Возрождение идей полового воспитания. или путь в никуда?

В одном из номеров «УГ-М» мы рассказали о том, как в одном из ресурсных центров – детских садов идет воспитание детей с учетом их половой принадлежности. Проект называется «Мальчики и девочки». Наши читатели задали после этого множество вопросов о том, насколько актуальны сегодня вопросы полового воспитания детей в системе образования. Мы переадресовали все эти вопросы нашему автору, доценту Московского гуманитарного педагогического института Наталье МИКЛЯЕВОЙ.

«Но ни в чем так ярко не выразилось новое направление в воспитании, – писала по этому поводу видный общественный деятель и педагог Е.Водовозова, – как в настоятельном требовании современных педагогов знакомить не только юношество обоего пола, но и маленьких детей со значением функций половой сферы в жизни людей. Правда, они требуют знакомства с процессом оплодотворения, как у растений, так и у животных, но прежде всего для того, чтобы молодое поколение с помощью этих знаний могло нагляднее выяснить себе значение половых процессов в жизни человека, чтобы таким образом получить более отчетливое представление об его происхождении. К тому же воспитателям предписывается необходимость объяснять молодому поколению, что половой инстинкт и половая жизнь не преступление, не позор, а естественная потребность, как человека, так и каждого живого существа, что она дарована нам матерью-природой для размножения потомства. Такое требование предъявляется потому, что успехи культуры не уменьшают, а все более усиливают распространение страданий человечества от половых болезней, которые, по мнению педагогов, являются результатом невежества относительно сексуальной (половой) жизни. Сексуальное обучение, сексуальная педагогика необходимы, по их мнению, потому, что половой инстинкт представляет собой могучее физиологическое явление, испытываемое уже с юношеского возраста, и вопросы, касающиеся его, следует объяснять гораздо раньше, чем это чувство овладеет юношею, следовательно, уже с детства».

Немецкие родители и педагоги так были встревожены этими мыслями, что предложили ввести особый предмет, освещающий вопросы половой жизни, в образовательную программу учреждений, занимающихся воспитанием и обучением детей. Не так же ли пытались поступить еще недавно и у нас в России – сначала ввести прямо, потом косвенно, под прикрытием валеологии, в содержание обучения детей школьного возраста? Теперь эти тучи начинают сгущаться над системой дошкольного образования. Между тем как Россия устами Е.Водовозовой – жены и соратницы В.Водовозова, ближайшей ученицы и последовательницы К.Д.Ушинского, ответила на это уже более 100 лет назад: «Новое движение в воспитании перешло и к нам. О вреде преждевременной половой жизни, о половых ненормальностях среди детей и юношества у нас писали уже давно, но раньше едва ли у многих являлась мысль, что половые вопросы необходимо вводить в круг свободного обсуждения с маленькими детьми – едва ли многие родители думали о том, что необходимо во что бы то ни стало сорвать покров с тайны рождения. Но теперь половой вопрос, новое половое воспитание и у нас сделались модной темой в педагогике, выдвинуты на первый план и сильно занимают общественное мнение. Это видно же из того, как усиленно пишут у нас по этому поводу, как много книг и брошюр переводят по этому вопросу, не разбирая даже того, что громадное большинство их не достигает своей цели, то есть не дает ни малейшего понятия ни о половой жизни, ни о том, как следует объяснять маленьким детям закон происхождения человека. Русские книги, написанные на эту тему, в громадном большинстве случаев представляют простую компиляцию по немецким сочинениям, и к тому же авторы их в свою очередь сильно заимствуют друг у друга мысли, взгляды, часто даже приводят одни и те же примеры из жизни. Как велико количество книг, брошюр и журнальных статей по половому вопросу, вышедших в последнее десятилетие, переводных и русских, видно из огромного списка, приложенного к книге «У источника жизни»… Из сказанного видно, до какого комизма был раздут и утрирован этот вопрос, до каких нелепостей договорились педагоги по этому поводу, забывая о такой элементарной истине, что сколько бы вы ни выясняли детям закон деторождения, если бы даже они и поняли его (что весьма и весьма сомнительно, особенно если им будут объяснять его так, как указывают книги немецкие и русские, написанные по этому поводу), все эти объяснения все же останутся для ребенка пустым звуком…».

