Виктор ГОРБАТКО: Каждый из нас хотел быть первым… Но мы знали, что полетит Гагарин

В наше время бурного прогресса интерес к космосу в обществе заметно снизился, перестал быть всеобщим. Теперь запуск очередной команды космонавтов на международную космическую станцию никого не удивляет и не заставляет бросаться к телевизору или газетному киоску. То есть ничего особенного.

Зато не угасает интерес к тем людям, которые были в космосе первыми. Их подвиг по-прежнему вызывает восхищение и поклонение, а их судьбы по-прежнему нас волнуют. Иных уж нет, их имена не просто вписаны золотыми буквами в историю, их помнит народ. Тем из них, кто продолжает жить и кого можно назвать патриархами космонавтики, – особое внимание и народная любовь.Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, генерал авиации Виктор Васильевич Горбатко был в первом отряде космонавтов. Готовился к полету вместе с Юрием Гагариным. Трижды летал к звездам. За три рейса провел на орбите 30 суток 12 часов 21 секунду космического времени.В космос брал с собой горсть земли с родной Кубани. Многие помнят его обаятельную, располагающую улыбку, чем-то напоминающую гагаринскую, недаром они были друзьями.- Виктор Васильевич, в прошлом году исполнилось пятьдесят лет со времени создания первого отряда космонавтов, а в этом году – столько же первому полету человека к звездам. Расскажите, как все начиналось. Как вас отбирали и готовили?- Я, тогда еще молодой летчик, служил в Молдавии. И вот после контрольного полета командир полка неожиданно говорит мне: «Зайди к замполиту». Я пошел к нему в вагончик. Там же оказался и представитель особого отдела. Мне стало не по себе. «За что, в чем я провинился?» – недоумевал я. Мне протягивают бумажку и просят подписать. Там было написано: все, что я узнаю сегодня, не подлежит разглашению. Дальше меня направили к полковому врачу. Я снова в недоумении: зачем, только что я прошел всестороннюю комиссию. Захожу, а там кроме нашего полкового врача еще и представитель из Москвы. Они беседовали со мной в доброжелательном тоне. Спросили, какие планы на будущее, как высоко летаю. Я сказал, а они: «Еще выше хочешь?» «Куда же выше», – ответил я. «А если на 100 км выше?» Я спрашиваю: «Это на спутниках, что ли?» «Угадал, – говорят. – Вам предлагается пройти медицинскую комиссию. Для этого надо ехать в Москву. Только своей семье пока не говорите». Эта беседа проходила в августе 1959 года. Я дал согласие.А 1 октября снова вызывает командир полка: «Рассчитывайся и езжай в Москву». 5 октября я поступил в палату военного госпиталя. Там уже проходили комиссию Валерий Быковский, Андриян Николаев, Павел Попович. Сначала я был один в палате. А дня через два, когда уже проходил обследование, вдруг в палату вошли двое. Один из них представился: «Старший лейтенант Гагарин. Приехал с Севера». Я назвался: «Старший лейтенант Горбатко, служу в Молдавии». Так мы познакомились. Жили вместе. А потом к нам присоединился Алексей Леонов. Каждый месяц подводили итоги, обсуждали, что и как. Вечерами к нам приходили другие кандидаты, мы охотно общались, веселились, как все молодые люди.Тогда на комиссию приехали 45 человек, но почти каждый день кого-то отчисляли. И потом в конце концов из 45 остались только восемь.14 марта приступили к занятиям. Начались испытания в центрифуге, барокамере, мы прыгали с парашютом, бегали кроссы без снаряжения. Это было тяжелое испытание: некоторые не выдерживали. Но мы продолжали упорно готовиться, понимали, что полеты не за горами.- Почему первым полетел Юрий Гагарин, а не другой космонавт из первого отряда? Почему выбор пал именно на него?- Я хорошо помню этот момент, когда все стало ясно. Это было в начале октября 1960 года. Нас повезли в Москву, в Сокольники. Там и состоялась первая встреча с главным конструктором – Сергеем Павловичем Королевым.Заходит Сергей Павлович. Мы поднялись. И началось знакомство, хотя, как мы поняли, заочно главный конструктор уже имел представление о каждом. Началось собеседование, и Сергей Павлович первым поднял Гагарина. Подробно расспросил его. А затем пошел по списку, по алфавиту. Мы поняли, что Гагарин сразу был как-то выделен.В первую шестерку космонавтов вошли Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский и Григорий Нелюбов. Тем не менее и все остальные продолжили подготовку к полетам.Но мы уже знали, что Юрий Гагарин и Герман Титов полетят первыми. Одно время пошли слухи, что Гагарин тяжелее Титова на три килограмма, что его придется заменить. Но это были лишь слухи. В дальнейшем они оба оставались первыми кандидатами на первый полет в космос. Конечно, первым хотел быть каждый из нас, но зависти не было. Приняли как должное.- Значит, не было такого, чтобы кто-то считал себя наиболее подготовленным?