На чтение: ≈ 18 мин.Мне всегда нравилась философская глубина и чеканность этих тютчевских строк: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» Но в своей педагогической практике я давно предпочитаю руководствоваться заповедью «не навреди!». Когда-то у В.В.Розанова я прочитал: «Суть Руси, что она не уважает себя». А вот как он это объясняет: «У нас нет совсем мечты своей родины. У греков есть она. Была у римлян. У евреев есть. У француза – «сhere France» («милая Франция»), у англичан – «старая Англия». У немцев – «наш старый Фриц». Только у прошедшего русскую гимназию и университет – «проклятая Россия». Как же удивляться, что всякий русский с 16 лет пристает к партии «ниспровержения государственного строя»… У нас слово «отечество» узнается одновременно со словом «проклятие».
Я не склонен преувеличивать влияние школы на современную молодежь, но и недооценивать его не следует. «До основанья, а затем…»Розанов был очевидцем того, как в 1917 году императорская Россия «слиняла в два дня. Самое большое – в три». Но крах этот, безусловно, был подготовлен всем ходом исторического развития нашей страны. Огромную роль сыграли вопиющая социальная несправедливость, имущественное расслоение, из-за которых трудовой люд воспринимал верхние слои как своих непримиримых врагов. Хорошо это показал в «Окаянных днях» И.А.Бунин. Вот несколько сценок с уличных «митингов»: «Желтозубый старик с седой щетиной спорит с рабочим:- У вас, конечно, ничего теперь не осталось, ни Бога, ни совести, – говорит старик.- Да, не осталось.- Вы вон пятого мирных людей расстреливали.- Ишь ты! А как вы триста лет расстреливали?»И неудивительно, что в ответ на опасения женщины, что «вот-вот немцы придут», произносится такое:« – Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем, – холодно сказал рабочий и пошел прочь.Солдаты подтвердили: «Вот это верно!» – и тоже отошли». Но ведь крушение государственности в России в ХХ веке произошло дважды! И уже мне довелось пережить стремительный распад СССР. Сегодня немало серьезных исследований раскрывают причины произошедшего. И я убежден, что тот, кому вручена судьба подрастающего поколения, обязан задуматься над ними. «Разрушение Советского Союза не было необходимым, но оно, безусловно, было закономерным», – пишет, пожалуй, самый авторитетный сегодня русский историк А.И.Фурсов. Он убедительно показал в своих работах, как целенаправленно и умело «советский сегмент корпократии» – это часть номенклатуры, часть КГБ и часть «теневой экономики» – ради того, чтобы стать частью мировой элиты, разрушал СССР. Именно эти люди структурный кризис превратили в системный. «Любое общество движимо противоречиями, и эти противоречия на рубеже 60-70-х годов обострились, то есть Советский Союз вошел в зону структурного кризиса». В такие моменты своего развития любое общество легко обрушить. «Но для этого нужен удар одновременно изнутри и извне. Это и произошло с СССР на рубеже 1980-1990-х годов». И нам важно сегодня усвоить этот урок хотя бы потому, что и самодержавная Россия была уничтожена с помощью того, что структурный кризис был превращен в системный. Не помогло даже то, что она экономически шла вверх. Как не помогло это и СССР, который к моменту распада был одной из двух сверхдержав. В основе крушения российской государственности лежит кризис духовно-нравственный. Одним из проявлений его было отчуждение русского «образованного общества» от собственной культуры, ее норм и традиций. Вот как это изображает Розанов: «Потом Нижегородская гимназия. Там мне ставили двойки по латыни, и я увлекался Боклем! Даже странно было бы сравнивать Минина и Пожарского с Боклем: Бокль был подобен «по гордости и славе» с Вавилоном, а те, свои князья, – скучные мещане «нашего закоулка…».