Второй бум, связанный с возрождением идей полового воспитания, был связан с работами З.Фрейда и развитием психоанализа, в котором все формы культуры исследователи пытались свести к проявлениям первичных влечений, в частности, полового влечения, его сублимации в виде творчества и трансформации в стремление к самоутверждению. Психоанализ оказал влияние на последователей Д.Дьюи и неопрагматистов. Модель «развивающего взаимодействия» взрослого и ребенка, разработанная Л.С.Митчел, К.Пратт и Г.Джонсон, широко распространенная сейчас в Америке, основывается именно на ней. По мысли авторов, образование должно быть нацелено на развитие способностей детей к адаптации путем развития самопонимания и чувства уверенности в себе, поощрения стремления к самовыражению и творчеству. Интеллектуальный компонент коммуникативных отношений со взрослым значительно уступает эмоциональному компоненту. Детей не заставляют учиться читать или считать, а предоставляют возможность самим выбирать вид своей активности. Для этого в групповой комнате и помещениях детского сада создаются специальные центры активности детей. Педагог отвечает лишь за создание теплых, надежных отношений с воспитанниками, поддержание эмоционального комфорта в коллективе детей. А как же сексуальное воспитание? В узком смысле – как подготовку ребенка к сексуальной жизни главным образом за счет передачи ему соответствующей информации (половое просвещение) – его перестали использовать. На смену данному пониманию пришло новое: под ним стали понимать процесс половой социализации – тех направленных и спонтанных воздействий, которые способствуют формированию мужчин и женщин во всем многообразии их психологических и физиологических особенностей. В связи с этим все чаще и чаще стали подниматься вопросы формирования полоролевой идентичности детей – девочек и мальчиков – в рамках концепции социализации личности.

Социализация же подразумевает адаптацию к обществу, умение входить в коллектив, одинаково хорошо общаться со взрослыми и сверстниками. Основная задача педагогов при этом – вовлечь детей в формальные и неформальные детские коллективы, чтобы осознать чужую и собственную индивидуальность, научиться ценить свой и чужой вклад в общее дело.

К особенностям социального поведения ребенка, который воспитывается в русле данной концепции – концепции неопрагматизма, входит активное восприятие социальной действительности; принятие себя и людей такими, какие они есть и, как следствие, непосредственность в поступках и спонтанность в выражении своих мыслей и чувств, наличие самостоятельного и независимого мнения по основным жизненным вопросам; предпочтение того, чтобы брать на себя ответственность, а не уходить от нее.

Для того чтобы воспитать ребенка таким, взрослые с самого раннего детства демонстрируют ему, что уважают и принимают его индивидуальность. Воспитательницам категорически запрещается сравнивать одного ребенка с другими детьми или игнорировать его (и уж тем более сравнивать мальчиков с девочками или проявлять дискриминацию по половому признаку!). В известных пределах ему разрешается делать все, что он захочет. Замечания «сделай то», «не делай это» допустимы только для безопасности ребенка. Однако при этом взрослые не потакают и не уступают детям в существенных вопросах. В итоге так как к ребенку относятся по-взрослому, то и он должен вести себя, как взрослый.

А.Маслоу отмечал, что это действительно очень трудно сделать: люди склонны принимать на себя контролирующую и критикующую функцию по отношению к ребенку, особенно когда речь идет о его социальном и нравственном развитии. Между тем «источники роста и гуманности личности» должны лежать внутри нее самой. Но лежащие в основе гуманного поведения высшие потребности личности – любовь, творчество – могут определять поведение только после того, как удовлетворены более низшие потребности». К таковым А.Маслоу относил потребность в безопасности и физиологические потребности. Благодаря этому в образовательных учреждениях усилилось внимание к формированию культурно-гигиенических навыков, воспитанию привычки к здоровому образу жизни, физическому развитию дошкольников и, как сейчас у нас в стране, формированию основ безопасности жизнедеятельности детей. С другой стороны, выделяя среди физиологических потребностей и потребности сексуального характера, взрослые снова задумались над необходимостью сексуального, или полового, воспитания.

