Ветки плачущих берез. Рассказ

Петр КУЗНЕЦОВ любит подписываться псевдонимом Петр Любестовский, образованным от названия деревни Любестово на Смоленщине, где он родился. По образованию юрист, подполковник в отставке. Живет на Брянщине, в городе Сельцо. Работает учителем истории и права в школе-интернате. Автор пяти сборников прозы. Его повести и рассказы публиковались в еженедельнике «Литературная Россия», в журналах «Молодая гвардия», «Север», «Сельская новь» и других. Давний автор «УГ», один из призеров последнего конкурса «Литературное творчество читателей».

Февральская вьюга бушевала всю ночь. Зима, словно спохватившись, что ее время уходит, пришла в неистовство, стремясь показать приближающейся весне, что до ее кончины еще далеко. За ночь сельские улицы основательно перебило снегом. Деревенские избы и сады по пояс утопли в сугробах.Анатолий Дерябин, тридцатипятилетний кряжистый мужик с крупным волевым лицом и открытым взглядом небесно-светлых глаз, встал чуть свет и принялся расчищать широкой деревянной лопатой дорожку в сугробе, по которой рано утром жена Надя, учительница младших классов, и их сыновья-погодки, Павлик и Костик, побегут в сельскую школу. Анатолий трудился в поте лица, старался изо всех сил, чтобы угодить жене и тем самым смягчить свою вину. Вечером он, не желая того, повздорил с Надей и теперь искал пути примирения. Накануне Наде позвонил отец из Медыни и пригласил в ближайший выходной все их семейство на свой шестидесятилетний юбилей. Анатолий, узнав о приглашении, отказался ехать наотрез:– Заявляю сразу – я не поеду. У меня нет денег на подарок.– Возьмем в долг, потом рассчитаемся, – предложила Надя.– Нет, мне рассчитываться нечем. Твои родители знают, что я не работаю – нахожусь у тебя на иждивении. Мне стыдно смотреть им в глаза…– Ну как хочешь. Тогда я поеду с детьми, а ты сиди дома…Анатолий уже год как не работал. Строительную бригаду, с которой он шабашничал в Москве, в последний раз кинули – оставили без копейки, и она распалась. Нового адреса для работы в столице Анатолий найти не мог, а в селе работы не было. Глава семьи занимался домашним хозяйством, но чувствовал себя не в своей тарелке. Семья жила скудно на скромную учительскую зарплату, и виновником всех бед Анатолий считал себя, неудачника по жизни, оказавшегося ненужным в этом медвежьем углу. Чтобы заглушить душевную боль, Анатолий нередко уходил к своему школьному другу Мишке Курилову, такому же бедолаге, оказавшемуся за бортом новой жизни. Мишка был неважный хозяин, и ему всегда требовалась помощь. Анатолий охотно помогал другу, зная, что после завершения работы они пропустят по рюмке-другой крепкого куриловского самогона, который гнала на продажу его предприимчивая жена Наталья. – Нам ли до выпивок! Надо думать, как детей поднимать, – вразумляла мужа Надя, недовольная визитами Анатолия к Куриловым. – Дома работы полно, а ты другим стараешься помогать. Особенно тем, кто рассчитывается стаканом самогона. Какой пример ты подаешь сыновьям? Анатолий не перечил жене, признавая ее правоту. Всю работу по дому он старался взять на себя. Когда Надя приходила из школы, дома уже был полный порядок: скотина ухожена и накормлена, обед приготовлен, в комнатах и во дворе все прибрано. Надя была довольна. Ну а то, что живут бедно, так это временно. Полстраны так живет. Можно потерпеть. Другим приходится еще хуже… Утром разговора с женой не получилось. Надя, наскоро одевшись и перекусив, побежала вслед за сыновьями в школу. Вернулась ближе к обеду  с охапкой тоненьких березовых веток, подобранных у дома на снегу.