Впереди деградация… К какому будущему готовы наши дети?

В начале лета в Совете Федерации Федерального Собрания РФ состоялось заседание Комитета по социальной политике и здравоохранению на тему «Социализация молодежи в современной России». В заседании принял участие и академик Александр Запесоцкий, многие книги которого на данную тему известны педагогическому сообществу страны четверть века.

– Александр Сергеевич, вы были одним из докладчиков на заседании. Можно ли сформулировать ваш главный тезис? – Не хотелось бы сгущать краски, но, по всей видимости, дальнейшее развитие нынешних тенденций может привести к катастрофе Российского государства – сегодня все, что еще держится в стране, держится на плечах поколений, прошедших социализацию при социализме. Этих людей становится все меньше, а в новую жизнь вливаются недостаточно дееспособные поколения. И нас не должны успокаивать победы юных российских программистов на международных чемпионатах: несколько десятков одаренных детей мы еще можем вырастить и натренировать, а вот сотни тысяч квалифицированных инженеров, врачей, управленцев, офицеров и т. д. – уже нет. Система не позволяет. – В чем корень проблемы? – Последние два десятилетия осуществляется форсированное навязывание населению веры во всесилие денег. Эта вера – со свалки истории. Идеологи реформ фактически предлагают нам отбросить не только коммунистическую идеологию, но и христианскую мораль. Их божество – деньги, их мораль – выгода. Разумеется, процветающая экономика – важное условие успешной социализации подрастающих поколений. Однако, думается, еще важнее – возможность участия молодежи в общественной жизни, основанной на фундаменте отшлифованной тысячелетним развитием нравственности, культурных традициях своей страны, ценностях, апробированных многими поколениями и передаваемых от старших к младшим. Кроме того, и экономические успехи в условиях аморальности невозможны. Как учит мировой опыт, процветания оказываются достойны только страны, имеющие нормы и идеалы, свободы и запреты, санкционированные глубинными пластами эволюции национальных культур. Таковы, к примеру, уроки новейших взлетов интегрированной Европы, которая объединилась, конечно, во имя экономического процветания, но на базе общих и хорошо понятных всем слоям населения ценностей культурного развития. Таковы уроки современных успехов Японии, Южной Кореи, Китая. Даже США, имеющие короткую историю, и то располагают набором весьма впечатляющих население ценностей, передаваемых от старших к младшим. Современная Россия оказалась лишена подобных ценностей. У нее теперь нет идеалов, консолидирующих общество. Взрослеющая молодежь изолирована от нашего великого наследия – русской, российской культуры. Увы, это объективная реальность. И это серьезная проблема. – Александр Сергеевич, как известно, социализация – процесс обретения общей культуры, знаний, умений, навыков, необходимых для жизни в обществе взрослых. В какое общество мы предлагаем сегодня интегрироваться молодежи? – В общество, существующее в условиях духовно-нравственного кризиса. В общество, необычайно большая часть которого пребывает в депрессии. Характерно, что количество убийств на 100 тысяч жителей в нашей стране сейчас почти в 4 раза больше, чем в далеких от благополучия США, и примерно в 10 раз больше, чем в европейских странах. По количеству самоубийств Россия в 3 раза опережает США, занимая 2-е место в Европе. По индексу коррупции Россия в группе 20% самых неблагополучных государств планеты, в компании с Кенией, Камеруном и Зимбабве. По смертности от отравления алкоголем мы находимся на 1-м месте в Европе, по ожидаемой при рождении продолжительности жизни – на последнем месте среди развитых государств и т. д. – Если взрослое население столь стремительно деградирует, в силу каких обстоятельств молодежь может улучшать свои качественные характеристики? – Закономерно, что за последние 15 лет катастрофически упал интерес детей к чтению, доля регулярно читающих сократилась с 50 до 18%. Десятки тысяч несовершеннолетних страдают алкоголизмом; алкогольные напитки употребляют более 80% молодежи и почти 40% школьников. Доля курящих подростков за 15 лет утроилась. Среди наркоманов (около 3 млн человек) более 80% – дети и молодежь. Средний возраст впервые пробующих наркотики снизился с 17 до 14 лет. И это только некоторые из