Все начиналось с чистого листа

Перестройка была исторически обусловленным процессом. Именно так она показана в большинстве учебников истории. Главное, сначала нужно определить, а что такое перестройка? Это правильно с методологической точки зрения, так как, прежде чем говорить, когда что-то началось или закончилось, нужно выяснить, а что это такое было. Так вот в современных учебниках вопрос ставится, на мой взгляд, совершенно правильно, перестройка – это система мер, направленных на обновление всех сторон общества в рамках социалистического выбора. Вот если в такой постановке рассматривать вопрос, то, видимо, перестройка имеет вполне определенные хронологические рамки – 1985-1991 годы. Однако нельзя не отметить и то, что этот короткий для истории отрезок времени имеет и свою внутреннюю периодизацию. Первым я считаю период с марта 1985 года по начало 1987 года, время, когда выкристаллизовывались идеология и программа перемен. Это был трудный и постепенный процесс, сам Михаил Горбачев пишет в книге «Жизнь и реформы», что какой-то конкретной программы мер после того как его избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС, у него, естественно, не было, более того, каждый из членов высшего партийного руководства видел и перспективы страны, и суть перестройки совершенно по-разному.

Эти разные мнения и идеи тоже влияли на позицию Горбачева, на характер предлагаемых или поддерживаемых им мер. Впрочем, самого понятия «перестройка» тогда еще не было. Ключевым мне представляется 1987 год, начавшийся с радикальных реформ на январском Пленуме ЦК КПСС, а затем получивший свое закономерное развитие осенью после выхода в свет программной книги Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Это был год, отмеченный началом открытого, гласного обсуждения исторического прошлого нашей страны, роли в ней Сталина, выяснением сущности и последствий сталинизма. Доклад Горбачева на торжествах, посвященных 70-летию Октября, стал здесь также важной вехой. Дальнейшим логичным и последовательным шагом стала, конечно, проработка основ политической реформы, обсуждавшейся затем на ХIХ Всесоюзной партийной конференции КПСС. Таким образом, второй этап перестройки я бы отнес к 1987 – весне 1989 годов, когда прошли выборы народных депутатов СССР. Наконец, последним ее этапом стал период 1989-1991 годов, когда инициатива политических процессов вначале постепенно, а затем стремительнее перетекала от инициаторов перестройки к тем, кто выступал за ее ускорение, а по сути дела, ставил вопрос и о смене содержания начатых в 1985 году процессов. Закончился, как известно, этот период распадом СССР в декабре 1991 года.

Когда в учебниках пишут, что перестройка началась в 1982-1985 годах, можно сказать, что никакой перестройки в этот период не было и быть не могло. Система не только оставалась стабильной, но никто и не посягал на ее основы. Более того, борьба за наведение порядка и укрепление трудовой дисциплины носила такие причудливые формы, что в канун 1983 года представители интеллигенции поздравляли друг друга с новым 1937 годом. И тем не менее нельзя не видеть того времени и того, что, с другой стороны, после смерти Леонида Брежнева люди ждали перемен, верили в них, откликались даже на малейшие признаки изменений. Предложенный Юрием Андроповым курс на наведение порядка уже означал, что в нашем общем доме не все так, как должно быть. Выдвигались и конкретные программы оживления экономики. Вспомним широкомасштабный экономический эксперимент, начавшийся в 1983 году в Белоруссии, на железнодорожном транспорте, попытки обновления обветшавшей идеологии летом 1983 года, ряд кадровых решений и так далее. Все это вызывало у людей надежды на лучшее будущее, поэтому так искренне многие сожалели, когда не стало Андропова. Пришедший ему на смену Константин Черненко был, казалось бы, полным антиподом своему предшественнику, правда, сегодня мы знаем, что в реальной жизни все было намного сложнее. Именно в эти два года и в обществе, и в высших эшелонах власти сформировались и усилились те силы, которые выступали за решительные перемены, отчетливо понимали, что дальше так жить и управлять просто невозможно. Думаю, это время в полной мере можно назвать вызреванием предпосылок для перестройки. Хотя в широком историческом плане главной предпосылкой этих перемен была уже сама сталинская модель общественного развития, ее исторический потенциал был, безусловно, ограничен, и перестройка, не состоявшаяся после смерти Сталина, неизбежно должна была произойти. 1983 и 1984 годы в большинстве учебников поставлены в разделе, посвященном перестройке, но другого места для них авторы и не могут найти, так как количество учебных часов и параграфов ограниченно, но в качестве первого фонарика в параграфе, посвященном началу перестройки, они вполне на месте. Они лучше оттеняют последующий материал и говорят о неизбежности перемен.

Какие слабости существуют в действующих учебниках истории? На мой взгляд, нужно четче использовать терминологический аппарат. К примеру, в одном из учебников, когда речь идет о ХIХ партконференции, используется как достижение того времени понятие «правовое государство». Но в материалах конференции этого понятия нет, там есть понятие «социалистическое правовое государство», что далеко не одно и то же. Или, например, между понятиями гласности и свободы слова ставится знак равенства, но это тоже неверно, гласность была очень важным шагом к свободе слова, но не была ею. И еще одно – в большинстве учебников есть политические портреты различных исторических деятелей, в том числе и Горбачева. Следовало бы показать в них не то, что тот или иной деятель не сделал и не мог сделать, а то, что он сделал несмотря ни на что. Самой сложной частью заключительного раздела перестройки как раз и была постановка вопроса о том, что удалось, а что не удалось сделать за этот короткий, исторически очень важный отрезок времени. Здесь плюрализма в оценках хоть отбавляй. Одни пишут как об итоге и результате перестройки о распаде страны, об утрате того, что мы все имели. Другие пишут о тех обретениях, без которых сегодня мы уже не можем представить себе сегодняшнюю Россию. Они кажутся сегодня естественным обретением для нас. На самом же деле это и есть зримый, весомый, исторически значимый итог и результат перестройки, результат не в полной мере еще оцененный историками, современниками, да и новым поколением.

Александр ДАНИЛОВ, доктор исторических наук, профессор МГПУ