Водораздел прост – любите ли вы Россию? Василий ДВОРЦОВ

Василий ДВОРЦОВ несколько лет назад буквально ворвался в литературу, ошеломив читателей «крупной формой» (романами) и высоким качеством письма (первая его крупная вещь – «Аз буки ведал» сразу была удостоена премии журнала «Москва»). Писатель живет в Новосибирске, заведует отделом публицистики в «Сибирских огнях» – старейшем российском литературном издании. В Москву Дворцов приехал, чтобы получить очередную литературную награду – премию им. Эдуарда Володина. Писатель нашел время, чтобы дать эксклюзивное интервью нашему изданию.

– Я родился в Томске, в семье офицера. Однако так получилось, что лет с восьми рос в райцентре на берегу Оби. Мы «держали хозяйство», и поэтому я, как все сельские мальчишки, конечно же, рыбачил, охотился, ходил за грибами и ягодами, но и косил, носил воду, окучивал сорок соток картошки, пас стадо, колол дрова. Что такое деревенский труд – кто знает, тот знает. После школы приехал в Новосибирск, поступил в медицинский. И ощутил свою инородность в городе. Это для меня, с момента первой встречи и навсегда этакая добровольная скученность людей, где активно и азартно наказуется откровенность, доверчивость. Вначале учился не выделяться из толпы, не подставляться, потом даже смог организовывать и удерживать свою «территорию», отстаивая право на собственную индивидуальность. Но все равно это было и есть противоборство, хоть теперь и не активное, скорее противостояние. Надеюсь, что смогу дотянуть, не сдать своего деревенского наива – без него краски не воспринимаются чистыми. А годам к сорока вдруг почувствовал тягу к составлению текстов. И пропал: такие непаханые поля, столько незатронутых тем, неисследованных направлений! Стали печатать в родном Новосибирске, в столице и за рубежом, первый же роман «Аз буки ведал» отметил Леонид Иванович Бородин, дав премию «Москвы». После такого попробуй останови!

– Город многослоен, сословен, Москва тем более. Как складываются ваши отношения с коллегами по литературным трудам?

– Сказочно. Я же вошел в эту профессию в достаточно зрелом возрасте и со сложившимися убеждениями и, наверное, именно из-за убеждений сразу нашел своих и был принят как родной – и у себя, и в столице. Даже зябко от такого внимания. Поэтому осваиваюсь достаточно быстро. Единственной загадкой для меня так и остается: как писатели что-то пишут в Москве? При их раздерганности и растребованности на неимоверное количество мероприятий, вечеров, обсуждений, собраний и презентаций. В глубинке-то контрастная тишина, порой просто кладбищенская: региональные издательства разорены, убиты и похоронены, все, что пишется, практически пишется «в стол», а без выхода на бумагу, на тираж собираться и обсуждать нечего. Разве что Новый год отметить. Без выхода книг за ненадобностью в провинции исчезла критика, исчезли литературоведы, вообще пропала необходимость в творческих союзах, все перешло на личное товарищество.

– А нет ли в этом своего смысла? В том, что после долгой и развращающей советской «халявы» наступил период ну… подвига, что ли. Может быть, это необходимый период, когда лишнее, ненастоящее отпадает, оставляя только реальных «призывников» пера, фанатически преданных профессии?

– Хорошо бы так. Но есть такое понятие – «литературный процесс», и беда в том, что он мелеет. Река, если она не течет, неизбежно превращается в болото, гниет. И литература – это же не просто отражение реальности, она ее осмысление, анализ и чувственное определение накапливаемого человеческого опыта. Его переживание. Каждый день, каждое событие всей страны или явление в чьей-то конкретной судьбе необходимо пропустить, процедить через разум и сердце, и только то, что там останется, потом зафиксировать в текст. Это некое «утаптывание» фактов, упрессовывание происходящего в общенациональную логическую и эмоциональную память, для того чтобы на нее можно было смело опираться, вставая в будущем, в будущее. А сегодня мы этого явно не успеваем, и настигающие нас новые события опасно ложатся на жидковатую основу, и все домостроение уже кренится, искажается общественное сознание. Мы – великая страна, великий народ, хотелось бы это кому-то или нет, но не без нас определяются судьбы всей Земли, и некое число писателей, активно работающих писателей, нам просто жизненно необходимо. И художников, и композиторов. Дело-то не в амбициях и материальных благах, дело в воспроизводстве и востребованности культурной жизни. Культ – дух народа, культура – его душа. Если народ приучится жить без удовлетворения потребностей своей души, как привыкает бомж без умывания и постельного белья, его потом ничем не вернуть к нормальной жизни, не вернуть к жизни вообще. Это, кстати, хорошо понимают те, кто камуфлирует, припудривает нынешнюю ущербность, дистрофию литературного процесса «навалом» на российский рынок как западных отходов, так и поместного суррогата, одинаково негодных стать действительным, реальным опытом для наших с вами детей.