симптомов беды. – Очевидно, институты социализации не вполне справляются? – Какие-то конкретные учреждения, конечно, работают хорошо. Но в целом институты социализации в постсоветской России перестали представлять собой единую систему с соответствующими целями и задачами. Семья, образовательные учреждения, учреждения культуры и досуга, СМИ, церковь, компания сверстников тянут подрастающие поколения в разные стороны, как лебедь, рак и щука в известной басне Крылова. Как известно, российская семья переживает неслыханный в мировой истории кризис. Чудовищны и статистика неполных семей, и массовое насилие над детьми, и многое другое. Достаточно сказать, что каждый год в России 5 тысяч женщин гибнут от побоев, нанесенных мужьями. Насилие над слабыми фиксируется в каждой четвертой семье. По количеству разводов на 1 тысячу жителей наша страна занимает 1-е место в мире среди стран с развитой и переходной экономикой. Около 30% детей рождаются в незарегистрированных браках. За последние 15 лет число детей-сирот возросло более чем на 75%. Если в 1995 году на 21 млн школьников приходилось 450 тысяч детей-сирот, то в 2008 году на 13,3 млн школьников приходилось уже более 900 тысяч детей-сирот. Ежегодно 2 тысячи детей становятся жертвами убийств или получают тяжкие телесные повреждения, 50 тысяч убегают из дома, 25 тысяч пропадают. Более 20% детской порнографии, распространяемой по всему миру, снимается в России. Около 40 тысяч российских детей школьного возраста вообще не посещают школу. Темпы роста детской преступности в 15 раз опережают общее увеличение правонарушений в стране. В российских местах заключения пребывает около 40 тысяч несовершеннолетних преступников, что примерно в 3 раза больше, чем в СССР начала 30-х годов. Про образование вы и сами все знаете. Мощная система дошкольных учреждений, созданная в СССР, была практически уничтожена и теперь с большим трудом восстанавливается. Школа в ходе реформ последних лет вошла в системную деградацию. Приведу один характерный пример. Во второй половине 90-х годов мы создали при Санкт-Петербургском гуманитарном университете профсоюзов гимназию для выходцев из регионов. Принимаем их в старшие классы, чтобы надежно подготовить к учебе в вузе, подтянуть до уровня детей, с ранних лет обучающихся в Петербурге (конкурс на места с оплатой обучения в СПбГУП составляет традиционно приблизительно 3 человека на место, на бесплатные места – 20-21 человек). В нашу гимназию поступают школьники из примерно 50 регионов страны. И каждый год перед началом занятий мы проводим стартовую диагностику по апробированным, утвержденным государством методикам. Выясняем, какими знаниями реально обеспечены оценки, с которыми дети пришли к нам из региональных школ. Разница обнаруживается всегда. Но величина ее растет на глазах. 5-6 лет назад при среднем балле региональных школ 4,2 реальные знания приходящих к нам учеников соответствовали в среднем оценке 3,8. В 2010-2011 учебном году на входе мы получили детей с тем же средним баллом – 4,2. А обеспеченность оценок знаниями была уже совсем другой – 2,8. К начальным, простейшим формам научной работы под руководством педагога оказываются готовы всего 30% приходящих к нам в гимназию детей. Остальные 70% в лучшем случае могут пересказать информацию, полученную от учителя или из учебника. Они легко скачивают тексты из Интернета, но не способны подвергать их простейшему анализу. Тесты психологов показывают резкое падение мотивации детей к труду, к соблюдению дисциплины. Коллективизм уступает место индивидуализму. Исчезают сострадание, взаимопомощь. Возрастают душевная черствость, жестокость, стремление к подавлению окружающих на пути к личному успеху. На первое место среди причин происходящего я бы поставил фальсификацию целей деятельности педагогических коллективов, осуществленную органами управления образованием. Вместо педагогической цели образовательным учреждениям навязана цель предпринимательская, коммерческая. Между тем интеграция рыночных механизмов в деятельность различных социальных институтов имеет различные пределы. Превышение этих пределов приводит к перерождению самих институтов. Именно это и происходит сегодня со школой. Высшее образование теряет свою фундаментальность. К тому же в вузах почти повсеместно произошел отказ от проведения воспитательной работы со студентами, и теперь многие