Возвращение к себе

Встречи с настоящими педагогами изменяют мир

Читать труды мастеров педагогики – это, конечно, необходимое и приятное занятие. Однако, перефразируя известную поговорку, иногда важно не только прочитать творение мастера, но и один раз увидеть выдающуюся личность вживую. Тем более что эта личность – учитель, доктор психологических наук, профессор Московского городского педагогического университета, академик РАО, создатель гуманной педагогики Шалва Александрович АМОНАШВИЛИ. Встреча с ученым недавно состоялась в Петербурге по инициативе Информационно-методического центра Центрального района и гимназии №166 Центрального района.

Встречу так и назвали – «Диалоги с Мастером о современном обществе и гуманной педагогике», а директор гимназии №166, абсолютный победитель Всероссийского конкурса «Учитель года»-2003 Игорь Карачевцев, взявший на себя роль ведущего, сразу предупредил педагогическую общественность о том, что разговор будет касаться разных тем, в том числе воспитания, смысла образования, да и по большому счету смысла жизни. И оказался прав.

Шалва Амонашвили признался, что рад тому, что по окончании календарного года приехал в Петербург. В то же время каждый приезд в этот город пробуждает в его душе тревогу и ликование. Тревогу от того, что петербуржцы – очень взыскательная и думающая аудитория, а ликование от того, что нет ничего лучше для педагога, чем взыскательная мысль.

Пребывание в Петербурге всякий раз заставляет Шалву Амонашвили задуматься о том, что он привнес нового в педагогику. И привнес ли? Ведь все истины педагогики уже есть. Все спрятано в подтекстах великих учителей, просто их нужно уметь извлекать. Но высокого уровня педагогического сознания достичь очень трудно. Шалва Амонашвили сравнил труды Ушинского и Сухомлинского с вершиной горы, на которую почти невозможно подняться, так она высоко. Остается только стоять у подножия…

Когда Шалва Амонашвили заговорил о том, что классики педагогики утверждали, что истинное воспитание – это воспитание духа, но возможно ли это сейчас, ведь ни школа, ни семья не воспитывают дух, то у него спросили, каковы слагаемые воспитания духа, например, у учителя. Если учитель бездуховен, что он может дать ученику? Мастер ответил, что каждый волен решать для себя сам: дух – это литературный оборот или особая материя. Лично для него дух, душа существуют как живое начало. Еще Лев Толстой писал о том, что душа человека, как алмаз, требует огранки, и только от человека зависит, станет ли его алмаз бриллиантом. Если говорить об учителе, то в любом предмете он может эту огранку производить, не важно, история это или химия. Слагаемые воспитания духа – это и добро, и любовь, и чистота помыслов, и свобода выбора. Без свободы нет духа.

Петербургские учителя, к слову, активно вели диалог с Мастером, поскольку не скупились на вопросы. Например, им было любопытно, что же все-таки такое педагогика – наука или искусство? На что Шалва Амонашвили ответил, что педагогика, без сомнения, и философия, поскольку позволяет осмысливать мир по-своему, и искусство, в котором нуждаются все. А учитель более всего. Потому что никто никогда не опишет того, что происходит с человеком, когда он входит в класс. Как совершается это волшебство общения с детской душой? Как образуются эти связующие нити между взрослым и ребенком? Каждый урок должен быть подарком ученику, урок нельзя проводить, его нужно дарить. Разве не об искусстве тогда идет речь?

Школа – это не здание, а лестница восхождения души человека. Поэтому на учителе лежит великая гуманная миссия: дать ребенку возможность выбора – быть статистом или менять мир. Но без сознания и восприятия педагогом себя как личности это невозможно. А можно ли заложить эти истины в педагога, который учится всего 4 года? Можно, но все равно сознание такого учителя еще незрелое. Мало того, ни в одном учебнике по педагогике нет слов «радость», «любовь», «уважение». Как сказал Шалва Амонашвили, на уроке нужна радость от того, что ты творишь. Основа гуманной педагогики в том, чтобы не идти к ученику с предметом в руках, а чтобы вместе с учеником идти к предмету. Разница здесь принципиальная. Ведь, если задуматься, в чем подлинная ценность учителя? Сколько слабых учеников он сделал сильными. Вот и вся арифметика.
Безусловно, Шалва Амонашвили не мог не привести в пример свою учительницу – Варвару Вардиашвили, которая однажды ему, хулигану и двоечнику, посмотрела в глаза долго и пристально и спросила: «Пишешь ли стихи?» Когда мальчик ответил, что нет, заметила чутко: «Жаль, у тебя взгляд поэтический». И одной этой фразы хватило для того, чтобы сознание и мир мальчишки перевернулись. Таким должен быть учитель – учителем от Бога. Но учитель от Бога такая же редкость, как алмаз. Увы, в школах много учителей-двоечников. Но и у них есть шанс перевернуть свое сознание, если на их пути встретится наставник от Бога.

Разговор петербургских учителей с Шалвой Амонашвили продолжался более часа. И казалось, никому не хочется уходить. Как сказал Игорь Карачевцев, это было связано с тем, что Мастер преподал всем урок высокого служения профессии, представ увлеченным, вдохновенным учителем. Кто-то мог быть и не согласен с идеями гуманной педагогики, кому-то могло показаться, что смыслы, которые заложены в ней, идеалистичны, а идеала достичь невозможно, но то, что пронизывало всю встречу от начала до конца, было заразительным. Это любовь. И не случайно многие из петербургских педагогов даже признались Шалве Амонашвили, что эта встреча вернула их… к самим себе. К тем прекраснодушным людям, которые пришли когда-то учить детей. Вернее, пришли учить, любя.

Наталья АЛЕКСЮТИНА, Санкт-Петербург, фото автора