– Хорошо, что разговор зашел о детях. Какие существуют признаки, явные знаки, на которые родители и преподаватели должны ориентироваться, кому верить, выбирая книгу для своего ребенка?

– Верить нужно Богу. Для человека верующего нет особых проблем в определении «свой-чужой», ведь для него традиционны понятия добра и зла, традиционны образцы для подражания, достаточно выверены отеческим преданием гибельные границы, за которыми неизбежно разрушается личность.

– И все же?

– Вначале определитесь: кем вы хотите видеть своего ребенка? И каким? Ведь рожаем мы их для себя, а воспитываем для других. Понятно, что не о профессии речь, не о внешнем гранении, а о природе человека будущего. Вы же сами поминали о слоистости города, о сословности. Вот и определите круг людей, в котором ваш ребенок сможет наиболее полноценно реализоваться как личность, и готовьте его к жизни в этом кругу. Вслушайтесь: «воспитывать» – значит «питать», «напитывать». Любите вы Россию? Ориентир, в верности которого не засомневаешься. Мы можем очень разно видеть и представлять прошлое, настоящее и будущее нашей страны, придерживаться различных политических умозрений, доходя до самых яростных и запальчивых споров, но главный водораздел прост – любите ли вы Россию? И далее по иерархии – народ, малая родина, семья, соседство.

– А как вы сами воспитываете своих детей? Что вы считаете в семье наиважнейшим?

– Идеалы. Ребенок без идеала – цветок без солнца, бледный, нежизнеспособный, ломкий. А Христос и есть – Солнце Истины. Единственное Солнце единственной Истины. Почему так жестко? Тех, кому давно «за тридцать», взращивали на идеалах коммунистических, экономико-социальных, которые обветшали и рухнули, обнажив кромешную пустоту своего духа, а теперь они кособоко заменяются иными, рыночно-либеральными, и точно так же преходящими, ибо это все кумиры внешней, только внешней успешности. Желаете ли вы для своих детей той идейной катастрофы, которую пережили мы? И еще одна прописная истина: что бы ни совершили наши дети, в чем бы ни оступились или подломились, ответственность за это на нас – это мы образец, матрица, по которой они сотворены. Ну а тем более когда знаешь, что даже после физической смерти ты в ответе за их судьбу, здоровье, душевный мир… Создание человека – дело кропотливое, долгое. И главное.

– Долгое насколько?

– До внуков точно. Пока он сам не примет на себя ту же ответственность. Да и после требуется контроль да помощь.

– Получается, ребенку нельзя доверять? А как же насчет того, чтобы не заглушить в нем «свободную личность»?

– Под многими красивыми фразами прячется обычная душевная леность, нежелание тратиться, эгоизм. Личность не заглушишь, она богоданна. А вот безответственностью если не загублены, то потеряны многие. Всему необходимо обучать, и именно свободе в первую очередь – по нарастающей, так как внешняя свобода не должна обгонять внутреннюю готовность к самоограничению. Это насекомое не нуждается в родителях, у жучков-паучков все уже в инстинктах: умение прятаться, улавливать добычу, точное знание как и когда размножиться. У людей-то посложнее. Светофоры, расписания, кодексы, уставы, заветы. Почему конституции утверждают только права человека, а Закон Божий предупреждает лишь об обязанностях? Опять водораздел, и на каком берегу надежнее? «Личность», говорите? Приходит некоторое количество лет назад моя младшая из детсада. И торжественно объявляет: «У нас новая нянечка. Такая умная!!» Я, конечно, спорить не стал, но как-то предпочел остаться при своем мнении, не столь категоричном. Опыт, знаете ли…