Вера. Честь. Достоинство. Об этих ценностях размышляет писатель Борис ЛИТВИНОВ

Самобытный современный писатель Борис ЛИТВИНОВ – автор романов «Плоский штопор», «Двое в этой разной жизни», повести «Я люблю тебя…», сборника рассказов «В ожидании жизни» и многих других произведений. Прежде чем профессионально заняться писательским трудом, он окончил пединститут, преподавал литературу в школе, директорствовал. Потом увлекся журналистикой, много путешествовал. Работая в Аэрофлоте, «вспахал» не сотни тысяч километров неба, узнал авиацию и жизнь ее людей. По признанию писателя, его «больше всего заботило нравственное содержание жизни: что есть для нас совесть, мораль, любовь, верность? Кому нужны и нужны ли эти понятия? Во что верит человек? Как соотносятся понятия: «долг» и «вера»?» Ответить на эти вопросы пытался в своих книгах. По мнению поэта, лауреата Государственной премии России Владимира Фирсова, «литературной работе писателя Бориса Литвинова всегда сопутствовала просветительская деятельность. Да и не может одно существовать без другого. Ибо книга, настоящая, добрая, умная, талантливая, – не самоцель, а средство воспитания и просвещения человека».

– Борис Павлович, видимо, сюжеты ваших книг – значительная часть вашей жизни и прототипы героев оставили в ней след?

– Да, это часть моей жизни. Работая в гражданской авиации, встречался со многими летчиками. У меня был документальный фильм «Потому что ты пилот». Судьбы летчиков легли в основу романов «Плоский штопор» и «Двое в этой разной жизни». Первый из них – о социальных корнях авиакатастроф, к которым не всегда приводили отказы техники. Очень часто их причинами становились человеческая усталость, нервные срывы. Как правило, об этой первопричине предпочитали не говорить. Роман «Двое в этой разной жизни», повесть «Я люблю тебя…» также основаны на реальных событиях, прототипы героев живут среди нас.

– У каждого писателя своя творческая лаборатория. Какова она у вас?

-Я собирал материал для книг, чтобы быть верным правде жизни и не изобретать человеческие характеры. Иной писатель за бутылкой водки познакомится с интересным человеком и давай строчить о нем роман. Или взять, к примеру, «писательские десанты». Приехал писатель в воинскую часть, с командиром пообщался, в бане попарился, а уезжая, просил: «Пришлите мне дивизионную газету». И на материале из дивизионной или окружной газеты писал «документальную» повесть, в которой практически все поверхностно. Мои же герои – живые люди. За каждым из них – судьба, человек, хорошо мне знакомый.

– Почти исчезла настоящая, написанная хорошим языком проза, книжный рынок наполнен низкопробной «жвачкой». Поговаривают даже, что литературный процесс прервался…

– Некоторые писатели привыкли, что литературный процесс – это процесс обозрения их творчества. На мой взгляд, он не заглох, продолжается. Просто мы не можем выработать подход: как и на что обращать внимание. Детективщина, которая захлестнула нашу литературу, – это прежде всего измена русскому языку, если не сказать прямо – кошмар.

Отношение к литературе должно быть идеальным, потому что литература – фундамент всей культуры. Вспомните Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». От Слова зависят театр, балет, опера, изобразительное искусство, скульптура – любой творческий процесс необходимо сначала обговорить. Все в культуре связано со Словом, с литературой. Поэтому, уничтожая литературу, идя на поводу у дешевых вкусов обывателя, который изголодался по детективу (тоже, кстати, вина недавнего прошлого), мы в итоге можем очень сильно подорвать нашу культуру. Возьмите телевидение или радио: журналисты, комментаторы говорят неправильно, часто в их речи – сленг.

Пушкин, говоривший «Шишков, прости: не знаю, как перевести», смело вводил в русский язык иноязычные слова. И Карамзин, который ввел в нашу речь слово «капитализм», использовал иноязычные слова. Русский язык – потрясающий, он, воспринимая иноземное, становится чище, лучше. Но важна мера. Почему надо говорить «электорат»? Есть избиратели. Миллион подобных нелепых слов и выражений перекочевывает в речь из выступлений политиков, с телеэкранов, из газет. Приспосабливаясь к современным условиям, желая популярности, часть интеллигенции употребляет лексику недоучившейся молодежи, коверкает русский язык. Мы, к сожалению, очень многое теряем, потому что небрежно относимся к языку, к литературе.

– Вы создали не только книги, но и уникальные по стилистике, высокохудожественные историко-литературные и художественные альбомы. С благословения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II увидели свет фолианты «Династия Романовых», «Православие в изобразительном искусстве», «Властелины Кремля», «Декоративное искусство России: шедевры и их создатели»… Ваши альбомы получили высокую оценку критиков и специалистов, были выдвинуты на соискание Государственной премии России в области литературы и искусства. Расскажите об этой стороне вашего творчества.

