустройство. Болонский процесс – это неплохо. Я не против того, чтобы выпускники наших вузов могли работать за рубежом. Но при разнице зарплат между Россией и Европой будет происходить утечка мозгов.

Надо повысить расходы на образование: в краткосрочной перспективе – в два раза, в среднесрочной – до 10 процентов от валового внутреннего продукта. В СССР в 1970 году было около 7 процентов, сейчас в России – меньше трех.

К сожалению, как показывает практика, парламентскими методиками изменить ситуацию невозможно. Думский расклад не в пользу образования. Из 80 проектов моих законов не было принято ни одного. Поэтому мы хотим с помощью общественного движения «Образование для всех» заставить власть изменить свои взгляды.

Александр АСМОЛОВ, профессор кафедры психологии МГУ: Государство бежит от ответственности

– Образование – не большая парикмахерская, его нельзя сводить к сфере услуг. Иначе мы утрачиваем главное: образование – это ресурс конкурентоспособности личности и государства. Коммерциализация образования уже началась. И не с вузов даже, а с дополнительного образования, которое всегда в России было бесплатным: кружки, секции. Весь мир сегодня пытается перенять это у нас, чтобы открыть образование как можно большему количеству людей. А мы – наоборот. Все понятно. Платное дополнительное образование превращается в ту створку, через которую потом и общее, и высшее пойдут в сторону коммерциализации. Только в таком случае мы исключаем все социальные функции образования. Между тем оно выступает как институт, который позволяет привести общество к единым ценностям. Я считаю, что не может быть реформы образования, редуцированной экономикой, где эта экономика диктует образованию, как жить. Министр образования не может быть и министром финансов. Представители экономического блока, когда берутся работать над реформой образования, все сводят к ситуации бюджетного дефицита. Сегодня вопрос о реформе свели к тому, как по-новому поделить деньги на образование.

Если сравнивать реакцию студентов и пенсионеров на 122-й закон, то пенсионеры вели себя решительнее. Но боюсь, дело этим не кончится. Молодежная революция вполне реальна.

Виталий НАЙШУЛЬ, президент Института национальной модели экономики: Что общего между реформаторами и архитекторами?

Экономисты всех времен просчитывали эффективность образования. Но это всегда 20-25 процентов финансирования государством, и от этого не уйти. Удачных экономических реформ образования не существует – слишком уж консервативная статья расходов. Проводить реформу образования с точки зрения экономики – это все равно, что провести перестройку семьи с точки зрения рынка. Нынешние попытки похожи на строительство пятиэтажек там, где ландшафт требует сложной архитектуры.

Константин ЧУРКИН, ректор Омского государственного педагогического университета: Народ – не быдло

Реформы высшего образования преждевременны. Во всяком случае в таком виде они больше годятся для общества явно побогаче нашего. Деление вузов на категории, скорее всего, закончится перераспределением собственности, и не в пользу образования. Педагогические институты создавались в 30-40-х годах, находятся они в центре городов в хороших зданиях, желающие занять их найдутся. Если педагогический университет перевести на региональное финансирование, он будет выполнять заказы области. Количество студентов резко сократится. Но что ждет школу, когда начнется обвальный уход на пенсию педагогов послевоенного поколения, которых сейчас около 17 процентов? Увеличение доли платного образования не лучшим образом отразится на подготовке кадров. Коммерческие услуги в вузе – это плохо. Но это позволяет нам жить. Мы пытаемся с «коммерческих» студентов спрашивать так же, как с бюджетных. Не всегда получается. Жуткая вещь – всеобщее платное образование. Сколько людей смогут себе это позволить? А ведь каждый член общества должен иметь право на образование и возможность это право реализовать. Лучше, когда студентов больше, лучше, когда учатся многие. Даже если они не работают по специальности. Потому что народ не должен быть быдлом. Тогда у него хватит ума, чтобы устраивать свою жизнь. Высшее образование – не панацея от бед, это просто нормальное состояние человека. Нынешние реформы опасны с социальной точки зрения. Студенты могут взбунтоваться, если отобрать у них последнее, если превратить вузы в ГАНО. И это будет страшно.

За

Александр СУНГУРОВ, председатель общественного экспертного совета по гражданскому образованию и образованию в области прав человека при Комитете по образованию и науке Государственной Думы РФ: Хватит оплачивать «зайцев»

Надо воскресить студенчество как сообщество людей, имеющих собственное мнение, активную жизненную позицию. Университеты должны быть местом, где получают не только знания, но и навыки гражданственности. У нас студенты – не партнеры, а подневольные «слушатели». И это выгодно вузам. Наша высшая школа коррумпирована. Ректоры – почти абсолютные монархи. Так что можно сказать, что приватизация вузов уже произошла, только неофициально. Пускай высшее образование будет платным для всех. Приятное бесплатное исключение могут составить исключительно талантливые дети – их немного. Бюджетные места можно оправдать лишь хорошей учебой, научной работой… А сейчас… Куда исчезают выпускники? Хватит надеяться на государство, хватит оплачивать за его счет «зайцев».

Как вы считаете?

Насколько оправданы опасения по поводу тенденции коммерциализации высшего образования?

Возможны ли удачные экономические реформы в образовательной сфере?