Вместо комментария

Российские впечатления финского коллеги

Илка (это мужское имя) – преподаватель социологии и психологии, а также социальный педагог; работает в обычной школе обычного финского города Котка.

В Петрозаводске и вообще в России он впервые. Поэтому ему все страшно интересно. Он хочет видеть в России как можно больше и все понять. Но…

Не понимать мой финский приятель начал с первого же дня. Илка попросил пригласить его на педсовет в какую-нибудь школу. Я пригласил. И вот такая картина: сидит гордая, надутая директриса и много-много тихих учителей. Директриса вызывает учителя, тот встает, робко произносит несколько слов, садится, директор его хвалит (если двоек не поставил) или ругает (если поставил) и вызывает следующего.

“Почему у вас на педсовете, – спрашивает потом Илка, – директор ничего не обсуждал с педагогами, не задавал почти никаких вопросов, НЕ СОВЕТОВАЛСЯ? “Разве у педагогов нет своего мнения? Почему они его не высказывали?”

В одной школе Илку заинтересовало огромное объявление: “Такого-то числа в 12.00 собрание по забастовке. Профком”. Пришел на это собрание.

Собрание открыл директор, сказав, что он вообще не член профсоюза и поэтому хотел бы начать это собрание с представления гостей, которых он специально пригласил: это работники министерства и мэрии. Они расскажут о насущных проблемах, которые волнуют всех нас. Потом директор попросил задавать вопросы. Одна учительница спросила, как ей жить. У нее муж тоже педагог, и есть ребенок, зарплату им не платят – дома нечего есть. Обе чиновницы страшно обиделись и сказали, что они не могут за каждого решать, как ему жить. Другая молодая учительница сказала, что у ее мамы, учительницы-пенсионерки, рак, он излечим, но нужны дорогие лекарства, а денег хватает только на самые необходимые продукты, даже когда зарплату платят регулярно. Чиновницы снова страшно обиделись. Директор заметил, что он просит не отклоняться от темы. Тут прозвенел звонок. Директор настойчиво предложил всем идти на уроки. За время собрания председатель профкома не произнесла ни слова, о забастовке никто и не заикнулся.

Илка удивлялся все собрание и еще долгое время после него. “Почему собрание вел директор?” – спросил Илка. “Потому что он самый главный”. “Но ведь это профсоюзное собрание, оно было о забастовке, значит – против директора, почему же его вел не профсоюзный лидер, а тот, против кого собрание?”

Ведь бывают же такие дотошные люди! Ну как же без профсоюза: ведь надо же ПОКАЗАТЬ, что у нас все, как у людей: и права работника защищены, и профсоюзы есть.

“Права работника? – удивляется Илка. – Но разве в России работник не имеет права получать зарплату?” “Конечно, имеет! Просто денег нет”. “Но я вчера был в министерстве, и мне сказали, что они скоро поедут в Норвегию, потом, кажется, во Францию, а потом еще куда-то”. “Правильно, НА ЭТО деньги есть, но нет денег на зарплату учителям”. Не понимает. “Но выдать зарплату учителям ВАЖНЕЕ”. Я уже устал отвечать. “Важнее – КОМУ?!”

Илка посетил множество уроков в школах Петрозаводска. “У вас очень хорошие учителя, – сказал он, – в творческом отношении они сильнее наших, больше выдумки, изобретательности, очень любят свой предмет и своих учеников. Но все же непонятно, как такие высококвалифицированные специалисты могут допустить, чтобы им платили ставку ночного сторожа”.

Через полгода от Илки пришло большое письмо.

“Дорогой Виктор! Я прочел все те монографии и исторические произведения, которые ты мне рекомендовал (зная его, уверен, что прочел он гораздо больше). Я много размышлял и пришел к выводу, что главные проблемы вашей страны – не экономические и политические, а психологические. И так как этих главных своих проблем вы не видите и не решаете, то не можете решить и всех остальных.

Я думаю, что в вашей стране веками воспитывался определенный тип удобного человека, которым можно было бы легко управлять. Человек должен был быть неприхотлив в быту, терпелив к трудностям, послушен, доверчив, предан тем, кто им управляет. Он не должен был высоко ценить себя и свою жизнь. Он должен быть смел, когда его посылают на смерть, но робок со своими начальниками. Людей другого типа, самостоятельных, независимых, ваше общество все время вытесняло: в Сибирь, в организации раскольников, ссылки, за границу, часто их просто убивали. В результате у вас выведен новый тип людей, своего рода духовных мутантов. Они во всех отношениях могут быть хорошими и достойными людьми, но в них как бы изначально заложены покорность, терпеливость, страх перед властью, наивность, доверчивость. Такие люди специально созданы путем многовековой психологической обработки, чтобы плохим, неквалифицированным руководителям легче было ими управлять.

Мне кажется, что вам нужно разработать особую психологическую и социальную государственную программу, которая ставила бы своей целью психологическую, юридическую и иную помощь людям, не умеющим вести себя в условиях свободы: учить их бороться за свои права, верить в свое право, в возможность защитить свои права, понять, в чем эти права состоят, т.е. учить их жить в условиях свободы.

До тех пор пока вы этого не сделаете, вы, по-моему, не сможете построить нормальное демократическое общество.

С большим и искренним уважением к тебе и твоей стране твой друг Илка.

Ноябрь 1998 года”.

Виктор СВЕТЛОВ

От редакции

Есть над чем поразмышлять, читая два материала, стоящих рядом на этой полосе, а особенно – советы постороннего.