На чтение: ≈ 17 мин.Рамазан Абдулатипов, член Комитета Совета Федерации по международным делам, председатель Ассамблеи народов России, в прошлом возглавлял Миннац России. Представляя в палате администрацию Саратовской области, он по-прежнему уделяет большое внимание вопросам межнациональных отношений в стране, чему способствует и его общественная деятельность. Мы встретились с Рамазаном Гаджимурадовичем по возвращении из Нижнего Новгорода, где Ассамблея совместно с Советом Федерации провела «Конгресс народов России».
– Рамазан Гаджимурадович, философу Ивану Ильину принадлежат слова: «Тот, кто говорит о родине, разумеет духовное единство своего народа». У нас есть партия «Единая Россия», вы только что вернулись из Нижнего Новгорода, где прошел форум «Россия единая». Но есть ли у нас, на ваш взгляд, сегодня духовное единство в обществе? И если да, то в чем оно?
– Духовное единство имеет идеологическое, нравственное, религиозное содержание. Если мы скажем, что сегодня в обществе оно есть, то это значит, что у нас одна религия, одна идеология, одни нравственные ценности. Мне кажется, нам нужно привыкать к тому, что мы живем в обществе многообразия. Создание российской политической нации как государства неоднократно прерывалось. Главная задача теперь – собирание нашего Отечества. При этом важно никого не обидеть – ни один народ, ни одну культуру или религию.
В Конституции есть слова: «Мы, многонациональный народ…». Если мы хотим движения вперед, мы должны быть единым целым, которое способно если не на духовную общность, то хотя бы на ответственное волеизъявление. Без этого нет государства! Источник власти – волеизъявление народа. А народ наш многообразен по самобытности, но един по духовным ориентирам. Вот почему мы должны идти к политической нации, сохраняя самобытность народов.
– То есть в качестве базисного политического субъекта РФ вы предлагаете признать российскую нацию?
– Да. Собирание народа – это коренной вопрос, от которого зависит будущее России. Единство многообразия – вот формула нашего развития.
– Но в действующей Конституции у нас заложены разные понятия. В статье 3 используется выражение «многонациональный народ», в статье 5 говорится о «равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации», а в статье 69 – о правах «коренных малочисленных народов». На ваш взгляд, следует ли унифицировать терминологию?
– У нас есть определенные традиции словоупотребления, и нужно исходить из них. Сразу написать в Конституции «российская нация» было бы неправильным, поскольку процесс формирования этого полиэтнического феномена только идет. Я в своих работах доказываю, и это уже входит в научную терминологию, что есть нация как этнос и есть нация как государство. В общем, я не вижу в Конституции противоречий, другое дело, что здесь имеется предмет для дальнейшей консолидации России с удовлетворением интересов каждой группы этносов.
Сейчас много говорится о том, что необходимо совершенствовать Концепцию государственной национальной политики РФ. А ее нужно просто выполнять! Этот документ начинали готовить под моим руководством. Потребовалось 4 года – с 1992 по 1996-й, чтобы она была утверждена Указом президента. Вообще я пришел к выводу, что в национальной политике есть два основополагающих принципа. Первый – учет интересов каждого народа, второй – партнерство по их реализации.
– В преамбуле концепции говорится о том, что «на государственном уровне еще не утвердился системный, взвешенный взгляд на национальный вопрос». Прошли годы. На ваш взгляд, ныне у нас появился системный взгляд?
– После утверждения концепции господствовали две точки зрения. Я говорил о нации, как об этносе, Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии РАН, говорил о нации, как о согражданстве. Терминологически сегодня понятно, что есть нации как этнос и есть нации, как государство. У меня даже была одна работа, где я писал о том, что российский народ – старая историческая общность (имея в виду понятие «советский народ»).
Со времени принятия концепции, конечно, кое-что сделано не только в теоретическом, но и в практическом плане. Одной из форм реализации права на самоопределение стала национально-культурная автономия. Их у нас сегодня четырнадцать федеральных и около трехсот региональных и местных. Начал работать Закон «О коренных малочисленных народах РФ», пусть еще несовершенный, но уже позволяющий осуществлять некоторые первоочередные программы. Это из решений, которые можно отметить знаком «плюс». Но, к сожалению, в целом ряде вопросов мы двинулись назад. Фактически правительством был уничтожен Фонд национального возрождения народов, в котором и было-то всего 12 миллионов рублей. Далее. Вместе с Владимиром Зориным, возглавлявшим тогда профильный комитет в Госдуме, нам удалось провести в бюджетной классификации строку о финансировании национальной федеральной политики. Теперь этой строки нет… В то время, когда действовало Министерство национальной политики РФ, был разработан план по реализации Концепции, обязательный для всех субъектов. Ныне он успешно похоронен.
Все эти «нововведения» проходили при непосредственном участии Правительства РФ. Курировал эти вопросы Виктор Христенко. Прекрасный финансист, но плохой политик. Вот и получается, что в идеологическом, общественном, гражданском понимании важности национальной политики мы продвинулись вперед, а в организационно-политическом плане шагнули назад.
Десять лет в Госдуме лежит закон об уполномоченном по правам народов. Денег тут почти не надо – всего-то и нужен один человек, семь служащих, две секретарши и машина. Но зато у нас будет лицо, к которому можно обратиться, прежде чем предъявлять претензии друг к другу по национальному признаку на улицах и площадях.
Опять же в Совете Федерации мы представляем не только территории, но и народы, которые проживают в том или ином регионе. И люди к нам идут со своими чаяниями. Так давайте создадим в палате Комиссию по делам народов и национальностей. Почему бы нам не заняться этой проблемой?!
