Все рвутся учиться Самое важное – храмовость и семейность

Может ли маленькая сельская школа произвести революцию в российском образовании?
Эксперимент сформировал в ее стенах единый комплекс от детского сада до филиала педвуза. Педагоги-новаторы создали концентрированные эффективные курсы изучения предметов. Любовь к детям изменила традиционные принципы воспитания.

Какой мы хотим видеть школу, что называем школой будущего?
– Компьютеры, современная техника, дети-вундеркинды, – наверняка ответят взрослые: учителя, родители.
А если спросить детей, услышишь:
– Чтобы учителя были добрые, не ставили плохих оценок и не задавали домашних заданий, чтобы знаний хватало легко поступить в вуз, а главное – чтобы все в школе были одной большой семьей и не расставались: с друзьями из детсада вместе переходили в первый класс, учились, потом после одиннадцатого вместе шли в институт…
Эта наивная детская мечта не в пример реалистичным планам взрослых всегда казалась мне трогательно-несбыточной, пока не побывала в небольшой кубанской станице Азовской.
Здесь в начале 90-х педагоги-энтузиасты разработали новаторскую систему обучения с единым циклом от детского сада до открытого тут же общепедагогического факультета Шуйского педуниверситета. Так появился экспериментальный социально-педагогический комплекс, позже – педагогический лицей.
– У нас нет привычных отношений между учителем и учеником, когда взрослые во всем ставят себя выше детей и всегда остаются непререкаемым авторитетом, это отношения на равных, мы как у друзей, – признается десятиклассница из “Весны” Юля Борисенко. – Я раньше училась в другой школе и не могла поверить рассказам, что здесь все живут одной большой семьей, теперь убедилась.
Впервые в жизни мне не надо было ни о чем спрашивать ребят – они сами спешили поделиться своими чувствами.
– Главное отличие нашей школы от других – учителя не унижают учеников, а ученики – друг друга. Старшеклассники помогают младшим, заботятся об их делах, возятся вместе – где вы еще такое видели? Я прихожу сюда, как домой, – рассказывает одноклассница Юли Катя Клинченкова.
– Мы привыкли к командно-приказному стилю даже лучших педагогов, и за десять лет у каждого незаметно складывался синдром вины и страха перед всеми “вышестоящими”, – неожиданно вступила в разговор мама троих лицеистов Татьяна Николаева. – А сейчас не перестаю удивляться царящему вокруг уважению, вниманию к нашим ребятишкам. И в ответ они просто рвутся в школу. После обеда в любую, хоть самую распрекрасную погоду спешат на дополнительные занятия “на кафедрах” по разным предметам. Потом засиживаются дома за уроками, хотя обязательных домашних заданий им обычно не задают.
– А нам ничего и не задавали, – успокаивают.
– Что же вы пишете?
– А нам сказали: кто хочет, может решать вот с этой страницы и дальше.
Они и решают… Разные способности, разные результаты, но каждый стремится учиться, каждому интересно.
– Все рвутся учиться? – недоверчиво переспрашиваю вскоре у бессменного директора лицея доцента Шуйского педагогического университета Виолетты Лукьяновой.
– Да, потому что у каждого из них учеба складывается удачно. Не верите? Объясняю. Мы принимаем в первый класс всех подряд без всякого отбора. Только всегда помним выводы психологов, что способности к математике, например, есть лишь у четверти детей. Зачем же наказывать за худшие знания остальных? Мы поступаем совсем иначе: постоянно создаем условия для успеха: что-то получилось – уже молодец. И окрыленный, поверивший в себя, ребенок и дальше будет стараться изо всех сил. По большинству предметов у нас не бывает троек – только “4” и “5”. Мы просто не ставим другой оценки, пока ребенок не подтянется. А знать на четверку минимальный базисный уровень способен любой, даже самый несообразительный ученик, иначе, по-моему, проблема уже просто в учителе.
Для ребят здесь самое главное – сбывшиеся мечты о доброй школе. Взрослым такой взгляд покажется очень поверхностным, потому что в основе разработанной шесть лет назад “Образовательной концепции” комплекса – традиции русской философии от учения о роли сердца Г. Сковороды до идей по воспитанию русского национального характера И. Ильина. Самым важным в школьном укладе педагоги определили принципы храмовости и семейности. Потому что поняли, что особая атмосфера в коллективе сама становится развивающей образовательной средой.
