Владелец заводов, газет, пароходов. или 150 лет «Учительской газете»

Петр IV Петрович летел на работу. Он не спешил, потому летел спокойно, в кои-то веки раз соблюдая все правила воздушного движения, на которые в другие дни, особенно если был на взводе или занят своими мыслями, закрывал глаза. В глубине души он считал, что правила движения – пережиток далекого прошлого, когда еще не был изобретен аэромобиль, и люди – вот ужас-то – вынуждены были со скоростью черепахи, не превышающей 150 километров в час, передвигаться по земле на допотопных автомобилях. Нет, ну правда, кому нужны правила движения, если аварий, во всяком случае в московском небе, не случалось уже лет пятьдесят, и они давно уже стали историческими легендами? Но городское правительство почему-то упорно не желало расформировывать полк аэромилиции, считая, по всей видимости, что стражи воздушного порядка придают столичному небу солидности. Ну вот, пожалуйста…

– Водитель аэромобиля номер «1924 УГ», доброе утро. Вас беспокоит сержант Иванова. Будьте любезны, предъявите документы, – пропел из динамика приятный женский голос.

– Доброе утро, сержант, – он приложил к документ-детектору маленький чип – электронные водительские права и мысленно улыбнулся, заранее предвкушая реакцию невидимого стража порядка.

– Боже, Петр IV Петрович, это действительно вы? – задохнулась от восторга сержант Иванова. – Расскажу подружкам, они не поверят, как мне повезло, сам Петр IV Петрович! Мы ведь ваши поклонницы, не пропускаем ни одной вашей передачи, ни одной статьи! Можно я включу свой звуколов, и вы наговорите мне автограф, какое-нибудь пожелание или просто анекдот расскажете? Кстати, меня зовут Катя.

– Удачного дня, Катя, читайте «Учительскую газету» и берегите себя, – засмеялся он, отключая громкую связь.

К такой бешеной популярности он привык. Еще бы – глава одного из крупнейших в стране медиа-холдингов, «владелец заводов, газет, пароходов», главный редактор популярнейшего телеканала «Учительский», радиостанции «Учительская», целой серии журналов, директор гигантского издательства. А только что брошенное им «читайте «Учительскую газету» – всего лишь любезная формальность – и без его напутствий ее читают миллионы по всему миру. К мнению его информационной империи прислушиваются в самых высоких кабинетах, а пару дней назад позвонил Сам, лично позвонил и попросил пристроить в «Учительскую» свою дочку.

Пришлось взять – таким людям даже в теперешнее, свободное от излишнего трепета перед властями время отказывать не принято. Хотя подобных штучек Петр IV Петрович терпеть не мог: чтобы попасть на работу в его империю недостаточно быть просто президентской родней. К подбору сотрудников он относился чрезвычайно серьезно, был лично знаком с каждым – от оператора уборочных машин до рекламного агента – и ошибок не прощал. Стоило ему, к примеру, узнать, что репортеры «проспали» какое-то важное событие, и информация ушла к конкурентам… Гнев его был страшен: увольнять не увольнял, зарплаты не лишал, но вот здороваться и давать интересные задания переставал. И это было хуже всего. Тем и сильна была его империя, что работали в ней лишь умные профессионалы, отлично знающие свое дело. И попасть на работу в медиа-холдинг было так же сложно, как поступить в педагогический или медицинский университет, а потом устроиться на работу в школу или поликлинику. Потому что по всем опросам общественного мнения выходило, что если самыми престижными и труднодоступными в России 2074 года считались профессии учителя и врача, то крепкое второе место занимала должность сотрудника «Учительской газеты». Да и сам он дослужился до кресла главы империи не за один год. Работал трудно, упорно, не жалея себя, а когда возглавил империю, не переставал мысленно благодарить родителей, во-первых, за то, что дали ему блестящее образование, во-вторых, потому что назвали Петром. Ведь по существующей вот уже несколько десятилетий традиции возглавлять «Учительскую» мог только тот, в чьем электронном паспорте в графе «Имя» черным по синему значилось – Петр. Почему так повелось, никто теперь уже и не помнил, но члены правления, утверждающие кандидатуру главного редактора, традицию эту соблюдали свято. Он – Петр IV, его преемник будет Петром V и так до скончания века. Может, именно поэтому каждый год в стране рождались тысячи маленьких Петь?

