Выход из Болонского процесса: за и против

Глава Минобрнауки России Валерий Фальков назвал Болонскую систему образования прожитым этапом. «Будущее за нашей собственной уникальной системой образования, в основе которой должны лежать интересы национальной экономики и максимальное пространство возможностей для каждого студента», – заявил министр.

В последние месяцы в России растет число сторонников отказа от участия в Болонском процессе на фоне конфликта с Западом. В частности, ранее с такими предложениями выступили секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев и президент Российской академии образования Ольга Васильева.

Председатель Госдумы Вячеслав Володин предложил депутатам в ближайшее время обсудить с Минобрнауки вопрос выхода России из Болонской системы. По его словам, отказ от такого формата высшего образования поддерживают все фракции Госдумы. Свое мнение высказывают наши эксперты и читатели.

Элиссан ШАНДАЛОВИЧ, председатель Законодательного собрания Карелии, заслуженный врач Республики Карелия:

– России необходимо вернуться к отечественной системе медицинского образования. Считаю, что двухступенчатая система подготовки врачей по западным стандартам прижилась у нас плохо и негативно сказалась на кадровой политике российского здравоохранения. Это одна из причин того, почему у нас такая нехватка узкопрофильных медицинских специалистов, причем не только в отдаленных поселках, но и в городах.

Как было раньше? Медицинский вуз выпускал врачей с дипломом по специальности «лечебное дело». На 6-м курсе студенты проходили так называемую субординатуру со специализацией по терапии, хирургии, акушерству и гинекологии. Дальше выпускник поступал в интернатуру по этим же направлениям, по завершении которой мог самостоятельно работать врачом. Потом уже шла узкопрофильная специализация в клинической ординатуре по направлениям в терапии, пульмонологии, эндокринологии и т. д.

Сейчас же после окончания шести курсов вуза выпускники получают диплом участкового терапевта или педиатра. А чтобы получить желаемую специальность, нужно поступить в двухгодичную ординатуру. Но, как говорят сами студенты, далеко не все могут себе это позволить. Во-первых, количество бюджетных мест ограничено, а платно не все готовы учиться. Во-вторых, не каждый медвуз предлагает полный перечень специальностей по программе ординатуры, а значит, место в ординатуре нужно будет искать в другом регионе, что повлечет определенные бытовые трудности.

И самое печальное, что после внедрения Болонской системы мы утратили большую часть практической подготовки врачей, которую они проходили в суб­ординатуре и интернатуре. Проблема серьезнейшая, но, уверен, решаемая. Вернув прежнюю советскую школу подготовки врачей, сегодня с внедрением инновационных технологий мы сможем переломить проблему кадрового дефицита в здравоохранении.

Эмилия СЛАБУНОВА, член ЦК партии «Яблоко», заслуженный учитель РФ, почетный работник общего образования, кандидат педагогических наук, до 2013 года директор лицея №1 Петрозаводска:

– В начале 2000-х все сошлись на том, что членство России в европейской образовательной системе в интересах российской высшей школы, причем инициатива вхождения нашей страны в Болонский процесс принадлежала ведущим российским вузам. Наметившийся выход России из Болонской системы – еще один шаг к самоизоляции и созданию «железного занавеса». Но в XXI веке, когда ключевую роль в развитии страны играет творческая, интеллектуальная, предпринимательская свобода людей, в век глобализации и трансграничных информационных технологий цена такой самоизоляции будет неизмеримо выше, а ее негативное влияние на повседневную реализацию прав человека, не говоря уже о падении уровня и качества жизни, очевидно уже сегодня. Не все еще потеряно. Остановить выход нашей страны из Болонского процесса в силах ректоров российских вузов. Против этой инициативы уже высказался президент РУДН Владимир Филиппов, который в 2003 году был министром образования РФ.

Денис ФОМИН-НИЛОВ, ректор Государственного академического университета гуманитарных наук, член Общественного совета при Минпросвещения России:

– На фоне кризиса международных отношений пришло осознание, что Россия – это не Европа, а больше чем Европа. Попытки интеграционных процессов, которые у нас в 1990-е годы приветствовались и нередко воспринимались в качестве самоцели, потерпели полное банкротство. Поэтому выход из Болонского процесса является закономерным результатом. Взаимное признание дипломов, зачет дисциплин между нашими вузами – все это в настоящее время практически сводится к минимуму из-за политических и экономических факторов.

Любой кризис – это окно возможностей и выбора дальнейших сценариев для развития.