ректоры озабочены падением мотивации студентов к учебе, их нежеланием соблюдать дисциплину и трудиться, овладевая знаниями. А общественность бьет тревогу в связи с невероятным ранее коррупционным разложением вузов. Оценки успехов в образовании все чаще покупаются. В итоге профессиональная подготовка все чаще оказывается не связана с обретением ориентиров в морали, побуждает студентов к самостоятельной выработке критериев оценки своей деятельности. Нормой становится выпуск во взрослую жизнь морально неукорененных и социально безответственных людей, легко подбирающих оправдания под любые поступки, связанные с сиюминутной выгодой. Разумеется, работодателей все меньше устраивают качество подготовки выпускников и их способность к продуктивной деятельности. Влияние других институтов социализации на подрастающие поколения тоже сказывается не лучшим образом. От компании сверстников мы даже в советское время ждали мало хорошего, теперь тем более. Церковь работать с молодежью в советское время разучилась, и, увы, за последние 20 лет так и не сумела научиться. Особо следует обратить внимание на возможности доступа подрастающих поколений к ценностям культуры. И здесь мало чему можно порадоваться. Если сравнивать посещение театров, музеев, библиотек и других учреждений культуры с первой половиной 90-х годов – вроде бы все совсем неплохо. По сравнению с последними годами советской власти – резкий спад. От Западной Европы же имеет место отставание почти по всем количественным показателям в 2-3 раза. Недавно были обнародованы данные: до 30% россиян вообще не принимают участия в культурной жизни страны. Около 8% жителей страны ходят в кино; 4% – на концерты; музеи, выставки, вернисажи посещают 2%; в творческих кружках занимаются порядка 1% населения. Замечу, что в 80-е годы прошлого века только в художественной самодеятельности занимались 7-8% детей и молодежи СССР. – И кто же в этой ситуации реально занимается социализацией? – Первые пять ведущих телеканалов федерального телевидения: «Дом-2», «Камеди Клаб» и прочие «шедевры». Одной из существенных черт изменения образа жизни россиян в постсоветский период стало последовательное одомашнивание досуга, объединение его структуры.  При этом телевидение абсолютно доминирует в структуре досуга жителей страны как по затрачиваемому времени, так и по числу людей, занимающих ежевечерне места перед экранами. И телебоссы совершенно сознательно берут на себя функции воспитателей молодежи. Процитирую выступление Константина Эрнста перед студентами МГУ: «Телевидение воспитывает… Почему в первые годы такая популярность была у русских сериалов про реальность? Потому что, когда глобально изменилась ценностная шкала, люди не знали, как себя вести в новой реальности. И они принимали это как модель поведения, которая проговаривалась под видом развлекухи. В целом общество само выработать модели поведения не может. Основная суть телевидения в том, чтобы проговаривать текущую ситуацию и правильные моральные модели поведения. Формировать модели поведения – ненавязчиво и опосредованно – это эффективнее, чем просто учить». Все просто: общество, видите ли, у нас дурное. Оно не может выработать правильные модели поведения. А Эрнст – может и вырабатывает. А глупым детям, не понимающим, что учителя нужно «послать», Эрнст сочиняет наглядное пособие – сериал «Школа». После чего по всей стране начинается повсеместное избиение учителей в школах. А телепрограмма «Пусть говорят» эти избиения смакует. По сути, телевидение преподносит то, что называется в науке неявным знанием. Это фактически образцы деятельности, которые  усваиваются и понимаются через подражание, выступают компонентом воспроизводства того или иного образа жизни. Подражая, люди как бы считывают друг с друга программы поведения и деятельности. Неявные знания, транслируемые телевидением, делают его мощнейшим средством социализации. Телевидение использует всю свою мощь для навязывания молодежи радикального культурного разрыва с предшествующими поколениями. Формируется тип личности, стоящий на эволюционной лестнице на несколько ступеней ниже типичного человека советской эпохи.  В стране строится общество, которое быстро учится потреблять, но все хуже умеет производить. В целом же формируется тип деградирующей культуры, основным содержанием которой является проедание накопленных ранее ресурсов.