– Доброе утро, Надя. Что у меня сегодня? – спросил он своего помощника, входя в огромную зеркальную приемную.

– В два часа редколлегия. Главный вопрос – празднование 150-летия газеты. Еще надо обсудить кандидатуры на вручение ежегодных исторических премий. В пять к вам на прием записан банкир Рублев, хочет, чтобы вы дали ему рекомендацию в финансовый отдел министерства. Звонил, чуть не плакал: хочет дать денег на строительство сельской школы в Чите, а в министерстве ему отказывают: может, говорят, капиталы у вас «грязные», а у нас желающих спонсировать образование и с «чистыми» доходами хоть отбавляй. Мол, честь вложить средства в образование надо еще заслужить. В семь – прием в Международной ассоциации учителей года. Смокинг привезут в шесть. А еще звонила ваша жена. Говорила, чтобы вы не вздумали тайком пить кофе и есть чипсы – у вас холестерин повышен, и лекарства от инфаркта никто еще не придумал. И я с ней совершенно согласна. Так что если вы хотите попросить у меня чашечку кофе, вынуждена вас огорчить. Свежий номер газеты у вас на столе.

Все это она выпалила на одном дыхании, не меняя интонации. Петр IV Петрович тяжело вздохнул и молча закрыл за собой дверь кабинета. Отповедь насчет чипсов и инфаркта он выслушивал каждое утро. Но когда кто-то посоветовал уволить Надежду и купить вместо нее электронного секретаря, чуть не выгнал доброхота взашей: без нее он был как без рук, недаром уже много лет подряд именно ей вручалась историческая премия имени Надежды Смирновой, знаменитого помощника главного редактора, работавшей в газете 70 лет назад. А такая забота о его драгоценном здоровье даже приятна. Хотя кофе все равно хотелось.

Тихонько, как будто кто-то мог его услышать, достал из недр огромного книжного шкафа старинный кипятильник (купил пару лет назад в антикварном магазине) и благоразумно припрятанную банку растворимого кофе. Хорошо бы из вредности еще сахара добавить, но в конце концов он цивилизованный человек конца XXI века и в глубине души прекрасно понимает, что темно-коричневая пыль, которую хитрецы-торговцы гордо именуют кофе, никакого отношения к плодам кофейных деревьев на самом деле не имеет. Да и сахар последние пятьдесят лет – голая химия, начисто позабывшая о праматери – сахарной свекле. Ну и Бог с ним: жить вообще вредно, от этого, говорят, умирают. Водрузив «преступную» чашку на стол и предусмотрительно загородив ее от экрана видеосвязи с приемной, Петр IV Петрович погрузился в чтение свежего номера «Учительской газеты». Впрочем, маленький кусочек цветного пластика в четверть ладони газетой называли по старой памяти. Ведь что такое газета – кипа бумаги, читать которую на самом деле крайне неудобно. Она рвется, мнется, желтеет, но главное – на ней умещается очень мало информации. Как-то ради интереса он специально пошел в музей «Учительской газеты» и честно попытался пролистать раритетную подшивку за 2000 год. К четвертому номеру вспотел от напряжения и бросил это гиблое дело: газета занимала слишком много места, листать ее нужно было аккуратно, одно неосторожное движение – и своенравная бумага превращалась в лохмотья. То ли дело современная периодика: вставил дискетку в карманный компьютер – и перед тобой сотни статей, комментариев и прогнозов, не ограниченных площадью газетной полосы. Так, что у нас тут сегодня интересненького? Пикет перед зданием правительства: нефтяники требуют, чтобы их средняя зарплата была приравнена к средней зарплате в образовании. Скандал в Государственной Думе: в черновиках депутата партии «Объединенное государство» обнаружен проект закона «Бюджетники тоже должны платить налоги. Хотя бы совсем небольшие. Ну хоть чуть-чуть». Шум поднялся такой, что звенели стекла! Как это заставить учителей, врачей, библиотекарей и музейных работников платить налоги? Они же, как английская королева, – гордость нации, ее лицо, ее достояние! Депутата отозвали, казенную дачу отобрали, и теперь он безработный, потому что в родном Борисоглебске его не хотят принимать даже сторожем на стройку. Кому нужен сторож с запятнанной репутацией?