Потом университет. «У них была реформация, а у нас нечесаный поп Аввакум». Там римляне, у русских же Чичиковы. Как не взять бомбу, как не примкнуть к партии «ниспровержения существующего строя»? Как проявлял себя духовно-нравственный кризис в Советском Союзе, хорошо изобразила деревенская проза, потому что писатели этого направления смотрели на окружающую действительность с высоты народного идеала. Не случайно Валентин Распутин свою повесть так и назвал – «Пожар», да еще и эпиграфом выбрал слова народной песни: «Горит село, горит родное… Горит вся родина моя». С недоумением воспринимает происходящее главный герой повести – человек, много чего повидавший и испытавший в жизни: «Иван Петрович исступленно размышлял: свет переворачивается не сразу, не одним махом, а вот так, как у нас: было не положено, не принято, стало положено и принято, было нельзя – стало можно, считалось за позор, за смертный грех – почитается за ловкость и доблесть». С отторжением от собственной культуры, которая все больше воспринималась как отсталая культура «совка», я не раз сталкивался уже в 70-е годы. Помню, как в стройотряде, где мы много и старательно работали, чтобы обеспечить себе прибавку к стипендии, однажды, устроив пикничок на природе, разговорились о жизни. Наверное, тогда впервые я и услышал, как студенты-историки называли СССР «совдепия». Причем произносили это слово так, как будто плевали через губу. Словно они сидели в парижском кафе, после того как красные у них отбили Перекоп. Каждый был «корнет Оболенский, поручик Голицын». И конечно, как и у Розанова, звучало: «Вот там, а вот здесь; у них и у нас». Не случайно перестройка проходила под заклинание, что нам «иного не дано», как «вернуться в общеевропейский дом». А сегодняшний «патриотизм» многих представителей нашей «элиты» объясняется тем, что хозяева этого дома оказались не слишком гостеприимными. И запоздалым прозрением прозвучали слова философа Александра Зиновьева, одного из тех, кто так неистово критиковал советский строй: «Метили в коммунизм, а попали в Россию». Именно цивилизационная дезориентация народа, отторжение от собственной культуры стали главной причиной сокрушительного поражения Советского Союза в холодной войне – войне особого типа, где борьба шла за души людей, за их сознание. Сегодня мы опять вступили в открытую конфронтацию с Западом. И наша нынешняя государственность является еще более хрупкой, чем во времена СССР. Это еще одна причина, по которой нам необходимо извлечь уроки из прошлого. Печальные уроки советской школыСистема образования в СССР и в самом деле была одной из лучших в мире, хотя, конечно, имела и свои недостатки. Многие страны сегодня используют наш опыт себе во благо. Большое внимание в советской школе уделялось патриотическому воспитанию, пробуждению любви к Родине. Уже с первого класса нас приучали писать это слово с большой буквы. Но, как ни странно, одновременно невольно воспитывали и отторжение от собственной культуры. Попробуем разобраться в этом парадоксе.Для этого вспомним, что всю историю нам в школе подавали так, что, казалось, люди ни о чем так страстно не мечтали, как одолеть классового врага. Служение делу революции, не важно – крестьянской или пролетарской, объявлялось делом святым. Оттого и литература изучалась как иллюстрация к «трем этапам русского освободительного движения». Складывалось впечатление, что главное назначение ее – «срывать все и всяческие маски». А потому все, кто поднимался хоть на какой-то протест против обязательного «идиотизма русской жизни», начинал гордо именоваться как «луч света в темном царстве». Как само собой разумеющееся воспринималось, что и Пушкин был ярым сторонником революции. Еще бы: «И на обломках самовластья напишут наши имена!» От этой иллюзии я избавился только в университете. Тогда же понял, что великая литература рождается из потребности ответить на самые сокровенные вопросы человеческого бытия. А значит, было в жизни тогдашней России что-то такое, что способствовало появлению такой потребности. Вот почему грамотная Россия так радостно встретила Пушкина и сумела оценить его гений уже тогда, когда этот «смуглый отрок бродил по аллеям» Царскосельского парка. Правда, как у нас обычно бывает, ценить вовсе не значит беречь. Иначе не было бы рокового выстрела на Черной речке…А какое впечатление у нас в школе сложилось о царях? Только то, что один Петр, несмотря на свою жестокость и взбалмошность, все-таки думал о России. Остальные только и помышляли о том, как обмануть и еще больше закабалить несчастный народ. И получалось, что если что-то и происходило на Руси светлого и великого, то это как бы вопреки. И суровой природе, и тем, кто правит. Хорошо такое восприятие отечественной истории советскими школьниками передано в фильме «Доживем до понедельника».