Прямо перед окнами их деревянного дома росли три развесистые березы. Кто и когда их посадил, хозяева не знали. Этот домик Дерябины приобрели после женитьбы, когда Надя окончила пединститут и приехала учительствовать в Приозерскую школу. Здесь ее и приметил механик районной сельхозтехники Анатолий Дерябин.Березы были старые. Стволы их потемнели от времени, кора загрубела и потрескалась от жары и холодов. Ветви берез были длинные и хрупкие. От снега и февральского ветра их тонкие концы ломались и падали на сугробы. Возвращаясь из школы, Надя собирала обледенелые ветки с маленькими тоненькими шишечками на кончиках и приносила в дом, где опускала их в ведро с водой. А когда ветки, согревшись от домашнего тепла, оживали и начинали «плакать», Надя распределяла их по вазам с водой и ставила на окна с солнечной стороны. Вскоре на ветках набухали почки, а потом из распускающихся почек появлялись маленькие клейкие изумрудные листочки, наполняя комнату свежим, радостным, пьянящим запахом. Под окном еще лежал снег, а дома наступала весна. Глядя в окно, Надя думала, что скоро и за окном наступит весна, оттает земля, березы наполнятся соком, а обломанные ветки начнут плакать и будут тихо ронять свои слезы на ожившую землю… Вот и на этот раз она воткнула в вазы с водой тонкие влажные ветки и расставила их на подоконнике. Потом долго стояла у окна, пристально всматривалась в даль, о чем-то напряженно думая… Когда ребята вернулись из школы, Надя усадила их за стол и сказала:– Кушайте поскорее. Нам пора отправляться в дорогу. Коль папка не хочет ехать – без него обойдемся. Пусть управляется с хозяйством. Я заняла денег, чтобы в городе купить дедушке подарок. Думаю, он будет доволен…Шестиклассник Павлик и пятиклассник Костик давно не видели дедушку с бабушкой. Быстро проглотив обед, они с радостью вскочили из-за стола и стали одеваться.– Надя, путь неблизкий, мороз крепчает, к тому же дороги перебило, – подал голос Анатолий. – Оставь сыновей дома и съезди одна…– Ничего. Как-нибудь прорвемся…– Тогда я вас провожу, – сказал Анатолий.– Обойдемся без провожатых, – буркнула Надя.– Ну как знаешь…К двум часам дня Надя с детьми была уже на остановке автобуса, расположенной на окраине Приозерска. Остановка была пуста. Надя отметила про себя, что шоссейная дорога в город занесена снегом.Еще издали она заметила машину главы сельской администрации Вадима Шкаликова, пробивающуюся сквозь сугробы по сельской улице. У автобусной остановки уазик затормозил. Шкаликов открыл дверцу. – Надежда Николаевна, в Медынь собрались? Автобус сегодня в город не пойдет. Дорогу перебило, а чистить нечем – грейдер сломался…– Ну, что будем делать? – обратилась Надя к сыновьям.– Мам, поедем. Дедушка и бабушка будут ждать, – жалобно попросили ребята.– На чем? – задумчиво посмотрела на сыновей Надя. – Если только пешком пойти на Даниловку, а из Даниловки на маршрутке до Медыни. Но дорога до Даниловки дальняя – верст девять через голое поле. Вы не осилите.– Осилим, мама, – заверили ребята. – Пойдем…Дорога на Даниловку уходила из другого конца села. Проходя мимо своего дома, Надя внимательно всматривалась в окна, надеясь увидеть мужа, который, возможно, удержит или даст дельный совет, но увидела только темные березовые ветки на подоконниках…В Даниловку вела узенькая тропка через большое поле, по которой можно было идти лишь гуськом. Кое-где тропку затянуло поземкой. Далеко вдали виднелись темные шапки голого кустарника – защитные полосы из молодой посадки. В поле дул холодный ветер.