Вторая жизнь Дмитрия Донского. Православная церковь помогала фронту не только молитвой

История, которая стала поводом для этого рассказа, ведет свой отсчет с 7 марта 1944 года. Если бы кто-то из нас в тот морозный день оказался в 5 километрах северо-западнее Тулы, недалеко от деревни Горелки, он мог бы увидеть довольно обычную для тех лет картину. Два ряда недавно сошедших с заводского конвейера, но уже порядочно забрызганных грязью танков Т-34, одетые в черную форму экипажи, выстроившиеся рядом с каждой машиной, грубо сколоченная и наспех покрытая красной тканью трибуна для командного состава. Так буднично в те годы переформировывались и пополнялись десятки механизированных частей. Средний срок фронтовой жизни танков редко превышал 2-3 месяца.

Имя на башне

Профессионально подкованный наблюдатель скорее всего сумел бы определить, что перед ним находятся два сравнительно редких для начала предпоследнего военного года типа «тридцатьчетверки»: 19 танков новой, усовершенствованной модели Т-34-85 и 21 огнеметный ОТ-34. Он также наверняка обратил бы внимание на то, что грязно-белые башни всех 40 танков были украшены аккуратно выведенными словами: «Дмитрий Донской». Но, пожалуй, самой важной и необычной частью происходящего являлась сама церемония, одним из главных действующих лиц которой был седой человек с небольшой бородкой в наглухо застегнутом старомодном черном пальто. Офицеры около трибуны и стоявшие возле машин танкисты внимательно слушали его негромкий, но хорошо поставленный голос:

– Гоните ненавистного врага из нашей Великой Руси. Пусть славное имя Дмитрия Донского ведет нас на битву за священную русскую землю. Вперед, дорогие воины, во имя полного очищения нашей земли, во имя мирной жизни и счастья нашего народа. На святое дело – вперед! Вперед, к победе…

Хотя выступавшему перед бойцами представителю Русской православной церкви митрополиту Николаю (Ярушевичу) было всего 52 года, он выглядел гораздо старше своих лет. Ведь половину жизни он прожил в стране, власти которой не только официально провозгласили полное отделение церкви от государства, но и употребили колоссальные усилия, чтобы уничтожить всякую возможность ее возрождения как влиятельной общественной силы. Накануне Великой Отечественной войны делами своих епархий реально управляли только 4 епископа. Все остальные были лишены гражданских прав, арестованы или убиты. 15 лет церковь не могла даже заикнуться о том, чтобы созвать очередной собор и провести выборы своего главы.

Мог ли владыка Николай, которого война застала на Крутицкой кафедре, предположить, что ему когда-нибудь будет разрешено свободно общаться с солдатами и офицерами Красной армии? Но вот спустя три года он не только благословляет их на бой от имени недавно избранного патриарха Сергия, но и передает им целую колонну самой современной техники. А командиры вновь сформированных танковых полков – 38-го, подполковник Горлач, и 516-го, майор Замелюк – заверяют его в том, что личный состав достойно выполнит воинский долг и с честью пронесет имя святого русского князя на броне боевых машин.

В степях Украины

Вскоре 19 машин Т-34-85, сформировавших 38-й отдельный танковый полк, получили боевое крещение в Уманско-Ботошанской операции, участвуя в составе войск 2-го Украинского фронта в освобождении юго-западных областей Украины и северной Молдавии. Совершив двенадцатисуточный комбинированный марш в район города Умани, полк в ночь с 23 на 24 марта 1944 года принял первый бой. Действуя совместно с пехотным десантом стрелковых частей 94-й гвардейской стрелковой дивизии 53-й армии, танкисты встретили упорное сопротивление противника на подступах к населенным пунктам Корытное, Казацкое и Балта. Развернулось яростное противоборство с немецкими танками и «самоходками». Наиболее ожесточенные бои вспыхнули за город Балту. В течение двух бессонных суток танкисты отражали контратаки противника. Измотав его, 27 марта в 19 часов танки с десантом на броне ворвались в город. Кровопролитные бои на его улицах продолжались еще почти двое суток. К исходу 29 марта противник полностью был выбит из Балты.

Развивая наступление, боевые машины обошли с флангов город Котовск, создав угрозу окружения в нем крупных сил немцев. Противник дрогнул и поспешно отошел из Котовска. Однако умело применив маневр танками, личный состав полка настиг и полностью уничтожил вражескую группировку.

Личный состав 38-го полка отличился при форсировании реки Днестр с последующим выходом на государственную границу СССР. За успешное выполнение боевых задач приказом Верховного главнокомандующего 8 апреля 1944 года полку было присвоено почетное наименование «Днестровский». 24 апреля 1944 года у реки Реут полк принял свой последний бой.

В болотах Полесья

516-й отдельный огнеметный танковый полк прошел боевое крещение чуть позже, 16 июня 1944 года, совместно со 2-й штурмовой инженерно-саперной бригадой (впоследствии Краснознаменной, ордена Суворова 2-й степени) 1-го Белорусского фронта. Усовершенствованное огнеметное вооружение, установленное на танках, предопределило участие полка в решении боевых задач на самых сложных участках фронта. Многие секретные документы о подробностях этих боев, к сожалению, до сих пор не найдены.