Понятно, что другого отношения «к гнилому царскому режиму» в государстве, порожденном революцией, и быть не могло. Только потом это как-то незаметно, но, пожалуй, закономерно распространилось уже на восприятие советского времени. Очевидно, сработал закон отрицания отрицания, который в обыденной жизни нередко принимает форму житейской мудрости: «Что посеешь, то и пожнешь». Но главную роль здесь сыграла не школа, а сама повседневность, в которую был погружен каждый советский человек. Дело в том, что коммунизм в качестве социальной системы возник как антикапитализм. СССР изначально был такой системой. Люди 20-30-х искренне верили, что они строители нового мира. Они были уверены, что благодаря более передовой социальной системе «быстроногую Америку догоним и обгоним» (В.Маяковский). Во времена хрущевской «оттепели» была принята новая программа КПСС, где декларировалась цель – менее чем за 20 лет построить коммунизм, то есть общество, где «каждому будет дано по потребностям». Этакий рай в отдельно взятой стране. Хотя этих людей можно понять: столько пришлось перенести лишений и страданий тому поколению советских людей, что не терпелось поскорее улучшить их жизнь. Материальное благополучие населения стало главным измерением коммунизма. И страна опять бросилась догонять США, которые из войны с фашизмом вышли не разоренными, как мы, а разбогатевшими. Но Россия не Америка, а Архангельск не Айова, поэтому сделать кукурузу царицей полей не получилось даже у тех, кто искренне стремился к этому.Как справедливо отметил замечательный философ А.С.Панарин, для таких стремящихся догнать «соревнование с лидерами прогресса, первыми освоившими и определившими его параметры, представляется изначально обреченным делом. Ибо как только они обнаруживают себя способными учениками, создавая тем самым риск для западного авангарда, последний тут же меняет правила игры и снова оказывается в выигрыше». Ложно выбранная цель, парадигма «догоняющего развития» предопределили поражение СССР в холодной войне. Отставание в соревновании двух систем породило разочарование, безверие, отчуждение от собственной культуры как от отсталой культуры «совка». Так стала возможной перестройка. Главное «достижение» ее – демонтаж той общности, что называли советским народом. Без этого смена общественного строя, осуществленная во времена Ельцина, была бы невозможной. Я бы не писал так подробно обо всем этом, если бы не видел, что печальные уроки советской школы усвоены слабо. В качестве примера хотел бы поразмышлять над двумя публикациями о романе А.Платонова «Котлован», помещенными в замечательном методическом журнале для учителей-словесников. Нет сомнения, что опыт и мастерство авторов окажутся полезными для их коллег. Но я хотел бы остановиться на том, с чем согласиться трудно. Одна из публикаций заканчивается так: «Котлован» – символ несостоятельности, утопичности построения «всеобщего рая на земле» без счастья каждого человека. Повесть А.Платонова – антиутопия, в которой изображены общественные и нравственные последствия реализации в жизни утопического социального проекта, в частности построения социализма и коммунизма». Согласен я только с тем, что построение социализма (то есть антикапитализма) в нашей стране действительно являлось проектом. Но вовсе не утопическим (то есть несбыточной мечтой, неосуществимой фантазией). Такое общество реально было построено. Конечно, оно не было всеобщим раем хотя бы потому, что рай на земле невозможен в принципе. Но оно вовсе не было и воплощением зла. И свое испытание на прочность выдержало, поэтому война в 1945 году окончилась в Берлине. Именно наша страна проторила дорогу в космос. И мы до сих пор проматываем советское наследство. Но главное даже не это. Предположим, что ученики согласились с авторами этих публикаций. Вот и получается, что в России самодержавной жизнь вполне описывается некрасовской строчкой: «Где народ – там и стон», а советское время – тоталитарное иго, то есть, как пишет автор публикации, воплощение «эпохи обезличенности, когда каждый человек вне коллектива воспринимается как потенциальный преступник». Только сегодняшняя жизнь в России многим ученикам тоже не кажется счастливой.
Выбор читателей
Комментарии