Что касается сексуального воспитания, то за рубежом его стали понимать и понимают сегодня несколько иначе, чем у нас в России. Лучшей системой полового воспитания считается образовательная система Дании и Швеции. Сексуальное воспитание включено в предмет занятий с детьми по разделу «Здоровье». Детям объясняют внешние отличия мальчиков от девочек и обусловленные этим особенности поведения и дальнейшей жизни в обществе: девочка становится матерью, мальчик – отцом, у них могут быть дети. Это становится еще одним штрихом к пониманию свой и чужой индивидуальности. Разговоры на более интимные темы чаще всего не приветствуются родителями дошкольников и могут вызвать гнев родительского комитета. Это доказывает и тот факт, что повышенный интерес педагога к данной теме в разговорах с детьми может расцениваться как форма сексуального домогательства.

Теперь давайте попробуем разобраться в специфике отечественной системы полового воспитания и формирования полоролевой идентичности дошкольников. Тем более что решение данных вопросов в системе московского образования заинтересовало даже ЮНЕСКО – в рамках работы ресурсного центра по теме «Девочки и мальчики» в проекте «Московское образование: от младенчества до школы». Этот проект посвящен разработке технологий воспитания с учетом гендерных особенностей детей раннего и дошкольного возраста в условиях детского сада и семьи и включает:

– обмен и внедрение данных психолого-педагогических технологий и создание соответствующих им игровых макетов для мальчиков и девочек,

– разработку, издание и перевод методических пособий по формированию половой идентичности типа «Как воспитывать мальчиков и девочек в семье», «Мальчики и девочки в детском саду», создание видеопособий;

– разработку и проведение совместных мероприятий с родителями, направленных на формирование полоролевого общения, проведение обучающих семинаров и конкурсов для родителей по воспитанию мальчиков и девочек в семье.

Эти направления работы обозначены в Городской целевой программе развития образования «Столичное образование-5» (2009-2011 годы) и вызывают повышенное внимание родительской и педагогической общественности к вопросам полового воспитания дошкольников. Тем более что в соответствии с программой на финансирование данного проекта уже выделены немалые деньги. Это означает, что придется обобщать, анализировать и систематизировать лучший родительский и педагогический опыт в данной области и разрабатывать методики и технологии, благодаря которым этот процесс мимо России уже точно не пройдет и докажет свою эффективность и перспективность по сравнению с западным. При этом – обратите внимание – речь идет о том, что этот опыт будет не вычитан в «умных книгах», а разработан практиками дошкольного образования под руководством научных консультантов.

В чем же состоит специфика данного опыта? Если подумать, то он может быть выражен с помощью следующих тезисов:

акцентирование различий между мальчиками и девочками и сексуальное воспитание как сексуальное просвещение;

усиление внимания детей к отношениям между мужчиной и женщиной без учета их социальных ролей и функций;

нарушение традиций формирования механизмов полоролевой и социальной идентификации детей и родителей.

Разберем их подробнее.

Акцентирование различий между мальчиками и девочками и сексуальное воспитание как сексуальное просвещение

Сексуальное воспитание дошкольников мы понимаем как их просвещение относительно вопросов половых различий между мальчиками и девочками, мужчинами и женщинами – в список игрушек и демонстрационных материалов, например, для детских садов попадают игрушки, «демонстрирующие свою половую принадлежность», а также демонстрационные плакаты с изображением обнаженных детей обоего пола. Это нужно для нормальной половой идентификации детей со своим полом. Видимо, чтобы усилить действие этих механизмов, некоторыми методистами предлагается научить детей дошкольного возраста перед сном или после дневного сна делать самомассаж и точечный массаж в паре «мальчик – девочка»… для профилактики ОРЗ и ОРВИ. Использование таких средств только усиливает внимание детей к противоположному полу и различиям между ними. Например: Все девочки красивые. Я – девочка, потому что у меня серьги в ушах (Алена П.,