С 24 по 27 июня 1944 года 516-й полк участвовал в Бобруйской наступательной операции по окружению и ликвидации 40-тысячной группировки противника. Пользуясь случаем, командование полка отправило на имя митрополита Николая благодарственное письмо, в котором было сказано: «Выполняя Ваш наказ, рядовые, сержанты и офицеры нашей части на врученных Вами танках, полные любви к своей Матери-Родине, к своему народу, успешно громят заклятого врага, изгоняя его с нашей земли. От имени личного состава мы благодарим Вас за врученную нам грозную боевую технику и заявляем, что она находится в верных и надежных руках. Имя великого русского полководца Дмитрия Донского как немеркнущую славу русского оружия мы пронесем на броне наших танков вперед, на запад, к полной и окончательной победе». Месяц спустя один из подарков митрополита Николая спас жизнь командиру 2-й танковой роты 516-го полка капитану Бондареву. В бою осколок пронзил грудь отважного танкиста и застрял в механизме подаренных часов в сантиметре от сердца.

Далее полк участвовал в Люблин-Брестской операции, и его танкисты первыми ворвались в город русской славы. Всему личному составу 516-го полка за освобождение Бреста и выход на государственную границу была объявлена благодарность в приказе Верховного главнокомандующего. Потом танкисты штурмовали крепость Познань, выжигали огнем пулеметные и орудийные гнезда на Зееловских высотах – последнем рубеже обороны Берлина.

За боевые заслуги 516-й Лодзинский отдельный огнеметный танковый полк Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 апреля 1945 года был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

На лепту вдовы

Перечислив все эти драгоценные для патриотов России исторические подробности, в рассказе о танковой колонне «Дмитрий Донской» можно было бы, пожалуй, поставить точку. Но нужно признаться, многим из нас не дает покоя вопрос: что же все-таки было особенного в этих 40 «тридцатьчетверках», построенных в начале 1944 года на Челябинском танковом заводе и сгоревших в огне войны меньше чем за полгода? Чем, кроме надписей на башнях, они выделяются из десяти с половиной тысяч танков, сооруженных в том же году всеми заводами Наркомата танковой промышленности СССР?

Если оценивать вклад церкви в победу статистически, непременно выйдет какая-то чепуха – например, менее 0,4 процента от общего выпуска танков в 1944 году. Хотя статистика вообще коварная вещь. Известно, к примеру, что по ленд-лизу (военным поставкам союзников) СССР получил к 1944 году более 7000 танков, 14000 самолетов и 430000 грузовиков. Значит ли это, как нам сегодня пытаются доказать многие зарубежные историки, что вклад СССР в победу над фашизмом был не так уж и велик?

Христианское писание, на котором строилась не только русская, но и европейская и американская культура, призывает нас мерить вклад в общее дело и его значение, пользуясь совершенно другими критериями. Два Евангелия – от Марка и от Луки – повествуют о том, как Иисус с учениками однажды долго наблюдал за людьми, жертвовавшими на храм в Иерусалиме. Богатые люди приносили к сокровищнице многочисленные дары, а бедная вдова положила туда всего две лепты (маленькие монетки). Именно ее жертва в итоге превзошла все остальные. «Ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела».

Подвиг Русской православной церкви в годы Великой Отечественной войны состоит не просто в том, что она профинансировала строительство колонны танков и эскадрильи самолетов и помолилась об их хорошей работе. Церковь отдала на эту постройку последнее. На протяжении двадцати с лишним лет гонений многократно обворованные различными «реквизициями», «изъятиями», чрезвычайными налогами, а то и прямым грабежом, верующие меньше чем за год сумели собрать «на колонну» свыше 8 миллионов рублей. Каждый восьмой рубль из этой суммы был пожертвован умирающими от голода жителями блокадного Ленинграда. Общая же сумма средств, поступивших на оборону только от духовенства и верующих Ленинграда за июль 1941 – июнь 1945 годов, составила 15 843 353 рубля!

Свидетельствами жертвенного патриотизма верующих наполнены и воспоминания протоиерея церкви села Троицкого Днепропетровской области (Украина) отца Иоанна (Ивлева): «В церковной кассе денег не было, а их надо было достать… Я благословил двух 75-летних старушек на это великое дело. Пусть имена их будут известны людям: Ковригина Мария Максимовна и Горбенко Матрена Максимовна. И они пошли, пошли уже после того, как весь народ внес свою посильную лепту через сельсовет. Пошли две Максимовны просить Христовым именем на защиту дорогой Родины от насильников. Обошли весь приход – деревни, хутора и поселки, отстоящие в 5-20 километрах от села, и в результате – 10 тысяч рублей, сумма по нашим разоренным немецкими извергами местам значительная». Вот каким напряжением были сотворены и те 40 танков, которые вошли в состав колонны «Дмитрий Донской», и те тысячи безымянных самолетов, пушек, пулеметов, винтовок, снарядов, которыми наш народ выиграл войну.