- Такого не было. Общий уровень подготовки, стремление летать в космос у каждого были таковы, что выделить кого-то было невозможно. Нас, бывало, меняли местами. Первыми шли Юрий Гагарин, Герман Титов и Григорий Нелюбов. Высшего класса подготовки достигли и остальные космонавты. Но полетел Гагарин, и он героически справился с фантастическим заданием. Он облетел земной шарик на непостижимой скорости, казавшейся смертельной. Мало сказать, что мы так же радовались этому, как и все советские люди. Мы были в восторге – Юра доказал, что наша профессия состоялась, она необходима, отпала неизвестность, и открылись ясные горизонты, и мы продолжали подготовку с еще большим энтузиазмом.- Мы знаем о Юрии Алексеевиче Гагарине, кажется, все, но тем не менее вы знаете о нем больше – ведь вы были рядом с ним. Как он воспринял внезапную всемирную известность? Не изменились после полета его отношения с друзьями?- Несмотря на обрушившуюся на него славу, он нисколько не изменился. Он остался в отряде, продолжал работать и готовиться к полетам и часто говорил нам: «Моя главная задача – чтобы вы все слетали в космос». Он и сам мечтал попасть на орбиту. Одно время мы с ним вдвоем готовились к полету: я первый раз, он – во второй. Но после гибели Владимира Комарова всех слетавших на последующие космические экспедиции не ставили.Мы часто были вместе не только на работе, но и вне ее, дружили семьями. Помню, Юре после полета удалось выкроить время, чтобы отдохнуть в Сочи. Отдыхать одному, без товарищей – это было не по-гагарински. Он предложил нам – всему первому отряду – поехать с ним и, получив согласие, обратился с ходатайством к руководству, чтобы нам разрешили отдохнуть вместе. Мы вместе с ним отдыхали и на даче. А когда Юре подарили катер, то вместе с ним путешествовали по Москве-реке и по каналу.У нас сложилась традиция – Новый год по очереди встречать в каждой космической семье. Вот выпала моя очередь. Мы с женой, конечно, подготовились. Уже все собрались, а Юры не было. Наконец он появился с женой и с порога заявил: «А я вам гостей привел». И тут же входят Сергей Павлович с женой Ниной Ивановной. Мы их никак не ждали. А Сергей Павлович повел себя очень просто. И мы скоро забыли, что среди нас такой великий человек. Так мы все вместе встретили Новый год. А ведь Юра мог и без нас принять у себя дома Сергея Павловича – ведь это большая честь. И никто бы его не осудил. Но он, как и всегда было, поступил как истинный друг.Он был задорным человеком, и без шуток я его не представляю, хотя от него можно было ждать и подвох. Как-то мы вместе с женами ехали на ЗИЛе. Вдруг Юра, обращаясь к моей Валентине (она работала врачом), говорит: «Ты что это на работу опаздываешь? Я видел». На что Валя ему отвечает: мол, не беспокойся, у меня свой начальник. А он: «Твой начальник тоже мой подчиненный». Не придирался, а просто шутил, разыгрывал, любил завести. А потом улыбался своей обаятельной гагаринской улыбкой.Юрий Алексеевич, став одним из руководителей Центра подготовки космонавтов, следил за застройкой Звездного городка. Два первых дома были воздвигнуты по старому проекту – появились так называемые унылые хрущевки. Гагарин настоял, чтобы новые дома строили по новым проектам. Добиться этого было непросто. А Юрий Алексеевич доказывал: «Этот наш новый город строим для будущего, а не для себя». Строительство Звездного и само его название – в этом тоже была его заслуга.- Кроме чисто физических нагрузок могут быть в полете иные трудности?- Самая большая трудность – это психологическая совместимость членов экипажа. Раньше этому не придавалось особого значения – экипажи комплектовались приказом. Были случаи, когда экипажи не долетали положенного времени из-за возникшей в полете несовместимости – космонавты ссорились, мешали друг другу выполнять задание. Это чаще случалось из-за тесноты в кабине. Человеку негде было уединиться, побыть одному. Теперь стало просторнее.- Сейчас космические исследования перестали быть приоритетом России. Возможно ли вернуть нашей стране авторитет ведущей космической державы?- Прошлый век можно назвать космическим – наша страна добилась невиданных успехов в освоении космического пространства. Я очень доволен, что мне пришлось участвовать в программах освоения космического пространства. А сколько новых знаний дает каждый полет – не передать! Однако и в наше успешное время не все задуманное осуществилось. Обидно, что многие программы закрылись. Советская Лунная программа, например, в которой я принимал участие. Ступить ногой на Луну так и осталось моей несбывшейся космической мечтой. Потом еще не одна крупная программа была закрыта.Но хочется верить, что космический век для России не закончился. У нашей страны сегодня нет своей космической программы, как, например, у Китая. Мы потеряли свои космические приоритеты… Мечтаю дожить до того дня, когда у нас появится своя космическая программа. А без государственной программы Россия останется «космическим извозчиком» и ведущей космической державой не станет.