6 лет); Все девочки красивые. Я – девочка, потому что у меня бантик на голове (Настя А., 6 лет); Все девочки красивые. Я – девочка, потому что ношу платье (Вика З., 4 года). При этом девочкам проще, чем мальчикам: последним тяжелее доказать свою принадлежность к мужскому полу, опираясь на внешние признаки – они вынуждены утверждать это, отрицая свою принадлежность к женскому полу: Все девочки – трусихи. Я – мальчик, потому что я смелый (Андрей Ш., 5 лет).

Это противопоставление подчеркивается дифференциацией «взрослых» и «детских» игрушек: первые ассоциируются у детей с образцами мужского и женского поведения, вторые – типа телепузиков и покемонов – с образцами унифицированного поведения «детей из ясельных групп». При этом интересно, что дошкольники НИКОГДА не играют в «дочки-матери» со «взрослыми куклами» типа Барби, Синди и Кена. В лучшем случае – в игру, которая называется «Бал» (или «Вечеринка», «Свидание»), куда они долго наряжаются, а потом танцуют и целуются. Эти же стереотипы поведения формируют журналы и раскраски типа «Барби», «Принцесса» и другие, если пролистать их страницы, то обнаружится странная закономерность: акцент на функции завлечения, привлечения внимания к себе и вызывающего поведения со стороны представительниц женского пола и полное отсутствие упоминания об их социальной роли (кроме роли дочки какого-нибудь царя или короля), со стороны мужчин – поведение кролика, который зачарован взглядом удава: приближается, не думая, и ждет, пока его съедят. У детей 3-4 лет, у которых образцы такого поведения – часть социальной роли, куклы просто потом ложатся друг на друга – «занимаются любовью». На этом игра всегда заканчивается. Потому что это не социальная роль: здесь нет социальных взаимоотношений между людьми, которые нужно отыгрывать. Правда, дети в эти игры тоже практически никогда не играют вдвоем или втроем. Это игры – экспериментирование с предметами.

Такое же инструментальное направление детской игры развивают игрушки для мальчиков. В Америке их называют Экшен-мен (action man). Это солдаты, спортсмены, футболисты, супермены, герои комиксов и сериалов – «люди действия», которым стараются подражать все мальчишки мира. Это мужественные парни с подвижными руками, способными схватиться за оружие. И несмотря на их ярко выраженные признаки ролевого мужского поведения, они никогда не участвуют в сюжетно-ролевых играх в семью. Потому что их социальная функция другая: нападение и в лучшем случае защита. Они – часть довольно агрессивных игр мальчишек «в беготню». Для игр девочек тоже есть свой аналог женского (но я в этом не уверена) поведения – «Bionic woman». Это прекрасная девушка, которая попала в аварию и получила во время операции тело биологического робота. Она по-прежнему красива и обладает не меньшим гардеробом, чем Барби, но теперь еще и сверхъестественной силой. Правда, герой Супермен (или Экшен-мен – кому как нравится) ей совершенно не нужен.

Получается, что ХАРАКТЕРНЫЕ игрушки, задающие образцы поведения мужчин и женщин и дающие возможность моделировать их взаимоотношения между собой, по сути дела демонстрируют совершенно безразличное, да еще и уничижительное поведение по отношению к противоположному полу – приводят к совершенно незапланированным (неужели?) результатам полового воспитания и усилению непонимания и отторжения между мальчиками и девочками как прообразами взрослых мужчин и женщин. Вот несколько примеров, подтверждающих это, из беседы с воспитанниками московских детских садов на данную тему: Девочки лучше, чем мальчики, потому что они красивые, но они вредные (Данил А., 6 лет); Мальчики лучше, чем девочки, потому что они более сильные, но не аккуратные (Настя Б., 7 лет); Мальчики лучше, чем девочки, потому что они сильные, но девочки красивые (Вероника Б., 5 лет). В частности, акцентируется внимание на идеалах красоты – для девочек, идеалах силы – для мальчиков. Между тем в традиционной культуре принято первых воспитывать на идеалах не внешней, а внутренней красоты и силы: на ценностях милосердия, терпения и скромности – девочек, доброты и мужественности, ответственности и благородства – мальчиков. И это не означает, что в нашей культуре никогда не уделялось внимание формированию полоролевой идентичности. Вспомним, к примеру, традиции изготовления куклы Акань:

Первую куклу делали мама и бабушка.