– Поднимите воротники курток и идите за мной шаг в шаг, – дала указание сыновьям Надя. – Если устанете – сразу скажите.Более двух часов они были в пути. Стало смеркаться, когда вдали за снежной пеленой показались деревенские избы. – Устали бедняжки, – сочувственно сказала Надя, обнимая сыновей. – Сейчас пойдем в сельский магазин, немного подкрепимся, погреемся. И там подождем маршрутку.На бетонном столбе у магазина висело расписание движения маршруток. Надя посмотрела на часы. По расписанию маршрутка должна была проследовать через час.Надя купила детям пачку печенья и два глазированных сырка. Те устроились в углу на ящиках, немного подкрепились.Надя обратилась к продавцу, чернявой женщине средних лет:– Маршрутка на Медынь регулярно ходит?– Да, но это будет последний рейс. Зимой они ходят реже. Не прозевайте.За четверть часа до рейса Надя позвала детей на улицу. Остановились у столба, на обочине дороги. Мороз крепчал. Мела поземка. Ребята с головой укутались в куртки и пританцовывали, чтобы не окоченеть. Так прошло полчаса. За это время все трое основательно продрогли. Но маршрутки все не было. Надя уже хотела вести детей назад в магазин, но неожиданно увидела вдали спасительный свет приближающихся фар.– Кажется, идет, – подбодрила она ребят.Это действительно была маршрутка. Надя заранее подняла руку. Однако маршрутка, не снижая скорости, промчалась мимо.– Вот те раз, – разочарованно сказала Надя, обращаясь к приунывшим сыновьям. – Сплошная невезуха. Пойдемте снова в магазин – погреемся, а заодно подумаем, что нам делать дальше.Продавец удивленно вскинула черные брови:– Вы разве не уехали?– Маршрутка прошла, но почему-то не остановилась, – уныло произнесла Надя. – Ума не приложу, что нам теперь делать?– Думаю, что другого рейса уже не будет, – сочувственно сказала продавец. Около часа Надя с детьми находилась в магазине, периодически выходя на дорогу, но маршрутки так и не было.– Мне пора закрывать магазин, – сказала продавец. – На том краю деревни есть еще один продовольственный магазин, который работает до десяти. Могу показать дорогу…– Нет, мы еще подождем. А вдруг придет маршрутка, – сказала Надя.– Дело ваше, – сказала продавец и ушла. Они стояли еще битый час. Редкие прохожие смотрели на них с недоумением. В деревенских окнах призывно светились оранжевые огоньки. – Не будет маршрутки, – безнадежно произнесла Надя. – Вы замерзли. Надо проситься на ночлег. Переночуем, а завтра утром поедем в Медынь. Ребята немного приободрились и живо поспешили за матерью к ближайшей неказистой избе, в которой тускло светился огонек.Надя робко постучала в дверь. Ей не ответили. Надя подошла к окошку, задернутому занавеской, осторожно постучала согнутым пальцем. Раздался болезненый голос старухи:– Не могу открыть. Сын ушел и запер дверь. А я не встаю…Надя повела детей к соседнему добротному дому. Однажды она с мужем заходила в этот дом – Анатолий, похоже, знал хозяина. На стук вышел хозяин и сквозь дверь грубо спросил:– Чего надо?– Я с детьми из Приозерска. Добираемся в Медынь. Маршрутка прошла мимо. Пустите, пожалуйста, погреться, переночевать, – выпалила Надя.– У меня полон дом народу. Идите проситесь к другим. Деревня большая.Надя знала, что этот крепкий мужик, по прозвищу Барон, живет вдвоем со своей дородной женой. «Почему не открыл? Боится, что ограбят? Вот кулацкое отродье, детей не пожалел», – размышляла Надя, стоя на крыльце. – Постучимся еще в одну избу. Вдруг повезет, – сказала она сыновьям.