– Очень сложно было начинать. Для многих людей в России издательское дело – бизнес, такой же, как производство посуды или одежды. Они стали издавать детективы, плакаты поп-звезд, делая на этом миллионы. А для меня как писателя и издателя дорого то, что составляет основу нашей культуры, литературы, ее традиции, которые идут от «Слова о полку Игореве», Афанасия Никитина, протопопа Аввакума… Традиции, которые подхватил Пушкин, несли Гоголь, Ахматова, Блок, Маяковский, Горький…

Я задумался: что же пушкинского в каждом из предтеч поэта, в каждом художнике пушкинского периода и последующих? Какое влияние оказала на Пушкина древнерусская литература? Какое влияние он оказал на развитие литературы современной ему и сегодняшнего дня? Долго подбирал тексты, изобразительный ряд. Почти треть иллюстраций крупнейшие русские художники создали специально для альбома, представляющего собой своеобразную антологию, в которой отрывок из произведения прозаика или поэта снабжен эпиграфом из Пушкина. Так родился альбом-антология «Душа в заветной лире».

Авторитетно

Из письма Святейшего Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II Борису Литвинову:

Полагаю, что его представление (альбома «Православие в изобразительном искусстве». – Прим. Л.Г.) общественности Москвы – весьма значительное событие в культурной жизни не только столицы, ибо пришло время сказать историческую правду о плодотворном многовековом взаимодействии между Православием и Искусством… Помощь Божия да сопутствует Вам в столь многополезной деятельности!

Татьяна САРТАКОВА, литературный критик:

Внимательное перелистывание этих альбомов дает уму и сердцу больше, чем многолетнее и бесплодное изучение истории России в средней школе… Художественной энциклопедией истории государства Российского можно назвать литвиновские издания.

– Знакома ли вам военная среда?

– Знакома не понаслышке. Я служил срочную службу, сын тоже. Брат был офицером. В годы войны погибли три дяди. У меня очень много друзей среди военных. Считаю, теперь, как никогда, важно, чтобы российским солдатам и офицерам, готовым пожертвовать жизнью, страна создала необходимые условия, дала не только современную технику, но и хорошие дома, достойную зарплату.

– Нельзя сбрасывать со счетов и духовную составляющую жизни.

– Духовность – то, что влияет на формирование патриотических чувств у воинов, офицеров. Нравственное отношение к жизни связано, в частности, с православием. Прекрасно, что в армии появились священники, есть храмы, молельные комнаты, куда может прийти солдат, офицер, его семья. Вера, Честь, Достоинство – те самые ценности, которые не подвержены инфляции, не конвертируются, не переводятся на язык барышей, грязи, ненависти.

– Многие русские писатели служили в армии. Достаточно вспомнить Толстого, Достоевского, Куприна. Лучшие образцы военной литературы созданы теми, кто прошел службу. Сейчас писатели практически не пишут о современной армии. Почему? Не пришло осознание происходящих в ней процессов или в борьбе за выживание не до военной литературы?

– Писатели, которых вы назвали, создали свои лучшие произведения, когда профессионально занимались литературным трудом. Конечно, должны вырасти писатели, для которых военная тема станет главной и будет разрабатываться глубоко.

Безусловно, знание армейской жизни без службы невозможно. Как невозможно без знания психологии солдата и офицера, азов тактики и стратегии написать правдивое произведение об армии. У нас такие писатели есть. К примеру, Юрий Бондарев – превосходный военный писатель. Вспомните его «Батальоны просят огня». Или «Солдатами не рождаются», «Живые и мертвые» замечательного военного писателя Константина Симонова.

– О Чечне наши литераторы (не журналисты) написали мало. Может быть, недостаточно времени прошло, чтобы литература отреагировала на эти события, осмыслила их?

– Объяснение в «Хаджи Мурате» Льва Толстого, гениальном по пониманию того, что делала русская армия в Чечне. Проблема слишком остра, слишком много крови пролито, чтобы после Толстого можно было написать нечто подобное. Пройдет время, и, может быть, такие произведения появятся. И напишет их человек, который хорошо знает Чечню, психологию ее народа, а не формальное развитие событий.

– Как вы относитесь к военно-патриотической литературе?

– Книги военно-патриотической тематики, которые в большом количестве выпускались в советский период, создали определенный стереотип. Можно было даже не смотреть, кто автор. Герои зачастую отличались лишь именами. Все было ужасно примитивно.

Значение же военно-патриотической литературы трудно переоценить. Кажется, сейчас стали задумываться, что патриотизм не растет, как опята после дождя.

Солдата надо любить, а значит, кормить, одевать, держать в тепле, бережно к нему относиться, не забывая, естественно, и о духовной пище.