Дочитать новости Петр IV Петрович не успел. Призрачным голубым блеском замерцал, оживая, экран видеосвязи, и Надежда, подозрительно оглядывая стол начальника в поисках запрещенных вредоносных продуктов, доложила:

– Два часа. Пора начинать редколлегию.

Редколлегию так редколлегию. Дело житейское. Он щелкнул тумблером на электронном пульте, и противоположная стена вспыхнула десятком плазменных экранов. Это когда-то заседания редколлегии собирались в кабинете главного редактора, сегодня же журналисты и собкоры могли находиться в тысячах километров от редакции, все текущие вопросы решались в режиме телемоста. Это было современно, прогрессивно и в конце концов удобно. Вот вышел на связь Калининград, за ним Иваново, Магнитогорск, Красноярск. В следующее мгновение в своем «окошке» появился зевающий спецкор из Вашингтона: как ни крути, за океаном сейчас раннее утро и выдергивать человека из постели, конечно, свинство, но дело – прежде всего. Из правого верхнего «ящика» приветственно машет рукой Ван Дзей Ли – директор пекинского представительства. В Китае был уже поздний вечер, но Ван Дзей Ли был трудолюбив и неутомим, как все китайцы. Как всегда, блистает безупречным макияжем Милен Ами – глава французского корпункта. Ожили и «местные окошки» – каждый кабинет стеклянного небоскреба, штаб-квартиры медиа-холдинга, оснащен аппаратурой для видеосвязи. Не надо ходить по лестницам, отрываться от работы, терять драгоценное время: нажал кнопку – и готово. Впрочем, с прогрессом были согласны не все: дверь распахнулась, и в редакторский кабинет вплыли «три грации» – старейшие сотрудницы «Учительской газеты», которые вот уже много лет упрямо отказывались пользоваться «новомодными высокотехнологичными глупостями» и предпочитали лично являться пред начальственные взоры. Бороться с этим было совершенно бесполезно. «Три грации», или Совет старейшин, именно так значились они в штатном расписании, были духом газеты, ее живой историей, олицетворяли связь времен, поэтому ни в чем не знали отказа и все их капризы выполнялись беспрекословно. Наталья Вячеславовна Бунякина работала в «Учительской газете» вот уже 80 (!) лет. В начале века она слыла самой экстравагантной, эксцентричной и прямолинейной барышней в газете. Несмотря на свои 97 лет, ни одно из этих качеств, впрочем, она не утратила: как и в далекие годы юности продолжала с бешеной скоростью менять наряды, прически, но убеждения и принципы – никогда. Именно ей Петр IV Петрович доверял испытывать «новобранцев» на прочность, учить их уму-разуму и азам журналистской профессии. Татьяна Николаевна Ефлаева готовилась на днях отметить свой столетний юбилей. Столь почтенный возраст, однако, не мешал ей писать интеллектуальные романы и живые, берущие за душу очерки, постоянно пропадать на кинофестивалях и светских вечеринках, не пропускать ни одну театральную премьеру, преподавать в университете современную русскую литературу. Самой «юной» в этой экзотической компании была 95-летняя Джамиля Турдалиевна Сайрамова. В отличие от «боевых подруг», Джамиля Турдалиевна, бессменный редактор отдела науки, принимала все технические нововведения на ура, но видеосвязью не пользовалась из солидарности. В «Учительской газете» она возглавляла спортивный клуб «Трудовые резервы», куда в добровольно-принудительном порядке должны были вступать все, кто хотел работать в медиахолдинге.

– Друзья мои, – начал Петр IV Петрович, – сразу к делу. Как планируем отмечать 150-летие родной газеты?

– Фейерверки на крупнейших площадях мира – Красной, Сенатской, Трафальгарской, Согласия!

– Каждому, кто подпишется непосредственно в наш день рождения – бонус от фирмы – подписка на все 113 приложений в подарок!

– Небольшой праздничный вечер – ну, там, пара-тройка «звезд», чай с пирогами – в каждой российской школе.