К сожалению, в нашем обществе доминирует представление, что Болонский процесс – это прежде всего бакалавриат и магистратура как два уровня высшего образования. Однако это как минимум упрощение вопроса. И банальный возврат к пятилетнему специалитету по всем направлениям подготовки не даст позитивного эффекта для нашей страны.

В этом отношении исключительное значение имеет знание истории развития системы высшего образования в нашей стране как имперского, так и советского периодов.

Многие забыли, что советская система высшего образования в первую очередь подразумевала единые учебные планы, утверждаемые централизованно. И если промышленность и народное хозяйство через 5 лет получали специалистов, не обладавших необходимым уровнем профессионализма, проводились серьезная модернизация и доработка с учетом предложений отраслевых ведомств.

Сегодня в условиях больших вызовов и цифровой трансформации, разнообразия организационно-правовых форм и видов собственности внедрение во всей системе высшего образования единых учебных планов представляется тупиковым путем для развития страны в целом.

Поэтому очевидно, что, отказавшись от ориентации на евро-атлантическую модель, которая у экспертов также вызывает серьезные замечания, у нас есть уникальная возможность сформировать такую модель подготовки кадров, которая будет учитывать наши особенности и позволит в перспективе обеспечить глобальное лидерство России.

Если выбрать правильный путь, то через 15-20 лет можно создать условия, когда дипломы европейских университетов не будут пользоваться спросом у работодателей в большинстве стран мира, а профессионалы с дипломами российского образца станут самыми востребованными. Сможем ли мы воспользоваться открывшимся окном возможностей, будет зависеть от качества принимаемых управленческих решений.

Яков ЛЬВОВИЧ, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, президент Воронежского института высоких технологий:

– Когда Россия присоединилась к Болонскому соглашению, это было своевременно, потому что речь шла о глобализации образования. Наша система специалитета на тот момент по содержанию образования была достаточно качественной, но по соответствию требованиям рынка труда существенно отставала. Но даже при вхождении в Болонский процесс наша система отличалась. Мы сделали бакалавриат максимальным – четыре года, в которые умещалось содержание пятилетнего специалитета. А что касается второй ступени – магистратуры, жизнь показала, что она больше нужна для карьерного роста, по крайней мере, это справедливо для IT-отрасли.

В последние 3-4 года мы стали чувствовать, что Болонская система у нас очень «тормозит», магистратура в определенной степени потеряла свою эффективность.

Михаил ФИЛИППОВ (фамилия изменена), профессор, доктор физико-математических наук, завкафедрой вуза, Нижний Новгород:

– У нас, по сути, и не было никакой Болонской системы. Единственное, что мы смогли из нее взять, – это пресловутые 4+2. А Болонская система состоит вовсе не в этом. Она предполагает гораздо большую свободу в выборе как содержания образования, так и формы. В Европе давно есть и схема «3+3» (три года бакалавриата и три магистратуры). У нас же никакой свободы не было ни для вузов, ни для студентов. Поэтому возврат к специалитету существенно ничего не изменит ни в качестве, ни в содержании высшего образования. Это будет просто новый вал бумаго­творчества, очередная масштабная организационная суета, которая лишь отвлекает профессорско-преподавательский состав от прямых обязанностей – учить и объяснять. С нас будут требовать новых программ и множество ненужных формальных документов.

Мария СЕМЕНОВА, учитель, Великий Новгород:

– Я получила высшее образование в период СССР, а обучалась в магистратуре восемь лет назад. Мое сравнение двух систем не в пользу Болоньи. Болонскую систему наши вузы поняли так: нужно ставить в начале любого занятия, исследования или диссертации некий проблемный вопрос, а затем эту искусственно выдуманную проблему решать. И второй момент: от студентов стали требовать не знаний, а неких компетенций. Оба этих постулата я считаю лженаучным подходом. Компетентен тот, кто обладает знаниями. А проблемное обучение в большинстве случаев совершенно не соотносится с такой абстрактной сферой, как наука. Я наблюдала за тем, как вузовские преподаватели мучились, переделывая программы под эти новые требования, получался абсурд, и это понимали все студенты. Я стою за выход из Болонского процесса и хочу обратить внимание на опыт дореволюционной русской профессуры, на программы институтского преподавания в России начала прошлого века, когда высшее образование значило высочайшую степень знаний. Этот опыт был практически утерян после революции из-за необходимости усреднить обучение для всех слоев населения и массовых репрессий среди ученых.