Куклу-мужчину делали из бумажных трубочек: трубочка-основа, ее перекрещивают трубочка-руки и две трубочки-ноги (эту бумажку складывали гармошкой – штаны), их привязывали к основе тряпочкой и красной ниткой (так положено). Получался мужик-акань.

Основа акань-женщин – крест из бумажных трубочек, на который надевают вырезанную из сложенного пополам кусочка ткани кофту. Валик из ткани складывается «под грудь» под кофточку, которую подвязывают пояском. Затем на основу наворачивают различные лоскутки: нижняя юбка, сарафан, передник. Лоскутков берется много, чтобы было пышно. Лоскутки выбирают яркие, цветистые. В завершение на куклу надевают платок и подпоясывают. Кукле рисуют лицо. Волосы не делают: женщине надевают платок, а девушке – повязку из ткани или из ниток.

Раньше еще делали кукол-детей. Лицо не рисовали, волосы не делали. Для куклы-младенца делали из спичечного коробка колыбельку.

При этом народные мастерицы никогда не обнажали перед детьми сексуальной функции мужчины и женщины, не демонстрировали связанные с ними половые различия. Сейчас это требование к предметно-развивающей среде детского сада. Например, пара таких набивных игрушек, выполненных из ткани, демонстрирует еще и первичные половые признаки – оволосение на лобке, в паховой области и под мышками – с помощью специальной бахромы в нужных местах. Неужели после этого у детей сформируются правильные представления о мужском и женском теле? Опыт подсказывает, что в одних случаях – у малышей – удивление и любопытство, в других – у детей постарше – недоумение, смущение и отвращение.

Приведу и более жесткий пример. Есть игрушки (чаще всего пластмассовые) с явно выраженными «механическими» возможностями определенных половых органов (слава богу, они не входят в комплект необходимого оборудования для организации предметно-развивающей и игровой среды, рекомендованный Министерством образования и науки РФ!). Знаете, что с ними делают дети? Они с помощью данных органов организуют отшвыривание других игрушек и весело смеются, наблюдая, как далеко был отброшен тот или иной персонаж. Потом родители подросших детей сокрушаются, что сын или дочь и думать не хочет о замужестве или женитьбе, боится вступать в половой контакт или, наоборот, ведет себя очень вольно, постоянно меняет сексуальных партнеров и агрессивен. Странно, правда? Хотелось бы думать, что такие последствия появляются только в случае игры с какими-то «очень плохими» игрушками, которые непреднамеренно участвуют в процессе полового воспитания современных детей.

Усиление внимания детей к отношениям между мужчиной и женщиной без учета их социальных ролей и функций

Благодаря усилению биологических мотивов в воспитании и образовании отходят на второй план мотивы, социализирующие поведение ребенка, – детские игры благодаря половому (как-то не принято называть у нас – сексуальному) воспитанию детей проектируют усвоение ими линий и векторов отношений между мужчиной и женщиной. Например, этому способствуют психотерапевтические сказки, в которых сначала акцентируется внимание дошкольников к половым различиям, а потом задаются такие линии поведения. Так, у нас был выпущен комплект диагностических материалов «Расскажи сказку» для работы психолога, в котором на одной из картинок изображен мальчик (со спины), который смотрит на слона с оторванным хоботом. Ребенку рассказывается история про «любимого розового слона» мальчика, у которого «кто-то» оторвал хобот – он должен продолжить данную историю и рассказать, что по этому поводу чувствует и думает. Как вы думаете, что он начинает думать и чувствовать после того как увидит, что взрослый, не смущаясь, рассказывает ему такие истории и заинтересованно слушает ответ, подозревая в нем тайный смысл? Думаю, такой «тайный смысл» скоро появится. Зато потом будет чем заниматься взрослым психологам в связи с половым воспитанием ребенка – придется сочинять «терапевтические метафоры» про то, как можно пришить хобот любому слону.

