На чтение: ≈ 5 мин.На Олимпиаде по граждановедению победители получили стипендии. По нынешним временам достаточно приличные: за первое место – двенадцать тысяч рублей, за второе – десять и за третье – семь с половиной. И так в каждой возрастной группе. Учителям, которые их подготовили, достались премии. Таковы изначально были условия олимпиады. Но когда я посмотрел на всех сорок восемь ребят, приехавших на второй тур, послушал их педагогов, я понял, что будет большой несправедливостью, если мы не придумаем хоть каких-то материальных поощрений для всех. Считать пришлось долго: у Ассоциации “За гражданское образование” и “Учительской газеты” не так много средств, и все же я сказал своим коллегам: найдем. Мы и в самом деле нашли деньги на маленькую премию для каждого участника – по тысяче рублей. Когда подвели итоги, произнесли все речи, ко мне подошла учительница, которую я знаю давно, всегда сдержанная, спокойная, а тут глаза на мокром месте: “Я так вам всем благодарна, не за деньги, хотя и они очень нужны, за то, что поняли: мы тоже как-то причастны к успехам этих детей”. В ее словах была такая горечь, что мне захотелось обнять ее и говорить ей долго-долго добрые, теплые слова, Почему-то мне показалось, что она давно их не слышала.
Последний звонок – это что-то вроде исповеди. Ученики прощают грехи учителям, а те вспоминают только хорошее и надеются, что в следующем году им, может быть, больше повезет с подопечными, все плохое уйдет вместе с этим последним звонком и больше никогда не повторится. В мое время на последних звонках сводили счеты. Не между учителями и учениками, а между ребятами из разных школ. Как последний звонок, так обязательно кого-нибудь да побьют. Измолотили и меня. Наша дискотека была в полном разгаре, когда ко мне подошла красавица Ленка Кортунова и сказала, что пришли мои знакомые и просят провести их мимо дежурного на наш вечер. Выхожу. В дверях стоит незнакомый парень, говорит, там ребята за углом, из первой школы, стесняются, а им потанцевать хочется, пустите. “Какие проблемы – зови”. “Сам зови, ты же тут хозяин”. Вышел на крыльцо. “Пойдем”, – кричу, и тут стоящий в дверях как шарахнет меня сзади по голове, я и скатился вниз кубарем, а дальше пошла молотьба ногами. Когда я очнулся, никаких гостей рядом не было. Уныло побрел в туалет, не лицо – сплошной синяк. Еле до дома дошел. Только на первом экзамене учителя и ребята узнали, что со мной приключилось на той дискотеке. Позже я рассчитался с обидчиками, но это уже другая история. А вспомнил я о своем последнем звонке, когда мы недавно сидели с Любовью Петровной Кезиной в Белом доме, где Степашин вручал президентские премии “учителям года”. Она мне рассказывала, как прекрасно прошли последние звонки в школах. Главный праздник был на Манежной площади, рядом с небольшой старинной церковью. Осенью я туда забегал очень часто. Тогда мой сын заболел: температура за сорок держалась неделю, а врачи не могли поставить диагноз, хотя проверили абсолютно на все. Я каждое утро ставил в церкви свечку, прося Господа Бога о том, чтобы сын выздоровел. Молясь, я обещал, что буду приходить сюда каждую неделю всегда. Сын выздоровел, у него оказался обычный гайморит, но без обычных симптомов, я заходил в храм раз в неделю, но потом уехал в командировку, затем наступили рождественские каникулы, еще одна командировка, олимпиада…
Я вез тачку с песком на даче – солнце припекало, птицы пели, деревья что-то шептали друг другу. И вдруг словно гром грянул среди ясного неба: я вспомнил, что я забыл свое обещание, а ведь меня никто за язык не тянул.
В то воскресенье, вернувшись домой,я написал письма всем родственникам, позвонил всем, кому уже сто лет не звонил, сделал по дому пару мелочей, которые обещал жене чуть ли не с прошлого года, и собрался на вечернюю службу. Я понял, что моя свечка нужна не Богу, мне самому она нужна…
Петр Положевец
Выбор читателей
Комментарии