– Наконец-то провести конкурс «Мисс образование» – на самые умные глаза и красивые мысли! Длина ног и объем груди значения не имеют.

– Пусть в день рождения телевизионный канал «Учительская газета» выходит без рекламы!

– Так он и в другие дни без рекламы.

– Тогда, наоборот, с рекламой: мы именинники, нам все можно!

– Найти ровесника газеты! Отправим кого-нибудь в горы, там наверняка не только ровесник газеты, но еще и его собственный дедушка жив.

Петр IV Петрович откинулся в кресле и мысленно улыбнулся. Он прекрасно знал, что будет дальше. Сейчас, к примеру, Ван Дзей Ли предложит открыть представительство в только что начавшей строиться знаменитой Лунной деревне.

– … Хватит довольствоваться малым, надо завоевывать новые горизонты: почему бы не открыть представительство в Лунной деревне? – от распиравшей его гордости китаец, казалось, готов был выпрыгнуть из своего телевизора.

Петр IV Петрович в дискуссию не вмешивался. Он уже давно прекрасно знал всю праздничную программу,но людям всегда нужна хотя бы видимость того, что от них тоже что-то зависит.

– Друзья мои, все ваши замечательные идеи будут учтены. Татьяна Николаевна! – он резко повернулся к Ефлаевой, которая, пользуясь всеобщей ажитацией, вот уже пятнадцать минут спокойно читала бумажную (!) книжку. – Татьяна Николаевна, попрошу вас подготовить очерк – яркий, трогательный, душевный, как только вы умеете, на тему «УГ» начала века». За двадцать минут уложитесь? Чтобы уже в свежий вечерний номер поставить.

– Душа моя, что же вы такое говорите, – Татьяна Николаевна приподняла изогнутую бровь и укоризненно посмотрела на главного редактора, – а подумать, собраться с мыслями, комопозиционно просчитать все эпизоды, написать все это в конце концов? Раньше завтрашнего обеда, ангел мой, даже не ждите. И не вздумайте обижаться.

Мысленно он громко и со вкусом чертыхнулся. Вот уже много лет никто из журналистов ничего не писал сам. У каждого был электронный самописец, которому стоило объяснить лишь общую суть, рассказать кое-какие детали, и машина сама оформляла информацию в связный текст, причем в том стиле, в каком хотелось автору. Любой даже самый большой и сложный текст рождался теперь за десять – пятнадцать минут. И лишь Татьяна Николаевна Ефлаева упорно отказывалась пользоваться самописцем. Считая, что машина, пусть даже самая совершенная, неспособна воспринять и отразить движения человеческой души, ее трепет и порывы. Поэтому работала сама, не обращая внимания на подтрунивание коллег и недовольство главного.

– Теперь что касается исторических премий. К вечеру прошу каждого начальника подразделения представить мне список кандидатов. Не забывайте, в этом году вручаем премию имени Молодцовой за самое скандальное расследование, премию Тумовой – Царегородцевой за самый лиричный портрет, премию Некрасова – представительству, истратившему в минувшем году меньше всего денег, премию Швец – Саренко – редактору приложения за самый удачный электронный макет. Замечания? Объявления? Предложения? Всего доброго, господа. Все свободны.

…Домой он возвращался уже глубокой ночью. День был, как всегда, длинный и, как всегда, интересный. Небо над столицей опустело, лишь изредка навстречу попадались такие же, как он, одинокие полуночники. Мысли, весь день роившиеся в голове, превратились в ленивых и неповоротливых сонных мух. Вынул из внутреннего кармана смокинга фляжку с холодным растворимым кофе. Глотнул. «А может, Ван Дзей Ли прав и действительно стоит всерьез подумать о представительстве на Луне? А то, не ровен час, остановимся, перестанем развиваться, заскучаем».

– Водитель аэромобиля номер «1924 УГ», доброй ночи. Вас беспокоит сержант Сидорова. Будьте любезны, предъявите документы, – пропел из динамика приятный женский голос.

Он приложил к документ-детектору электронные водительские права и мысленно улыбнулся, заранее предвкушая реакцию невидимого стража порядка…

Рисунки Захара ТУМОВА