Воспитание – стричь всех под одну гребенку?

​В Москве к образованию относятся нежно и заботливо, выделяя большие финансы, для того чтобы каждый ребенок смог получить качественное образование в соответствии со своими интересами, желаниями и способностями. Но отношение это еще и серьезное, и взыскательное. Как говорится, доверяй, но проверяй. И проверяют: дважды в год по поручению Правительства Москвыв столице проводят телефонный опрос граждан – задают им много разных вопросов, ответы на которые позволяют сделать несколько выводов. Первый – насколько система образования выполняет поставленные задачи, второй – как жители столицы оценивают ее работу. Высокие оценки, которых год от года становится все больше, систему образования радуют, то, что оценивают не так высоко, как того хотелось, становится предметом для внутрисистемного анализа и помогает оптимальнее выстраивать дальнейшую работу. И все бы хорошо, если бы не один парадокс.

Недавно в рамках проекта «Диалоги с мэрией» министр образования Москвы Исаак Калина встретился с участниками  сайта «Активный гражданин» и, упомянув этот опрос, сказал так: «Удивительный факт: те люди, чьи дети в школе и детском саду (я думал, у них обязательно есть какие-то обиды, есть то, что не нравится), оценивают школы намного лучше, чем те, у кого детей в школе нет. Это говорит о том, что мы просто очень плохо работаем с обществом,   что общество мало что о школе знает,  поэтому очень серьезная наша задача – сделать так, чтобы о школе знало общество,  чтобы  о ней знали не только люди, которые уже приводят ребенка в школу или детский сад, но и те люди, которым завтра только предстоит вести его туда, которые пока не имеют детей, но собрались жениться, рожать детей, поэтому нам, возможно, надо идти и в студенческую аудиторию, рассказывать, показывать московские школы. Это очень важная задача для московских директоров школ, думаю, большинство московских директоров способны ее выполнить». А в самом деле, почему те, кто водит детей в школу и детский сад, ставят столичной системе  образования если не пятерку, то уж точно твердую четверку, а те, кто не имеет к ней никакого отношения, настроены весьма скептически? Только ли в том дело, что информации мало? Может быть, дело в том, что информация о школе подчас  весьма специфическая?Позавчера  вечером мне позвонила одна женщина как раз из категории не имеющих отношения к школе – ее дети выросли, оканчивают вузы. Работает эта женщина на заводе, где трудятся династии, поэтому все друг друга знают годами, и отношения  не то что дружеские (это уж точно), но еще почти семейные, тем более что и живут все в одном районе – Перово, и росли все вместе. Как сказал на той же встрече Исаак Калина, у них было общее детство, и это очень важно. И рассказала мне эта женщина интересную историю, которая приключилась с ее коллегой по работе.У коллеги двое детей, оба учатся в школе, утром она их отправляет на учебу, а сама идет на работу. И вот только-только началась работа, как звонит старший сын-одиннадцатиклассник и говорит, что завуч, она же классный руководитель и учитель географии, не допустила его к занятиям и отправила домой. На вопрос «Почему?» парень ответил: «Ей не понравилась моя прическа». Точнее, завучу не понравилась его стрижка, которую накануне они вместе с мамой сделали в парикмахерской. А дело было так: пришли сын с мамой в парикмахерскую, и парикмахер предложила сделать  ему стрижку в соответствии с модной молодежной коллекцией. Сын с мамой  подумали, что ничего такого тут нет, и согласились. И вот эта модная стрижка завуча как раз и не устроила. Мама, которая, как потом выяснилось, кооптированный член управляющего совета школы,  то есть не простая родительница, позвонила директору, рассказала о случившемся, тот пригласил сына, посмотрел на его стрижку, не нашел ничего криминального и сказал, что тот может идти в класс. Но у завуча было другое мнение, и она сказала: «Пусть тогда в классе сидит в шапке!» Вся эта история разворачивалась на глазах дружного коллектива  заводского отдела, все за коллегу переживали, вот одна из сослуживиц и решила мне позвонить, чтобы выяснить,  кто тут прав, а кто виноват. Если честно, я в эту историю сразу не поверила, подумала, что, вполне вероятно, у парня в школе напряженные отношения с педагогами, что у него семья неблагополучная, мать – одиночка. Словом, стрижка сдетонировала взрыв по другому поводу.    Но моя телефонная собеседница сказала, что семья полная,  папа есть и тоже работает на заводе, как и другие их родственники, детей в семье двое, отношения с детьми прекрасные, доверительные, летом ходят в походы, вместе проводят выходные и праздники. Ну а то, что мама в управляющем совете, и вовсе говорило в пользу семьи.  Как выяснилось позже, завуч и классный руководитель этого одиннадцатого класса должна быть в курсе, что семья нормальная, ведь ее дочь учится в одном классе с постриженным парнем и, кстати, время от времени вместе с ним ведет школьные праздники. Как потом выяснилось, парень-то активный член ученического самоуправления и учится хорошо. Выходит, криминальным было только одно – стрижка.Для начала я попросила прислать фото злосчастной стрижки. Прислали. Лично я ничего криминального не увидела, на улицах Москвы ребят с такими стрижками в разных вариантах очень много.  Но подумала, что, может быть, завуч увидела то, что я не вижу. Послала фото председателю Московского городского экспертно-консультативного совета родительской общественности Людмиле Мясниковой. Та в ответ: «У меня у сына такая же стрижка! Что тут такого?» Это вопрос уже и меня занимал очень сильно, тем более что я пошарила в Интернете и нашла в самом деле много самых разных фото с модными молодежными стрижками, там были и такие. Конечно, длина волос на висках, на затылке была разной, но принцип один и тот же.