Правда, современным психологам и так есть чем заняться: дети слишком перенасыщены взрослыми ассоциациями и метафорами, которые сыплются на них со страниц журналов, рекламных плакатов и с экрана телевидения. В итоге они, будучи детьми, присваивают себе те потребности и проблемы, которые волнуют взрослых. К примеру, как действует на них реклама гигиенических прокладок? Мальчики 2,5-3,5 лет переживают, что «девочкам это можно, а мальчикам нельзя», то есть обвиняют родителей в дискриминации по половому признаку (бедный З.Фрейд, он-то думал, что это у девочек формируется комплекс зависти из-за отсутствия у них «некоторого атрибута» половой роли!). Более того, многочисленные сексуальные сцены, которые дети видят (намеренно или ненамеренно) по телевидению, заставляют их обратить внимание на взаимоотношения между полами и обыграть это в своих играх. Их за это ругают «добропорядочные» родители и воспитатели – дети смущаются и начинают делать это тайком. Взрослые, которые должны заниматься половым воспитанием, как должны на это реагировать? Пройти, не заметив? Но ведь дети демонстрируют такой интерес к данной теме! Папа, по рекомендациям специалистов, должен не стесняться купаться с девочкой в ванной, а мама – с мальчиком! И это не до 2-3, а до 4-5 лет! Правда, странно, что мальчики, которые проходили этот «воспитательный момент» в 2-3 года, почему-то при этом отказывались «писать стоя, как папа», но охотно садились на горшочек, «как мама», и штанишки каждый раз становились мокрыми, если нельзя было присесть. Что это? Последствия неправильной тактики родителей в вопросах полового воспитания? Это непонимание сущности и механизмов полоролевой идентификации. Именно из-за таких фактов, которые накапливаются постепенно, распадаются представления детей о семье как основе для взаимоотношений между мужчиной и женщиной, мамой и папой и их детьми. Когда биологический опыт и связанные с ним ощущения, переживания и мысли оказывается важнее, чем социальный. Когда формируется половая, а не знаково-символическая функция сознания, которая составляет, по результатам исследований Л.С.Выготского, А.Р.Лурии, Л.А.Венгера, А.В.Запорожца и других виднейших ученых нашего времени, главное психологическое новообразование детей дошкольного возраста.

Это хорошо понимали представители традиционной культуры и отражали в устном народном творчестве и обрядах, связанных с принятием ребенка на каждом этапе развития во взрослое общество, с присвоением определенной роли в семье и ее переносом во взрослую жизнь. Например, с помощью народной куклы-зольницы взрослые (бабушки, которые передавали свой женский семейный опыт внучкам) обыгрывали вместе с ребенком его женскую судьбу, свадьбу, семью и т.д. Например, Г.Лебедева в цикле таких игр прослеживает изменения, происходящие с женщиной на протяжении всей ее жизни: младенец – кукла «пеленашка», девушка – кукла «девья красота», невеста – «неразлучники», «бояре», мать – «кормилица», хозяйка – «расщепуха», «зернушка», бабушка – «нянюшка». В ходе занятий взрослый знакомит девочек с представлениями народа обо всех этапах женской жизни. Главная цель этих занятий – не только познакомить девочек с традиционными ролями женщины в обществе, но и добиться переживания, проигрывания этих ролей с помощью игры. Как это соотносится с половым воспитанием? Никак. Потому что это культурный опыт формирования самосознания девочки и мальчика, который отражен в системе духовно-нравственных ценностей и смыслов и опирается на методы, характерные именно для данной системы, в частности, на методы формирования игровой субкультуры детства, тесно связанные с методами трудового воспитания и организации досуговой деятельности детей в семье. Игрушки, с которыми они играют, формируют не просто представления о различиях мальчиков и девочек, а ролевые стереотипы мужского и женского поведения. В частности, акцентируется внимание на идеалах красоты – для девочек, идеалах силы – для мальчиков. Между тем в традиционной культуре принято первых воспитывать на идеалах не внешней, а внутренней красоты и силы: на ценностях милосердия, терпения и скромности – девочек, доброты и мужественности, ответственности и благородства – мальчиков. И это не означает, что в нашей культуре никогда не уделялось внимания формированию полоролевой идентичности.