Да, у президента правильный подход – он говорит, что межнациональные отношения – это не дело одного министерства. Тут работа и Минкультуры, и Минобразования, и Минсвязи и т.д. Но тогда координацией действий ведомств должен заниматься не министр без портфеля и прав, а вице-премьер. Нужна работа, которая бы объединяла все органы власти. Потому что мы можем очень долго совершенствовать концепцию, но без конкретных программ по ее реализации она будет бесполезна. Конечно, равнодушие тоже есть способ работы. Только не надо потом удивляться: почему на нашей территории властитель дум – Хаттаб? Или: почему так популярны идеи, которые распространяли Дудаев, Басаев?
– Кстати, вы, как председатель Совета Ассамблеи народов России, ведете какую-то работу в Чеченской республике?
– В апреле прошлого года мы организовали Ассамблею народов Чечни. Ахмед Кадыров тогда сказал, что за последние 10 лет это было единственное крупное мероприятие, проведенное в самом Грозном… Мы ведь чеченский народ фактически отдали на откуп различным экстремистским силам, вместо того чтобы работать там самим. В республике действовало очень много проходимцев, в том числе и из федеральных органов власти. Помню случай, когда один из таких «деятелей» поехал в Ингушетию, провел там пресс-конференцию, а вернувшись в Москву, рассказывал журналистам, как он договаривался с Дудаевым! И таких «миротворцев», которых до сих пор в Лондоне ищут, у нас было чрезмерно много. Порою с Масхадовым было легче договориться, чем с представителями федеральных органов власти.
– Действительно, мы не научились объединяться для добрых дел. В концепции говорится о необходимости организовать циклы передач о жизни регионов страны, культуре народов. Где эти передачи? Способно ли правительство влиять на своих членов, например на министра культуры или на министра печати и информации?
– Когда Михаил Швыдкой был руководителем РТР, мы с ним почти договорились о подготовке цикла передач, посвященного народам России. Швыдкого перевели. По этой же проблеме вели работу с Николаем Сванидзе. Вскоре и он ушел. Сегодня при помощи Минкультуры мы подготовили несколько фильмов о народах Севера и Дагестана. Но показать их по центральным каналам ТВ – задача весьма непростая.
Дело в том, что к концепции, о которой мы ведем речь, прилагалась программа по ее реализации, где все было расписано: что и когда следует делать. Программа должна была быть согласована между ведомствами и подписана председателем правительства. Но эта система не сложилась и не работает. Не реализованы в жизнь и мои предложения о том, что ежегодно необходимо заслушивать 5-7 регионов на заседании правительства по выполнению положений концепции.
В свою бытность министром я создал Департамент этнокультурного развития русского народа. Он был уничтожен, как только я ушел из министерства… Таковы реалии.
– Каково ваше отношение к проекту закона «О русском народе»?
– Я не против этого закона. Но тогда надо составить график и последовательно рассмотреть 186 законопроектов: о русском народе, о татарском, об удмуртском, коми, эвенках и т.д.
– Но вы же не будете отрицать тот очевидный факт, что роль русского народа в строительстве Государства Российского все же несколько иная, чем у других этносов, населяющих нашу Родину, и таковой она остается и по сей день?
– В течение десяти последних лет я утверждаю следующий тезис: от самочувствия и перспектив русского народа зависят самочувствие и перспективы всех остальных народов страны. Русские – самый большой народ не только в России, но и в Европе. И вот в результате развала СССР великороссы в целом ряде новых государств оказались в роли нацменьшинств. Эта проблема может дорого обойтись не только России, но и всей Европе.
Далее. У русских, живущих в Красноярском крае, и у русских, находящихся в Татарстане, совершенно разные проблемы и разное социальное самочувствие. Если мы не будем учитывать эти факторы и не будем над ними работать, то самые крайние силы могут воспользоваться ситуацией. В качестве примера я часто привожу такой факт. Баркашовец из Омска пишет: пора очистить Россию от кавказской заразы. А ваххабит Тагаев из Дагестана ему вторит: русизм – это расизм и нужно освободить Кавказ от русского элемента. А мы как ни в чем не бывало наблюдаем со стороны за этими монологами и ждем «великой битвы народов» где-нибудь под Ростовом. Но с невежеством нужно работать на государственном уровне и устранять причины, его порождающие. И это дело общенациональное.
– Депрессивными районами в концепции названы Центральная Россия и Северный Кавказ. Но если мы возьмем, к примеру, Дагестан, то первым признаком выхода из кризиса можно вполне считать высокую рождаемость – 17,6 человека на каждую тысячу (выше этот показатель только в Чечне – 25,6 человека). В Центральной же России рождаемость низкая, зато смертность запредельная…
– Дагестан живет трудно. Здесь страшная безработица – 167 человек на место, такое даже в Африке трудно найти. Но дагестанцы очень активны – они бегают по всей России в поисках заработка (честные эти деньги, не честные – вопрос другой). На Кавказе совсем другой менталитет – мужчина не будет считать себя мужчиной, если он не может достойно сыграть свадьбу, прокормить семью… Что касается Центральной России, то здесь ситуация действительно тяжелая. Мы сегодня можем говорить о том, что в местах зарождения русского этноса (так называемое золотое кольцо) народ фактически оказался денационализирован. Русские потеряли ядро своего генофонда. Причины – в недавнем историческом прошлом. Сначала раскулачивание и высылка наиболее жизнеспособного и зажиточного крестьянства, потом уцелевшую молодежь отправили в ПТУ, а третьим актом трагедии стало переселение рабочей силы на окраины страны и ударные стройки… Это очень серьезная потеря. И восстановить утраченное можно только в ходе длительной и планомерной работы. Нужна специальная демографическая программа по восстановлению ядра русского этноса. Иного пути я не вижу.
Выбор читателей
Комментарии