Совсем недавно ребятам предложили ответить на вопрос: “Что мешает и что помогает семейности и храмовости?” – “Помогают камин в фойе, много цветов повсюду и расписанные нами двери классов, взаимное понимание, а храмовости – взаимное уважение”, – ответили те.
Воспитание чувств здесь считается задачей, равновеликой получению логических знаний.
– От развития общих широких способностей ребенка зависит и уровень способностей специальных. Хотите вырастить из него талантливого физика или математика – успейте научить музыке и хореографии, – объясняет Виолетта Сергеевна. – Потому этим предметам, изобразительному искусству и физкультуре, ежедневно отводятся по два-три урока.
Как развить души детей, если повсюду учителя едва успевают дать за урок необходимые сведения по предмету?
– Традиционная школа страдает калейдоскопичной многопредметностью – в день вместе с домашними заданиями набирается до 10-12 разных уроков. При этом ошеломляющее многообразие содержания сочетается с удивительной одинаковостью формы их проведения и, естественно, быстро утомляет. Наш выход – концентрированное обучение, когда в течение недели методом “погружения” изучается только один предмет, чередуясь с занятиями образно-эмоциональными и двигательными, – говорит заместитель директора по науке кандидат педагогических наук Андрей Остапенко. – Получается единство содержания при колоссальном разнообразии форм: на первом уроке – лекция, на втором – “экипажная работа”: объяснение материала друг другу в парах, группах, потом – лабораторные, самостоятельные, подведение итогов и зачеты… – активность легко сохраняется в течение всего дня. Тема так хорошо прорабатывается, что практически не нужны обязательные домашние задания.
Вместо привычного постепенного изучения материала мы даем его крупными блоками с последующей детализацией. Учитываем психологию памяти: цельная, связная информация усваивается гораздо лучше. Так базисный минимум и поневоле запомнится. Но главным выигрышем оказывается системность знаний, способность сравнивать, проводить параллели, обобщать.
Меняется не просто последовательность тем – для 5-9-х классов мы создаем интегрированные курсы естествознания, математики, русского языка и литературы с программами опережающего обучения основам всех наук, включая разделы 10-11-х классов. Так в сознании подростков формируется емкая и целостная картина мира. А в выпускных классах, наоборот, происходит дифференциация и детализация знаний.
– Мы видим серьезную неточность в формулировке российского закона “Образование есть воспитание плюс обучение”. Это дань советской педагогике, всегда забывавшей о процессе самообразования, – продолжает Андрей Александрович. – А человек развивается только тогда, когда производит ценности для других, а не потребляет их. Ученики не должны смирно отсидеть 11 лет в затылок друг другу, боясь заговорить, подсказать, помочь кому-то на уроке. Мой семиклассник на физике говорит о товарище: “Я ему объяснял, объяснял, аж сам понял”. Вот это уровень 95-процентного усвоения материала.
Советская педагогика формирует личность внешними воздействиями. Мы помним о первостепенной потребности каждого в самореализации. У нас – школа разумного баланса, ибо без гармоничного сочетания этих противоположных методов получается советская обученная беспомощность или западная необученная самостоятельность.
На разумном сочетании добровольности и обязательности, контроля и самоконтроля построены уроки, занятия предметных кафедр, более двадцати клубов по интересам, выездные сентябрьские сессии в приморском поселке с учебой, сбором фруктов в местном совхозе и морскими купаниями, генеральные уборки в родной станице с расчисткой заброшенных родников, помощь старикам и даже работа в школе секций и кружков во время всех каникул.
Теоретические принципы, научные разработки, нравственные законы комплекса едины на всех его ступенях – от детского сада до филиала Шуйского педагогического университета, и непрерывность образования не в том, что созданы условия безболезненного перехода с одного этапа на другой, и даже не в том, что малыши и воспитатели приходят на уроки в школу, а лицеисты и педагоги часто помогают проводить занятия в садике. Здесь непрерывность – в поступательном развитии, совершенствовании личности. Ученики постоянно видят рядом студентов и прикидывают, реально представляют свое будущее.
Студенты становятся педагогами только в стенах настоящей школы. Потому что только здесь все учатся самому главному – заботе о другом человеке.

Любовь СУСЛОВА