В избе долго не отвечали. И только когда Надя настойчиво постучала в дверь ногой, на крыльцо вышел бородатый мужик и с удивлением посмотрел на непрошеных гостей. Узнав, что они хотят, недовольно буркнул:– Здесь вам не ночлежка, – и закрыл под но32сом у детей дверь.Уходя, Надя видела, как из-за оконной занавески выглянула женщина и, увидев ее с детьми, быстро задернула занавеску.– Ну что, – сказала озябшим детям Надя, – выход один: идти назад домой. Иначе окоченеем. А в пути будет тепло. Только бы с дороги не сбиться… Павлик, попробуй связаться с отцом, – протянула Надя старшему сыну мобильный телефон, – попроси, чтобы встретил нас…Мальчишка набрал нужный номер, но дозвониться не смог.– Мама, с папкой связи нет, – сообщил Павлик. – Я буду пробовать еще…Они шли долго. Мороз немного спал, но началась метель, и она все усиливалась. Холодные горсти снега хлестали по лицу, застилали глаза, вышибали слезу. Надя обратила внимание, что лесополоса, которая должна находиться на приличном расстоянии от дороги, значительно приблизилась. «Неужели сбились с дороги?» – с ужасом подумала она.Она остановилась, попыталась вернуться назад и отыскать дорогу. И тут Костик пожаловался:– Мама, мне холодно. Я очень устал…– Давайте немного отдохнем, – предложила Надя. Она расстегнула свое пальто, прижала Костика к груди и присела на снег.– Мама, в метель нельзя садиться на снег, чтобы не уснуть, – сказал Павлик.– Мы немного, самую малость отдохнем и пойдем дальше, – сказала Надя.– Я попробую снова связаться с отцом, – сказал Павлик. – Он наверняка придумает, как нам помочь.– Звони, сынок, звони непрерывно, проси срочно помочь. Скажи, что сбились с дороги, – жалобно сказала Надя.Павлик звонил раз за разом, но связи не было. Он заметил, что мать уже легла на снег, прижав к себе Костика. Павлик подошел, стал их тормошить.– Сейчас-сейчас, еще немного, и мы пойдем дальше, – сонным голосом отвечала мать.Павлик потрогал руки мамы и брата. Они были теплыми. Мальчик кружил вокруг них, не позволяя себе садиться на снег. Чтобы не уснуть под завывание метели, он щипал себя, кусал пальцы и вызывал на связь отца. В четыре часа утра Павлик вновь набрал нужный номер. Раздался гудок. Мальчик услышал голос отца и заплакал в трубку.– Павлик, вы где? – с тревогой в голосе спросил Анатолий.– Мы в голом поле под Даниловкой. Маршрутка нас не взяла, а люди не пустили переночевать. Мы возвращались домой, но сбились с дороги. Замерзаем. Помоги нам скорее, – сквозь слезы попросил мальчик.– Я сейчас, сынок. Держитесь. Успокой маму. Я скоро буду…Анатолий быстро оделся и побежал к трактористу Витьке Гусеву. Тот, услышав просьбу Анатолия, сказал, что помочь не сможет – нет горючего. Анатолий бросился к леснику Володьке Добродееву, объяснил ситуацию. Володька живо вывел из хлева лошадь.– Только не загони ее. Она уже немолодая, – предупредил хозяин.Анатолий отыскал жену и сыновей около шести часов утра. Павлик, продрогший до костей, обрадовался, бросился к отцу, заплакал.– Пап, мама не встает, сколько ни тормошил. И ничего не отвечает…Анатолий подбежал к жене, нащупал Костика, поднял на руки. Мальчик проснулся, посмотрел на отца и закрыл глаза. Надя не пошевелилась. Анатолий потрогал ее тело – живот был теплый. Потрогал руки, ноги – они окоченели. Анатолий принялся растирать конечности жены, но Надя не приходила в себя. И он понял, что жена мертва… Трясущимися руками Анатолий уложил жену и детей в сани, укрыл их сеном и полушубками, прихваченными из дома, и живо тронулся в путь.– Ну как же ты так, Наденька? – шептал он, глотая горькие слезы. – Как же ты так?Метель бесновалась. Завывала дико и страшно, по-волчьи.