Нарушение традиций формирования механизмов полоролевой и социальной идентификации детей и родителей

Принятая в традиционной культуре система идентификации детей и родителей и формирования мужского и женского опыта ролевого поведения по аналогии с родительской просто отвергается – как на уровне эмоциональной, ролевой, так и поведенческой идентификации. Видимо, потому что специалисты по половому воспитанию считают родителей недостаточно просвещенными в этих вопросах. Например, выпускаемые для домашнего просмотра «Телепузики» воспитывают из детей «лиц без определенной половой, социальной и культурной принадлежности», заботясь, вероятно, о том, чтобы половое воспитание легло на подготовленную почву. Более явно данное воздействие на формирование сознания детей осуществляется через мультфильмы типа «Симпсоны» и «Южный парк», которые просто дискриминационны по отношению к семейным и многим общепринятым национальным, культурным и религиозным ценностям. И все это на фоне уничижительного обращения детей к родителям, оскорбительных высказываний и агрессивных проявлений по отношению ко всем членам семьи, с акцентом на дифференциацию социальных ролей по половому признаку и с демонстрацией ярко выраженного регресса культурного поведения. Конечно, это просто БЕЗОБРАЗНЫЕ вещи. Другими словами, в детях уничтожается человеческий образ. Этому же способствует широкое распространение информации о случаях сексуального насилия в российских семьях – мол, на Западе таких семей – две трети, и у нас столько же (мы, мол, скрываем эту информацию). При этом совершенно не принимается к сведению, что в нашей культуре это не принято: у нас не было сексуальных революций, и извращенцы всегда считались изгоями в нашем обществе. Правда, отношение к физическому насилию – к избиению детей и жен – менялось на протяжении времени, но отношение к сексуальному всегда было табуированным. Поэтому под этим предлогом вводить массовые программы полового воспитания и коррекции детско-родительских отношений, например, на основе «тантрической любви», профилактики и пропедевтики сексуальных извращений, психотерапевтические тренинги по снятию посттравматического синдрома как с ребенка, подвергшегося насилию, так и с самого отца-насильника просто недопустимо. Потому что воспитание не может строиться на отрицательных примерах – для гармоничного воспитания нужна опора на положительный, а не отрицательный опыт общения и взаимоотношений.

Подтверждая это, приведем результаты исследования, проведенного Ю.Мартыновой в 2006 году на базе одного из детских садов Москвы. На первом этапе работы на основе методики А.Захарова «Изучение идентификации детей и родителей» ею были выделены две дифференцированные группы детей:

Первая группа (70%) – с преимущественной эмоциональной идентификацией с матерью (независимо от пола), невниманием к распределению функциональных обязанностей между папой и мамой в семье (они считают лидерами обоих родителей либо предполагают, что главных в семье вообще нет). При этом 3/5 детей строят в сюжетно-ролевой игре модель своей будущей семьи по аналогии с родительской, учитывая ролевые особенности, то есть девочки хотят быть и вести себя как мама, мальчики же хотят быть и вести себя как папа. Например: Я буду готовить так же вкусно, как моя мама (Настя А., 6 лет); Когда я вырасту, то тоже буду ездить на машине, как папа (Сережа И., 4 года). Оставшиеся 2/5 детей хотели бы быть похожими на родителя другого пола. Например: Я хочу быть высокой, как мой папа (Ира П., 5 лет); Моя мама работает врачом, когда я вырасту, я тоже хочу стать врачом (Вова К., 4 года). При этом иногда отмечаются страхи детей перед наказанием, в частности, физическим – как со стороны папы, так и мамы.