Честно говорят, я продолжала не верить в эту историю,  явно тут что-то не то. Хотя в моей жизни была уже когда-то одна такая же история. Это было еще тогда, когда руководителем Департамента образования была Любовь Петровна Кезина. У Любови Петровны была встреча с активистами ученического самоуправления, и один из активистов пожаловался: «Меня вот уже несколько дней не пускают в школу. Из-за прически!» На голове у парня были модные тогда дреды, к тому же на эстраде выступал певец Децл, у которого была такая же прическа, если это можно назвать прической, и многие подростки ее тогда копировали. Парень, к слову отличник, рассказал Кезиной, что увидел эти дреды в молодежном журнале, поговорил с родителями (у них к учебе и поведению сына не было никаких претензий, они не могли сказать, как это бывает: «Сначала  получи пятерки, научись себя вести, тогда разрешим делать то, что хочешь!»), но  сказали, что нужно посоветоваться с педагогами. Поскольку парень был личностью хорошо известной в школе – активист, отличник! – он пошел с журналом прямо к директору. Тот посмотрел, усмехнулся и сказал: «Ты человек взрослый, решай сам!» Ну тот  и решил. Пришел в школу с дредами, а завуч (ох уж эти завучи) его на занятия не допустила и предложила привести голову в порядок. На следующий день после встречи я поехала в эту школу, мне было интересно посмотреть, как парень каждый день приходит в школу и как завуч его не пускает. Но, видимо, после встречи с Кезиной информация о происходящем директору поступила, и парня в школу пустили. У нас с директором и завучем был тогда долгий разговор-дискуссия о молодежной моде, о школьном дресс-коде, директор  был человеком вменяемым, все педагогические промахи понял, а завуч ничего не поняла, стояла на своем и говорила: «Как же теперь его воспитывать с такой головой?!» Помню, я тогда еще сказала: «Если вы до этого в голову своего ученика не вложили правильное понимание, в каком виде нужно приходить в школу, то значит, и с другой головой воспитание у вас не получилось!»И вот, как говорится, с тех пор много воды утекло, но история повторилась.Я позвонила директору школы, где случилась эта новая история с прической. При этом подготовилась, внимательно прочитала правила поведения учеников в школе, выставленные на сайте. О форме там сказано, о том, как себя вести, тоже, о том, что к учителю нужно относиться как к человеку, дающему знания, тоже написано. А вот о прическах – ничего. Впрочем, наверное, было бы странно писать в правилах  о прическах,  тогда нужно было бы дать фото разных причесок – для первого, второго, пятого и прочих классов. На секунду я представила себе, как дети в параллелях ходят в одинаковой форме и с одинаковыми прическами, и стало мне даже не смешно. Юристы, с которыми я проконсультировалась, сказали мне то, что я и сама уже знала: завуч нарушила право парня на образование и не имела права не допускать его на уроки. Словом, из вроде бы простого педагогического решения проблема возникала очень серьезная. Директор школы  подтвердил, что все действительно было так, что, возможно, завуч была не совсем права, отправляя парня домой, но подчеркнул – речь идет не только об образовании, но и о воспитании. Дескать, завтра все придут с зелеными и красными волосами, с  ирокезами, а то и вообще бритыми, и  что с ними делать. Почему быть бритым криминал, я не поняла, вокруг столько вполне серьезных, деловых мужчин (в том числе и в Департаменте образования), которых к правонарушителям никак не отнесешь. У меня к директору было два вопроса. Первый: а чего хотела добиться завуч, отправляя парня домой? Чтобы он сбрил волосы и стал криминально бритым? Второй: если завуч (главный педагог в коллективе) не смогла придумать ничего иного, кроме как не допустить парня к занятиям, то, может быть, директору такой завуч и не нужен? Вот такая приключилась история, с одной стороны, простая, с другой стороны,  очень непростая педагогически. А теперь представим себе, что на заводе, где эта история, конечно, стала известна,  проведут новый опрос по поводу столичного образования. Кто и как охарактеризует систему образования и ее деятельность? Даже если у этих людей будет самая разнообразная информация по этому поводу, судить о московской школе и ее деятельности все будут по одному-единственному поступку завуча. Кто там говорил о пресловутой капле дегтя в бочке меда?Завуч, работая в подростковой среде, видимо, ничего не знает о подростковой моде или знает, но всей душой против. Кто же мешает ей, завучу, а еще классному руководителю, а еще учителю географии, имеющему педагогический стаж 30 лет, позаботиться о воспитании у своих подопечных хорошего вкуса, приобщить их к деловому этикету, рассказать о дресс-коде, чтобы понимали, в каком виде и куда можно приходить?  Повела бы своих ребят на «Профессиональную среду» в колледж, где обучают парикмахерскому искусству, уж там-то ребят ознакомили бы и с молодежной модой, и с тем, какие стрижки уместны в учебном заведении, а то и сделали бы бесплатно красивые стрижки. Ну не хочется идти в колледж, можно пригласить специалистов из того же колледжа на классный час. Почему, интересно, такие вполне педагогические подходы к воспитанию завучу не приходят  в голову? Может быть, потому, что проще запрещать и не пущать? …Вчера увидела фото мэра Москвы Сергея Собянина в новом здании школы №709. Он осмотрел здание, пообщался с учениками, в том числе и со старшеклассниками, пожал им руки. На фото мэр и несколько ребят с модными прическами. Но, видно, не прически для Сергея Семеновича были главным, а то, что эти ребята, судя по всему, хорошо учатся и умны.  И, что характерно, министр образования Исаак Калина, который принимал участие в этой встрече, тоже почему-то не потребовал  отрешить этих модников-вольнодумцев от учебы. Может быть, просто мэр и министр по-иному относятся к процессу воспитания и его результатам?(«Учительская газета» №4 от 26 января 2016 года)